– А если придется, вы меня уж точно не подведете, родимые.

– Хорошо, что мы выпили, иначе бы уже не выпили, – услышал приходящий в себя Андрей.

Хохот, показавшийся разрывом десятка гранат, ударил по ушам.

Андрей схватился за гудящую голову. Точнее, попытался, но ему помешали наручники, намертво сковавшие запястья.

– Эй, Летов, пали: анархистский чухан раздуплился. Паря, что ты там? Хреново тебе, да? Вставай, сука! Хватит воротник слюнями марать, падла! – И вмазал пощечину.

Рэй разлепил веки. Однако, вопреки ожиданиям, по зрачкам не резанул яркий свет. Пленник, как оказалось, сидел в темном, но почему-то трясущемся помещении. В кунге какого-то грузовика, насколько он понял. Да и гудела не башка, а старый советский мотор.

– Приветствую тебя, Андрейка. История повторяется, а? И вот мы снова по разные стороны баррикад.

– Я так и знал, что один из лучших бойцов «Удара», некогда, сука, вэушник, не мог сдохнуть во время осады нашей чертовой базы. – Андрей скрипнул зубами, но не от злости, а от боли.

– Я польщен. – Летов картинно поклонился. – Но там было близко, честно тебе скажу. Если интересно, могу поведать всю историю.

– Учитывая мое положение, я никуда не тороплюсь.

– Умен, раз понимаешь положение. Ну, нам еще немного пилить, так что скрашу те пять минут ожидания, че уж там. Я, Жигулин и его ребята, царствие им небесное, – Летов перекрестился, – выдвинулись на поиски Лиса, чтобы задержать его по приказу Андрейченко. – Он раскрутил крышечку фляги и передал ее бойцу, что сидел справа от него. – Напои Рэя, а то он совсем хреново выглядит.

Андрей присосался к фляжке. Выдул половину, вторая пролилась на комбез, когда грузовичок подскочил на кочке.

– Спасибо.

– Не за что. Мы же не животные, как о нас пишут в вашей Сети после откровений наемника Коннора.

– Ага, охотно верю. Особенно после того, что вы сделали с нашими людьми.

– Так получилось, дружище. Ничего. Бывает. Забудь. Так вот, мы с ребятами по приказу Андрейченко вышли по душу Лиса. Но не свезло. Неподалеку от базы на нас напало дикое зверье. Ирония в том, что Лис сам со своим корешем приперся на выручку. Зверье окружило, я отстреливался до последнего патрона, вот только ствол, сука, клина поймал. Я и там собирался разыграть свою смерть, чтоб вернуться к своим хозяевам, но пришлось чутка позже. Не свезло, спасли меня. Боже, никогда не думал, что так скажу! Ладно. Как Жигулина и парней не стало, так и моя роль в «Ударе» закончилась. Потом мы напали на вас, а я свинтил под шумок. Мой труп так и не нашли. И я стал считаться погибшим в аномалии. Как видишь, Зона миловала.

– Я что-то среди вас не вижу ударовцев. Рожи все незнакомые.

– А я и не был с «Ударом», Андрюх. Давно уже не с ними, с прошлого года, когда ушел Малинин. Как и некоторые анархисты никогда не были с вами. Впрочем, большего тебе знать необязательно.

– Летов! – Тот боец, что поил Андрея, тронул своего лидера за плечо. – Ребята Тумана, которые на «Патриоте» выехали, уже долго не выходят на связь.

– Вляпались, может. Или связь хреновая. Забей, Астрейко, после разберемся.

– Почти приехали! – прокричал водитель.

– Вот и славно. Готовься, Андрюх, скоро твой выход.

– Что это за хрень?..

– О чем ты, Глеб? – спросил Рахман у дозорного, который стоял рядом с ним на наблюдательной вышке.

– Как будто что-то движется вдали. Техника какая-то. Глянь-ка. Что-то у меня плохое предчувствие.

– Дай-ка, сейчас… – Рахман посмотрел в окуляры бинокля. – Хм. Я ничего не… – Сталкер вдруг резко замолчал, у него буквально отвисла челюсть. – Что за, мать твою?..

– Вот и я о том же!

Отсюда, с вышки, можно было разглядеть два БТРа, что рыскали прожекторами по обочинам; по обе стороны от них шли колонны вооруженных до зубов людей в экзоскелетах.

Следующий час ничего не происходило. Боевые машины просто стояли у главных ворот. И из машин этих никто не показывался. Анархисты нервничали, заняв позиции и наведя на транспортеры стволы. Потом на дороге показался ГАЗ-66. Подъехав к одному из БТРов, грузовик остановился. Из газоновского кунга на старый асфальт спрыгнул человек в экзоскелете. Подойдя к воротам, он снял с себя шлем и вытащил из кобуры пистолет.

Темноту прорезал свет прожекторов.

Рахман находился на наблюдательной вышке, не отрывая взгляда от сталкера в незнакомой экипировке.

Глеб притаился за ним, вцепившись в цевье автомата.

Противник, лицо которого Рахману показалось жутко знакомым, демонстративно откинул пистолет в траву и поднял над собой рацию.

– Чего они хотят? – шепнул Глеб.

– Кажется, поговорить.

– Наши люди сосредоточились? «Удар» поддержит?

– Я еще не успел связаться с «Ударом».

– Да твою ж налево!

– Попробуем сыграть по их правилам. – Рахман расчехлил рацию.

Исовец продемонстрировал два оттопыренных пальца.

– Кто вы? – спросил Рахман, настроившись на нужный канал.

– Разве это имеет значение? Мы те, кто пришел сровнять вас с землей, если вы не захотите, так сказать, удовлетворить наши требования.

– Я слушаю.

– Анатолий Иванович Рахманинов, более известный как Рахман, ты помнишь меня?

– Рожа знакомая. А вот откуда ты знаешь мое настоящее имя?

– Я Сенька Летов. Ну, тот парень, что поубивал кучу твоих людей во время войны «Анархистов» и «Удара». Не, сейчас я не с ними, так что можешь не бежать жаловаться членососу Турко. У этих сосунков никогда не наберется той боевой мощи, что есть у нас.

– Вот уж прикол. Уже двое у нас воскресли из мертвых. И кто вы тогда, если не «Удар»?

– Нас называют «Изоляционными силами», но тебе пока не нужно знать, что это значит.

– Так, паря, а хочешь-то ты чего?

– Пришло время ответить за свои преступления. А имя я твое знаю… потому что знаю. Есть у меня возможность – знать все. Работа такая, о! Я вас всех поименно назвать смогу, – махнул рукой переговорщик. – И тебя, Глебушка, тоже. Всю вашу шайку. А чего я хочу в итоге? Смотри.

Побитого и связанного Андрея грубо вытолкнули из кузова и бросили к ногам Летова, как мешок с дерьмом.

– Рахман, сейчас я пущу пулю в лоб твоему любимому Андрюшке. – Летову передали ранее выкинутый им пистолет. – Бах – и все кончится. – Андрея поставили на колени. – Но можно переиграть и иначе!

– Ну? – Рахман сделал шаг назад.

– Ты спустишься сюда, займешь место своего зама, а твоя банда сдастся Службе безопасности. Помилование по уголовным статьям не обещаю, но хоть живыми останетесь. Все, кроме тебя, естественно. Такова цена, Рахман. Явись ты к воякам – и тебя сразу же прикончат. И уж поверь, я не могу отказать себе в удовольствии лично вышибить тебе мозги. На размышления даю тридцать минут. Если ты не выйдешь через полчаса, твой Андрейка умрет, а мы начнем штурм. Не пытайтесь бежать, сразу зажмуритесь. Что для тебя важнее, Рахман? Твоя жизнь? Или жизнь твоего друга и твоего бандитского братства? Решай. На связь можешь не выходить. Твой ответ – это твои действия. Уже двадцать девять минут. – Летов отключился.

И ушел из-под луча прожектора. Сеня, вытащив пачку сигарет, остановился у брони, чиркнул спичку и поднес ее к кончику. Табак загорелся, задымил.

Снайперу хватило этой маленькой, но яркой точки в ночной темноте, чтобы вычислить свою цель. Пуля, выпущенная из бесшумной снайперской винтовки, всего секунду спустя оборвала жизнь майора.

Кровь брызнула на кузов.

– Что?..

– Сеня! Сенька! Суки!

– Кто стрелял?!

– Валить их надо!

– Штурм! – завопил кто-то.

На ограждения базы обрушился шквал автоматных очередей.

Кровь всегда пахнет одинаково – и не суть важно, чья эта кровь. Кровь мужчины или женщины.

Кровь ребенка или взрослого человека.

Кровь новичка или кровь умудренного жизненным опытом сталкера-ветерана.