Обложка поэтического сборника «Диссонансы»
Любовь в этом «Большом гнезде» царила, как пишут, необыкновенная. Лев Толстой слышал, например, от своей тетушки: «Жена (А. И. Толстого. – В. Н.) по какому-то случаю, – пересказывал историю Лев Толстой, – одна без мужа должна была ехать на какой-то бал. Отъехав от дома, вероятно в возке, из которого вынуто было сиденье для того, чтобы крыша возка не повредила высокой прически, молодая графиня, вероятно, лет 14-ти, вспомнила дорогой, что она, уезжая, не простилась с мужем, и вернулась домой. Когда она вошла в дом, она застала его в слезах. Он плакал о том, что его жена перед отъездом не зашла к нему проститься…» Такой здесь была любовь…
Обложка повести «Катенька»
Позднее дом принадлежал родственнику Льва Толстого, его шурину Александру Андреевичу Берсу (1845–1918), брату жены писателя Софьи Толстой (Берс) и мемуаристки Т. А. Кузминской (урожд. Берс), ставшей, как известно, прототипом Наташи Ростовой в романе «Война и мир».
Наконец, в этом же доме, в 1890–1900-е гг., жила поэтесса, прозаик, драматург, мемуаристка Александра Дмитриевна Львова (урожд. Шидловская). Но мало кто знает, что до 1917 г. среди писательниц, как гласит словарь «Писательницы России» (сост. Ю. Л. Горбунов), поэтесс и драматургинь только Львовых было 26 человек. В частности, в соседнем доме (Афанасьевский Бол. пер., 26) жила актриса и мемуаристка, автор «Записок человека» М. Д. Львова-Синецкая, для которой, представьте, Петр Вяземский и Александр Грибоедов написали водевиль «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом». Вот ведь скольких женщин во все времена тянуло к «перу и бумаге»…
35. Афанасьевский Бол. пер., 27 (с.), – Ж. – до 1909 г. – поэт, прозаик, драматург и актер Сергей Александрович Найденов (наст. фамилия Алексеев) и его жена – актриса Инна Ивановна Малышева (псевдоним Мальская). Здесь поэт испытал бедность, разочарование в писании стихов и прозы и здесь же написал и довел до постановки в петербургских и московских театрах самую знаменитую свою пьесу «Дети Ванюшина» (в 1915 г. ее экранизировал Я. А. Протазанов, пригласив на главные роли Ивана Мозжухина и Веру Холодную).
А.И. Толстой – по прозвищу «Большое гнездо»
«Это было время, – вспоминал Найденов, – когда я сам мечтал, нет, не мечтал, а решил твердо сделаться драматургом. Я купил себе письменный стол, кресло, лампу и дорожную чернильницу сундучком. Я разделил оставшиеся у меня наследственные деньги 900 рублей на год по 75 рублей в месяц и приводил в исполнение свой роковой план. Год работать, а там, если ничего не выйдет, – уйти. Это была последняя ставка…»
Так вот – в 1901 г. первая пьеса «Дети Ванюшина» была написана. Драматургу было 33 года – возраст Христа. Но разве не так и рождается «большая литература»?! Знаком уважения к труду и таланту стало сближение и дружба драматурга с Чеховым, Горьким, Телешовым и другими, которые, как пишут, бывали и здесь, и в Ялте, куда Найденов, «заработав» туберкулез, переедет как раз из этого дома.
Сцена из спектакля по пьесе С.А. Найдёнова «Дети Ванюшина»
А в этом здании останется жить до 1915 г. другой наниматель квартир – языковед, философ, публицист князь Николай Сергеевич Трубецкой.
36. Афанасьевский Бол. пер., 41 (с.), – Ж. – с 1914 по 1921 г. – поэт, критик, литературовед, историк литературы, москвовед Николай Сергеевич Ашукин и его первая жена – будущий главный библиограф Института Маркса-Энгельса-Ленина – Ольга Дмитриевна Наумова.
Судьба Ашукина – один из самых ярких примеров «востребованности» писателя в литературе. Ныне он известен широкому читателю исключительно благодаря своему собранию цитат, сборнику литературных высказываний «Крылатые слова» (1956). А ведь он – и в этом, кстати, доме – издал еще в 1914 г. первый сборник стихов «Осенний цветник», за который сразу же получил престижную премию им. С. Я. Надсона. Здесь писал повести, книги о Пушкине («Живой Пушкин», 1926), Грибоедове, составил летопись жизни и творчества Николая Некрасова и издал несколько книг о литературной Москве. Видимо, про жизнь в этом доме попали подробности быта в его стихи: «В уюте кельи тихой вечерами // Опять зовет к себе забытый труд; // Бумаги, книги старыми друзьями // Глядят. Дороже и милей уют… // Как весело потрескивают печи, // Встречая голос зазвеневших вьюг, // И мы ведем с тобою, милый друг, // За чаем нескончаемые речи…» Возможно, эти стихи читал хозяин дома, когда его посещали здесь Бальмонт, Брюсов, Вересаев, Белоусов и (предположительно) Александр Блок.
В этом же доме, кроме того, жил в 1910–20-е гг. врач-педиатр Василий Яковлевич Гольд и его жена – скульптор, поэтесса и мемуаристка – Людмила Васильевна Гольд, близкие друзья Вяч. И. Иванова. Здесь устраивались литературно-художественные вечера. Б. – М. И. Цветаева, Е. Л. Ланн, М. О. Гершензон, скульптор С. Т. Конёнков (автор портрета Л. В. Гольд в мраморе) и многие другие. Именно В. Я. Гольд способствовал помещению Вяч. И. Иванова и М. О. Гершензона в «Здравницу работников науки и литературы», где и возникла знаменитая «Переписка из двух углов» (3-й Неопалимовский пер., 5—7).
Наконец, в этом же доме, после четырех арестов с отбытием наказания в Соловецком лагере, с 1939 по 1956 г., жил в коммунальной квартире 1-го этажа литературовед, историк, краевед, мемуарист, автор книги «Душа Петербурга» Николай Павлович Анциферов и его жена – Софья Александровна Гарелина.
Сюда Анциферов писал жене об этапе в Сибирь: «Ехали мы 46 дней в теплушке, не приспособленной для сибирских холодов. Для спанья чередовались… Мне не верилось, что я смогу пережить этот этап… Как я был одет, ты знаешь, в чем я ушел из дому…»
Потом, в воспоминаниях, напишет страшнее. «Угольная пыль, которой нас снабдили, не могла нагреть теплушку, с ее щелями при суровых сибирских морозах января!.. Когда нас подтапливали, стены начинали покрываться белой шерстью инея. Ближе к полу он становился гнусно желтым от мочи. Воды не хватало, и мои спутники не брезговали со стен отламывать золотистые сосульки, растапливать их и пить… Нижние нары уже все сожжены… Если этап еще продлится долго, нам всем конец. Из теплушки уже 5 человек умерло. У меня жар и болит горло. Плохо дело… Меня освободит смерть…
И все же… Станция неведомо где. В замерзшем окне дыханием делаю дырку. Смотрю на мир Божий. Сопка. На нее взбираются ели – белые от инея, тянутся к небу. А небо синее, даже не синее, а лиловое… и чудится мне, от этих сверкающих белизной елей, от этой лиловато-густой лазури льется музыка. Мне слышится песня Сольвейг: Спи! Усни, милый мой! // Буду сон охранять сладкий твой, // Сольвейг!»
В этом доме у Анциферова в разное время бывали: А.А. Ахматова, К.И. Чуковский, А.Ф. Лосев, Б.В. Томашевский, пианистка М.В. Юдина, Б. Ш. Окуджава, журналистка Ф.А. Вигдорова и многие другие.
Б
От Баррикадной улицы до улицы Бурденко
37. Баррикадная ул., 2 (с.), – дом генерала Глебова, затем Главная аптека, позже Александровский мещанский институт (1790-е гг., перестроен в 1823 г. – арх. отец и сын И. Д. и Д. И. Жилярди), а с 1811 г. – «Вдовий дом» – богадельня, пансион для вдов и сирот военных и чиновников. Ж. – с 1874 по 1877 г. пансионеркой дома – Любовь Алексеевна Куприна (урожд. Кулунчакова) с малолетним сыном – будущим писателем Александром Ивановичем Куприным. Жил здесь Куприн с четырех до семи лет, но позже свое существование в этом доме опишет в рассказах «Святая ложь» и «Река жизни».
