Обложка журнала «Полярная звезда» за 1823 г

Позже, с 1869 по 1872 г., в этом не сохранившемся здании, жил также поэт, прозаик, драматург и петрашевец Алексей Николаевич Плещеев. А уже в отстроенном на этом месте в 1904 г. и сохранившемся доходном доме А. И. Титова жил с 1908 по 1913 г. философ-кантианец, логик и переводчик Борис Александрович Фохт. Позже этот дом стал последним опять-таки для поэта: в нем в 1930-е гг., до ареста и расстрела в 1938 г., жил друг С. А. Есенина Василий Федорович Наседкин и его жена – младшая сестра С. А. Есенина – Екатерина Александровна Есенина (ее тоже и тогда же арестовали и выслали из Москвы).

Библиотека истории русской философии и культуры «Дом А.Ф. Лосева»

Их дочь, внучка С. А. Есенина, Наталья, напишет потом: «В 1956 году В. Ф. Наседкина реабилитировали "за отсутствием состава преступления". Нам выдали "свидетельство о смерти", в котором сообщалось, что он умер «первого марта 1940 года". Получили мы и "компенсацию" – 600 рублей… Мама купила себе телевизор "Нева", я – наручные часы, а мой брат Андрей, кажется, костюм… Тогда, в годы хрущевской "оттепели", никому из нас, членов семьи, познакомиться с "делом" отца не разрешили. И только несколько лет назад, когда давно уже ушли из жизни моя мама и брат Андрей, я получила доступ к документам НКВД… Прочла решение "тройки", обвинившей В. Ф. Наседкина по нескольким пунктам статьи 58 (среди них пункт о терроризме). Получила и новое свидетельство о смерти, из которого узнала, что отца расстреляли 15 марта 1938 г., в тот же день, когда "тройка" вынесла ему смертный приговор… А тополю отцовскому (посаженному в 1927 г. рядом с домом Есенина в селе Константинове. – В. Н.), – заканчивает воспоминания Наседкина-Есенина, – уже 74 года…» Сегодня этому дереву должно быть 94 года. Живо ли оно?

Наконец, с 1930 по 1964 г. в этом доме жили: прозаик, сценарист Юрий Павлович Казаков (мем. доска), а также, в 1930–40-е гг., – поэтесса и дирижер Вероника Свилих. Здесь, видимо в 1948 г., художник Оскар Рабин рисовал портрет Свилих.

Остается лишь добавить, что во дворе этого дома в 1983 г. получила квартиру психотерапевт, целительница, поэтесса и художница Джуна (Евгения) Ювашевна Давиташвили. И среди гостей ее, а лучше сказать – пациентов, здесь бывали В. С. Высоцкий, Б. А. Ахмадулина, А. А. Вознесенский, кинорежиссер А. А. Тарковский, итальянцы-кинематографисты Ф. Феллини и Д. Мазина и многие, многие другие.

11. Арбат ул., 33/12 (с.). – Ж. – в 1910-е гг. – в меблированных комнатах – поэт, прозаик, критик, литературовед и историк литературы, которому М. И. Цветаева, уезжая в эмиграцию, доверила часть своего архива, – Борис Александрович Садовской (наст. фамилия Садовский). Здесь в 1916-м г. он, после паралича руки и ног (последствия сифилиса), окончательно слег. Отсюда Садовской, автор шести книг стихов и нескольких томов прозы, переедет сначала на родину в Нижний Новгород, а затем в Бол. Кисельный пер., 8, и в 1922 г. – в подвальную комнату Новодевичьего монастыря, «келью», по его словам (см. Новодевичий проезд, 1), где и окончит свои дни в 1952 г.

Позже, в начале 1920-х гг., в этом доме поселился и здесь скончался в 1923 г. прозаик, драматург Александр Сергеевич Неверов (наст. фамилия Скобелев). Здесь закончил самую известную свою книгу «Ташкент – город хлебный».

Наконец, с 1941 по 1988 г., пережив арест (за послецензурные вставки в свою знаменитую работу «Диалектика мифа») и заключение на лесоповале в лагере Беломорканала (1930–1933), в этом доме жил философ, прозаик, антиковед, переводчик Алексей Федорович Лосев (в монашестве – Андроник). Интересно и интригующе, но он с юности знал, что станет философом. В 16 лет подписал одно из писем своей первой любви Ольге Позднеевой – «будущий доктор философии». «Да, да! Всю жизнь писать и читать, читать и писать. Понимаете… всю жизнь!» А перед разрывом с ней, в 1910 г., признался: «Мое занятие – не танцы, не гулянье, не веселье, а – кабинет, книги и сочинения. Я хотел найти себе счастье вне моего кабинета, но… Нет! Не будет здесь счастья, счастье там, у Бога! Как здесь все низко, пошло, легкомысленно!..»

На Беломорканал он попал после разгрома его труда «Диалектика мифа». В «Правде» его громил сам Горький. Назвав философа «существом низшего типа», классик изничтожал его: «Если б профессор был мало-мальски нормальный человек, он, разумеется, понял бы (какой он негодяй) и – повесился… Что делать этим мелким, честолюбивым, гниленьким людям в стране, где с невероятным успехом действует молодой хозяин – рабочий класс?.. Нечего делать в ней людям, которые опоздали умереть, но уже гниют и заражают воздух запахом гниения…» Каково?!

Лосев найдет сподвижницу, и с 1954 г. в этом доме поселится его гражданская жена – литературовед, будущий профессор МГУ – Аза Аликбековна Тахо-Годи. А первая любовь, Ольга Позднеева, поселится рядом (Мерзляковский пер., 13), проживет там до смерти в 1960-м, но так ни разу и не встретится с Лосевым. Объединит их лишь Ваганьковское кладбище, где похоронены оба. Он ведь не зря говорил о земном существовании: «Лучше страдание со смыслом, чем счастье без смысла…»

Ныне, с 2004 г., в этом доме в память о философе располагается Библиотека истории русской философии и культуры, а само здание получило имя «Дом А. Ф. Лосева».

12. Арбат ул., 37 (с.), – до 1830 г. – дом обер-прокурора Св. синода (1797–1799), сенатора, тайного советника, московского предводителя дворянства, кн. Василия Алексеевича Хованского. Сюда, по свидетельству его зятя, мемуариста А. Я. Булгакова, съезжались «все знаменитые путешественники, певицы, певцы, музыканты и артисты». До 1825 г. в этом же доме жил историк, дипломат, мемуарист, друг А. С. Пушкина – Дмитрий Николаевич Свербеев, а с 1834 г. – актриса Екатерина Семеновна Семенова-Гагарина.

Б. – (на «литературных пятницах» у Свербеева) Пушкин, Чаадаев (родственник жены Свербеева), поэт и переводчик Гнедич и др.

После революции, с 1921 г., в этом доме располагался Революционный военный трибунал Московского военного округа. Ныне – Московский окружной военный суд.

13. Арбат ул., 38/1 (с.), – дом купца Т. Астахова (надстроен в 1901 г., арх. Н. П. Матвеев). Ж. – в 1900-е гг. – прозаик, будущий драматург, критик, переводчик и мемуарист Борис Константинович Зайцев. Первая своя квартира писателя, один из восьми московских адресов писателя (см. Приложение № 2).

Здесь Зайцев поселился, вернувшись в 1901 г. из Петербурга, где бросил, не закончив, Горный институт, и здесь начал публиковать первые рассказы. И в этом доме в 1902 г. познакомился с будущей женой – Верой Алексеевной Смирновой (урожд. Орешниковой).

Позже вспоминал, что, например, Константину Бальмонту, бывавшему здесь, «нравилась, видимо, шумная и веселая молодежь, толпившаяся вокруг жены моей, – нравилось, конечно, и то, что его особенно ценила женская половина…» Иногда Бальмонт приходил «в мажоре… победоносно-капризен и властен. – Поэт желал бы читать свои произведения не в этой будничности, но среди рощ и пальм Таити или Полинезии. – Но откуда же нам взять рощи и пальмы, Бальмонт? Он, – пишет Зайцев, – осматривает нехитрую обстановку нашей столовой. – Мечта поможет нам. За мной! – И подходит к большому старому обеденному столу. – Макс, Вера, Люба, Борис, мы расположимся под кровлей этого ветерана, создадим еще лучшие, чем в действительности, пальмы. И он ловко нырнул под стол. Волошину было трудно, он и тогда склонен был к тучности, дамы проскочили со смехом, по-детски… И вскоре из пальмовой рощи раздались протяжные "нежно-напевные" и "певуче-узывчивые" строфы его стихов…»