Но прежде чем провести подобный урок закрепления темы, Луговая много работала с трудными подростками, чьи знания были запущены, когда те учились у её предшественников, индивидуально как на уроке, так и во внеурочное время, приглашая их на дополнительные и факультативные занятия. Ей ежегодно спихивают самые слабые классы на педсоветах, а она хоть бы хны! Колесников хмыкнул – сам он, в отличие от Луговой, ценит своё личное время и не разбазаривает его на этих паршивцев, лодырей и бездельников!

В назначенный день ребята приехали в Самару и остановились у набережной Волги. Спускаясь к реке по каменистым ступеням, вдоль которых сбегали вниз ёлочки, волнообразно подстриженные кустарники и вытянувшиеся в струнку куполообразные берёзки, девочки не могли отвести взгляд от изумрудных газонов и клумб с огромной пчелой с раскрытыми крыльями из ярко-пёстрых цветов. А мальчишки застыли, потрясённые огромным сооружением из белого мрамора.

– Ой! Вот это корабль, какой великанище! – ликуя, проговорил Серёжа Валиков, запрокинув курчавую голову и заслонив смуглой рукой от слепящего солнца фиолетово-чёрные сливовые глаза.

– О да! – поддержал его белобрысый Миша Данилов, не меньше приятеля изумлённый великолепием и размерами каменного макета. – Серый, не хотел бы ты поплавать на таком кораблике?

– Это ладья, – поправила учеников Луговая. – Такое впечатление, что этот мраморный исполин вот-вот соскользнёт с каменной набережной и, словно лебедь, царственно и грациозно поплывёт по сверкающей зеркальной глади к морю-океану.

Окружив учительницу, дети на миг воочию представили ожившую в воображении картину; они зачарованно глядели на ладью, на носу которой возвышалась лебединая голова с гордо выгнутой шеей.

– Светлана Марковна, а давайте заберёмся в эту ладью! – предложил Серёжа.

– Почему нет? Давайте! – весело проговорила та.

По широкому каменному трапу дети взобрались на палубу, где перед их восхищённым взором открылась во всём своём великолепии могущественная Волга-матушка, широко и величаво несшая искрящие, раздольные воды в далёкое Каспийское море. Семиклассники разбрелись по палубе, разглядывая нос, корму, зеленевший противоположный берег, с видневшейся турбазой на нём. Им так понравилось на ладье, что Луговая еле увела оттуда, пообещав покатать на теплоходе.

И вот на руках учительницы билеты, ребята взбираются по трапу теперь уже настоящего судна. Не успела Светлана оглянуться, как неугомонные мальчишки проворно пронеслись мимо прикрытого тентом предназначенного для пассажиров места, заставленного сиденьями, начали лазить и обследовать палубу, заглядывать в трюмы, чем вызвали неудовольствие команды. Серёжа Валиков хотел подобраться к мачте, но его вспугнул морячок в полосатой тельняшке и бескозырке, лихо сдвинутой набок. Тогда он подбежал к свесившимся через борт приятелям, смотревшим, как внизу под плывущим теплоходом бурлит, образуя волны, вода, и, расстегнув короткие штанишки, весело прокричал: «Нет лучше красоты, чем слить с высоты!».

Классная дама собирала резвых воспитанников, когда прозрачная струйка, сияя и переливаясь на солнце, коснулась речной глади, мелко зарябив её. Она прыснула в кулак и отвернулась, сделав вид, что не заметила шалости проказника.

– Ребята, – обнимая за плечи сорванцов, обратилась к ним Светлана. – А вы знаете, что наш район когда-то входил в Самарскую губернию?

– Нет! – раздались звонкие голоса. – Расскажете об этом?

– Конечно! Идём, сядем, чтобы и девчонки послушали об этом!

Когда все расселись, Луговая, обхватив плечи черноглазого непоседы Валикова и смирного белоголового Данилова, начала рассказ.

– Это было в давние времена, когда не было ещё города Самары. Также величаво и раздольно несла свои воды красавица Волга, которую античные авторы называли Ра, а в средние века нарекли Итилем. Древнейшими обитателями этих просторов были булгары, которые, по свидетельству восточных историков, имели города, занимались торговлей. В 13 веке монголо-татары разрушили и опустошили их, а жителей увели в рабство. Остатки становищ Монголо-Татарской Орды до сих пор встречаются в окрестностях Бузулука и Бугуруслана в виде их мечетей.

– А у нас районе есть следы монголо-татар? – Валиков вопросительно воззрился на учительницу большими тёмно-фиолетовыми, словно спелые сливы, глазами.

– В селе Русский Кандыз находят в земле древние орудия: копья, тесаки, клинки и топоры, которые, по мнению жителей, являются отметкой присутствия монголо-татар. Однако местные историки с недоверием относятся к этим заявлениям, предполагая, что они принадлежат башкирам, населявшим когда-то наш край. А кто из вас помнит, когда Иван Грозный (войско возглавил 22-летний царь) покорил Казанское царство – последний оплот Золотой Орды – и присоединил к России?

– В 16 веке! – радостно сообщил обладатель хорошей памяти Валиков.

– Правильно, Сережа! – похвалила Луговая. – После этого они прекратили угрожать набегами на российские окраины, в том числе и будущей Самарской губернии. А в 18 веке на эти плодородные земли начали селиться крестьяне из центральных губерний – русские, чуваши, мордва.

– Мордва – сорок два! – хлопнув по колену тихого, малорослого Данилова, дурашливо выкрикнул подвижный до вертлявости Валиков.

– Серёжа, как не стыдно пренебрежением сеять рознь и неприязнь к представителям другой нации! – напустила на себя строгость Светлана. Убрав руку с плеч подростка, она выпрямила спину, сердито сдвинула брови к переносице, где образовались две продольные морщинки. – Извинись перед другом!

– Прости, Мишка, я, не подумав, брякнул, – виновато произнёс тот.

– Да ладно уж! – махнул рукой безобидный белобрысый приятель.

– Так-то оно лучше! – засмеялась Луговая, снова заключая в объятия неусидчивого Сергея и доброго, стеснительного Мишу, доверчиво прижавшихся к любимой учительнице.

– Ой, Светлана Марковна, какая у вас рука старая, морщинистая! – удивился вдруг Валиков, рассматривая тёмно-фиолетовыми пуговицами глазищ лежавшую на его плече ладонь классной руководительницы.

– Я и сама уже не молодая! – смутилась та, пряча в карман жакета руку.

– Нет, сами вы моложе! – не согласился ученик, окинув взглядом симпатичное и приветливое лицо Луговой.

– Работы много, некогда за руками ухаживать! – отмахнулась та. – Слушайте дальше. На территорию будущей Самарской губернии бежали от произвола помещиков крестьяне, которых секли за неповиновение розгами, разлучали с семьями, продавая, как скот, или отдавали в рекруты, то есть на службу, длившуюся 25 лет.

– 25 лет?!

– Да, – подтвердила рассказчица. – Переселенцев ловили и возвращали помещикам. Позже, благодаря ходатайству Оренбургского губернатора Неплюева, крестьянам по Указу Сената разрешили селиться на необжитых землях, чтобы тем самым расширить и укрепить границы Российского государства. В то время в пределах нынешних Бугульминского и Бугурусланского районов обитали кочевые племена, в том числе башкир, которые носились по бескрайним степям на своих быстроногих скакунах и, нападая на жилища переселенцев, грабили и убивали их.

– А вооружены они были луками и стрелами? – спросил Валиков, глядя на учительницу загоревшимися тёмно-фиолетовыми глазами.

– Да, плюс пиками с острыми наконечниками, которыми разили, отстаивая от претензий переселенцев свои пастбища для несметных стад. Тогда-то для защиты от набегов кочевников построили крепости Оренбургская, Самарская, Бузулукская, Тоцкая, Сорочинская, Ново-Сергиевская, укреплённые валами и глубокими рвами с водой. Помните, в 1773 году во время восстания под предводительством Пугачёва пушки со стен Оренбургской крепости палили так, что повстанцы вынуждены были обойти её. Казань и немало крепостей Самарской укреплённой линии восставшие, однако же, сумели взять, жестоко расправляясь с помещиками.

– Так им и надо!

– Серёжа, нельзя злорадствовать по поводу чужого несчастья! – огорчилась Луговая, чуть опустив верхние веки. – Война, насилие приводят к гибели и невинных людей. Погиб и сын одного из лучших представителей дворянства, исследователя Оренбургского края Петра Рычкова.