— Это твой байк? — указала она на стоящий у стены сарая мотоцикл.

На заляпанный грязью квадрик она внимания не обратила.

— Да, купил не так давно, планирую в город выезжать, а дорога тут только для подготовленного внедорожника или трактора, — зачем-то принялся объяснять я.

Княжна с озорной улыбкой на меня посмотрела и неожиданно сказала:

— Прокати! — с азартом, которого не мог предположить попросила меня и пожаловалась: — У меня есть права, но даже машину купить не могу, езжу только на пассажирском сиденье.

— Почему? — не удержался я от вопроса.

— Охране моей не объяснишь желание, тот же Гром строго следит, чтобы выполнялись его распоряжения. А потом, где можно погонять? Не в городе же!

Черт, отказывать неудобно, да и смотрит девушка с такой мольбой. Но вот шлем у меня один. Тем не менее, решил, что смогу поставить над своей головой защитный контур. Через пять минут мы выехали со двора, но дорогу нам преградил Роман Омарович. Страж осуждающе покачал головой, пришлось остановиться, хотя он бы вряд ли нас догнал.

— Стефания, простите великодушно, что отрываю вас от развлечений, — устало произнес страж, подходя к нам, — но охрана опять стоит на ушах. Ваш отец недоволен, а мне приходиться за вами бегать.

— Мне потребовалось кое-что уточнить у господина лекаря, — со вздохом снимая шлем, ответила моя спутница.

— Все понимаю, дело молодое, хочется адреналина, — усмехнулся Громов, — именно поэтому и решили прокатиться.

— А разве это запрещено? — слезая с байка и подходя к стражу, спросила княжна. — Роман Омарович, я не заключенная и не под арестом! Да и не в золотой клетке живу!

— Разумеется, — покладисто ответил Громов. — Станислав, извини, но мы торопимся, — в голосе стража появились холодные нотки.

Спорить с ним резко расхотелось и не только мне, но и княжне. Нет, мы с девушкой не испугались, однако, в интонации стража еще и какая-то напряженность.

— Понимаю, до свидания, — ответил я.

— Увидимся и ты меня еще прокатишь! Договорились? — посмотрела на меня Стеша.

— Обязательно, — не нашелся я с другим ответом.

Страж чуть улыбнулся, но промолчал. Гм, боюсь, зря княжне пообещал, чувствую, в дурацкое положение попаду. Роман Омарович запретит, а девушка будет настаивать. Впрочем, мы можем больше и не увидеться никогда.

Громов кивнул Стеше, и они по дороге пару метров прошли, после чего открылся портал, и княжна со стражем куда-то совершили переход. Вот как так за пару секунд построить круг перехода?! Блин, да это просто нереально! У меня не хватает знаний, как такое сделать и спросить не у кого. Вот чего я так плохо наставницу слушал и уперся в изучение трав, зелий и мало времени уделял бытовым возможностям? Откатил байк на место и уже собирался отправиться ужинать, а потом на ночь почитать дневник подмастерья.

— Станислав, можно задать пару вопросов? — поинтересовался Громов, который обратно пришел.

— Слушаю, — ответил я, думая, что он начнет предостерегать от обещания княжне и вообще, скажет, чтобы держался от девушки подальше.

— Скажи, ты мог бы повторить то лечение, которое применял к господину Шаргину?

— Гарантий не дам, каждый случай индивидуален, — осторожно ответил ему, понимая, что вопросы княжны, стража и мои подозрения о какой-то нештатной ситуации в Тихвине явно звенья одной цепи.

— Если попрошу помощи, чтобы ты посмотрел пару больных, согласишься? — не стал ходить вокруг да около страж.

— А вы не можете приказать? Или как-то по-другому заставить, тогда отказаться не смогу? — удивился я.

— Не хочу, — коротко ответил тот, помолчал и добавил: — Пока не хочу.

— Вы же догадываетесь, что не откажусь, — выдохнул я, понимая, что так на самом деле.

Страдающие люди для любого целителя или травника — как нож по дару, а если заболевание ставит под угрозу человеческую жизнь, то и пройти мимо не смогу. В том числе и Ульяна об этом говорила, когда отвечала на вопрос, почему она так далеко спряталась. Нет, наставница не святая, за свою работу брала деньги или что-то материальное. В моем же случае, никак нельзя оказаться в опале у правящего дома, да и причины своих взглядов уже изложил.

— Наверное, превышаю свои полномочия, в том числе подвергаю тебя опасности. Выхода другого не вижу, хватаюсь за любую соломинку, как утопающий, — неожиданно ответил Гром.

— Пойдемте, нет смысла переливать из пустого в порожнее, — пожал я плечами.

Громов кивнул, хотел что-то сказать, мне даже показалось, что это слово «спасибо». Нет, думаю, ошибся и страж просто начал строить портал. Переход произошел как всегда мгновенно, но на этот раз мы оказались в каком-то кабинете, с глухо задернутыми шторами. Люстра под потолком зажглась от хлопка Громова в ладоши. Страж прошел к письменному столу, вывел из сна компьютер, прочел какое-то сообщение, попросил меня посидеть на диване. Я уже вовсю запустил сканирование местности, но дальше кабинета пробиться не смог, очень мощная защита.

— Петр, зайди ко мне, — попросил кого-то страж по стационарному телефону, предварительно нажав на аппарате одну копку.

Минут через двадцать, в кабинет вошел уставший мужчина с аккуратной бородкой. Он мельком на меня глянул, за руку поздоровался с подошедшим к нему Романом Омаровичем и спросил:

— Рома, ты чего меня от работы отрываешь? Знаешь ли, пока переоденешься проходит много времени.

— Познакомьтесь, — не стал ему отвечать Громов и на меня указал: — Это Стас, живет в глухой деревне, получил прозвище лекарь.

— О как, — криво улыбнулся друг стража, так как фамильярно с ним разговаривал. — И чего же господину травнику тут потребовалось? Кстати, молодой человек, позволю себе представиться, так как наш уважаемый Роман Омарович о приличиях позабыл.

— Петр, не обижайся, — несильно хлопнул друга по плечу Громов. — Исправляюсь! Станислав, это выдающийся целитель, автор многих трудов и научных статей, лауреат… всего не упомнишь, профессор и заведующий кафедрой одного из университетов — Майнин Петр Борисович.

— Очень приятно, — чуть улыбнулся я, почувствовав себя неуютно, под усталым взглядом прищуренных глаз целителя.

Хм, а вот сканировать меня не стоит. Диагностические щупы отбил, использовав самонаводящиеся магические искры. Майнин посмотрел уже с большим интересом, но промолчал.

— Петр, ты прости, но я решил попросить Стаса поучаствовать в диагностике больных, — проговорил Громов, а потом, спохватившись, видя, как профессор хочет что-то резкое сказать, добавил: — Это ученик Сапожевой, и он с чем-то подобным сталкивался, про Шаргина ты знаешь.

— Это немного меняет дело, — провел рукой по бородке Майнин. — Позвольте полюбопытствовать молодой человек, а какие методы и приемы использовали при диагностике, с чем сравнивали и какую методику разработали? — обратился он ко мне.

— Господин Шаргин чувствует себя хорошо, — подумав, ответил я, — в этом и заключается метод, чтобы помочь больному.

— Понятно, — поморщился профессор. — Так мои студенты отвечают, когда урок не выучили и пытаются извернуться, основываясь на интуиции. Впрочем, не осуждаю, частенько профессионалы не замечают или недодумываются о том, что лежит на поверхности.

Это он меня так попытался оскорбить? Или просто констатировал факт? Впрочем, смысла обижаться нет, а профессор мог просто-напросто прощупывать мое спокойствие и уверенность. Последнего, кстати, почти нет. Нетрудно догадаться, что тут задействованы целители не чета мне, а про лабораторные исследования лучше и вовсе промолчать.

Громов не стал вмешиваться, пожелал удачи и прозрачно намекнул, что нам следует попытаться хоть что-то сделать, а не языком трепаться. Профессор пожал плечами и предложил мне пройти к нему. Если я рассчитывал, что сразу попаду в палату к больным, то сильно ошибался. Петр Борисович привел меня в свой кабинет, попросил у помощницы (Натальи Федоровны, чопорной дамы с синяками от усталости под глазами) организовать чаю с чем-нибудь перекусить.