Все бригады должны были формироваться в тылу и только после комплектования, боевой подготовки и слаживания, обеспечения вооружением и военной техникой, их нужно было выдвигать в зону боевых действий, где они должны были заменить территориальные батальоны самообороны. Всего планировалось до весны 1992 года подготовить три ОДШБР, три ОМСБР и две ОТБР.
МО также просило передать ему в подчинение ДОСААФ. Но против этого выступило руководство ДОСААФ, которое считало, что данная организация должна оставаться самостоятельной. Данный вопрос был поднят перед правительством, которое поддержало позицию ДОСААФ и отказалось передавать его в подчинение МО. Также, несмотря на решение Верховного Совета о передаче военных комиссариатов в распоряжение МО, данное решение так исполнено и не было. По непонятным причинам военные комиссариаты были переданы в распоряжение МО только в апреле 1992 года.
На совещании у государственного секретаря Т. Исмаилова 1 ноября 1991 г. обсуждался вопрос о положении в НКАО. От Кабинета министров было потребовано жёстко пресекать все факты халатности и волокиты в вопросах создания национальных сил самообороны, принятия мер в отношении виновных лиц с учётом того, что республика находится в состоянии войны101.
С целью привлечь оппозицию в лице НФА и Партии национальной независимости Азербайджана к формированию вооружённых сил 29 сентября 1991 г. последовал указ президента Аяза Муталибова о создании Совета обороны в составе восьми членов (трое из которых – Этибар Мамедов, Рагим Газиев, Тахир Алиев – были представителями от оппозиции) под руководством самого президента102. Но надо отметить, что никакого конструктивного сотрудничества между властью и оппозицией в деле строительства вооружённых сил не получилось. Наоборот, представители оппозиции стали использовать свой статус членов Совета обороны для того, чтобы вмешиваться в дела МО и пытаться взять под свой контроль создаваемые Вооружённые силы.
Самому министру обороны Валеху Баршадлы тоже не давали толком работать.
Фактически МО находилось под давлением с трёх сторон:
• с одной стороны – представители оппозиции (НФА, ПННА), которые желали взять под свой контроль МО;
• с другой стороны – беззубая и нерешительная политика и позиция властей (и лично – президента Аяза Муталибова);
• противодействие союзных структур строительству национальных ВС в Азербайджане.
Так, всего через 20 дней после принятия закона о создании вооружённых сил, 30 октября 1991 г., депутаты от оппозиции потребовали, чтобы в парламенте с отчётом выступил министр обороны. Уже 2 ноября представители оппозиции обвинили министра обороны, что он за два месяца не создал боеготовую армию103. Перед зданием МО систематически проходили митинги и пикеты оппозиции, сначала – с требованиями быстро создать боеготовую армию, а потом – с требованиями отставки министра обороны. В свою очередь В. Баршадлы требовал не вмешиваться политикам в дела армии. Ставить задачу только ему и только Верховным главнокомандующим. Иметь обязательный резерв до двух бригад, полностью укомплектованных и вооружённых, для развития успеха, а их поротно и побатальонно отдавали на фронт по первому требованию уличных горлопанов. Но это был глас вопиющего в пустыне.
Вокруг МО продолжала складываться нездоровая обстановка. В то же время различные оппозиционные силы нагнетали напряжённость вокруг МО. Надо отметить, что среди тех, кто вступил в ряды вооружённых сил и территориальных отрядов самообороны, наряду с теми, с патриотично настроенными людьми, были и активисты политических партий и общественных объединений. Эти случайные люди, попав в воинские части, начинали негативно влиять на морально-психологическое состояние военнослужащих. В результате со стороны различных политических сил оказывалось негативное влияние на дисциплину. Из-за этого случались недоразумения между командованием воинских частей и личным составом. Руководство МО расценивало такие факты как начало хаоса в рядах только создаваемых вооружённых сил. Определёнными кругами в рядах вооружённых сил также провоцировались тенденции к местничеству и дезорганизации. Так, командир 1-й ОДШБР З. Рзаев прямо указал в своём телеинтервью, что активно мешали создавать армию представители оппозиции – Этибар Мамедов (председатель Партии национальной независимости Азербайджана) и Рагим Газиев (один из лидеров Народного фронта Азербайджана), и он был вынужден даже поехать к председателю НФА А. Эльчибею и просить его повлиять на этих ребят и не мешать создавать армию104.
Постоянное вмешательство представителей оппозиции в работу министерства обороны вызывало справедливое негодование у его руководства. В своём выступлении в парламенте 18 ноября министр обороны пытался объяснить, что строительство армии – сложный и трудный процесс, и за 2–3 месяца его не решить.
Под давлением политических партий в конце ноября 1991 г. командование вооружённых сил распорядилось о направлении военнослужащих 1-го десантно-штурмового батальона группами по 10 человек под командованием офицера в азербайджанские сёла в Нагорном Карабахе. Но данное распоряжение вызвало недовольство ряда офицеров и солдат. Надо отметить, что и руководство МО было против того, чтобы, не закончив комплектование и обучение бригады, начать её использование по частям. Но сложная внутриполитическая ситуация, митинги и требования различных политических сил вынудили принять такое решение.
После распоряжения о направлении военнослужащих 1-го батальона в Нагорный Карабах со стороны ряда военнослужащих начался фактически акт неповиновения, лишь бы не ехать в зону боевых действий. 3 декабря 1991 г. ряд военнослужащих 1-го батальона 1-й ОДШБР принял обращение к президенту, Милли Меджлису, Кабинету министров и МО. В этом «обращении военнослужащих-добровольцев азербайджанской армии» говорилось: «Мы, нижеподписавшиеся военнослужащие, которые после объявления набора в азербайджанскую армию и с целью защиты своей Родины добровольно поступили в ряды армии. Но с момента нашего поступления в ряды армии нас так и не ознакомили с законом о национальной армии. В ответ на наше требование ознакомить нас с этим законом командование бригады своими словами, что «пока Азербайджанская армия является частью Советской армии», нанесла по нам сильный морально-психологический удар. Офицерский состав, разговаривая с нами на русском языке, играет на наших национальных чувствах. Офицерский состав, не имеющий национальной психологии, вызывает у нас чувство недоверия»105. Скорее всего, тут мы имеем дело с явным фактом, когда, из-за трусости и малодушия, ряд военнослужащих решил спрятаться за громкими лозунгами.
В начале декабря 1-ю ОДШБР посетил министр обороны – генерал-лейтенант В. Баршадлы, который встретился с личным составом и ответил на их вопросы. С целью изучения ситуации в 1-й ОДШБР приказом министра обороны № 12 от 07 декабря была создана специальная комиссия. В своём отчёте 25 декабря комиссия указала, что на самом деле были проблемы в обеспечении военнослужащих форменным обмундированием, которые в настоящее время решены. Также комиссия выявила факты того, что офицеры отдавали команды на русском языке, но объяснила это тем, что они проходили службу в Советской армии и знают военную терминологию на русском языке. В настоящее время создаётся военная терминология на азербайджанском языке. Вообще, сам факт того, что с одной стороны начинается война с Арменией, а с другой стороны в воинских частях Азербайджанской Армии заняты решением вопроса, на русском или азербайджанском языке отдавать команды, очень показателен.
В отличие от трусов, кто под разными предлогами пытался уклониться от выполнения своего патриотического и воинского долга, в 1-й ОДШБР большинство военнослужащих были готовы встать на защиту своей Родины. 8 декабря 1991 г. на Аллее Шехидов в г. Баку прошла первая церемония принятия военной присяги военнослужащими соединения. Всего военную присягу приняли 138 военнослужащих. 9 декабря 25 военнослужащих были направлены в Шушинский район, где резко обострилась обстановка.
