Толку только от всего этого теперь. Я хотела быть независимой, что отдалилась от своей семьи, влезла в долги и попала в Ад. Лучше бы и дальше продолжала жить с родителями, выслушивать нотации матери по поводу отсутствия у меня мужа и детей в мои тридцать, а так же бесконечные сравнения с младшей сестрой, у которой это всё уже было. То, что мой брат в свои тридцать два женат не был и не собирался, мать не смущало. «Он же мужчина, — говорила она, возведя глаза к потолку, — и ему совершенно не обязательно жениться прямо сейчас. Даже в пятьдесят лет он остаётся желанным холостяком, деточка, а вот женщине после тридцати намного сложнее найти приличную пару, остаётся лишь всякий залежалый неликвид, от которого не будет хороших детей».

В целом она была права, но кто ж признается в этом собственной матери? С мужчинами мне не везло, будто я была запрограммирована на неудачу в личной жизни. Один из моих незадачливых кавалеров пригласил меня в кафе, заказал три смены блюд, а после попросил оплатить счёт, потому что он на мели. Больше мы с ним не виделись. Другой полтора часа рассказывал о своих достоинствах, бывшей девушке, оказавшейся меркантильной дрянью, спавшей с ним ради подарков, а также советовал начать носить короткие юбки, чтобы заинтересовать парня ещё больше. Когда он остановился, чтобы рассмотреть своё отражение в витрине, я ушла. Третий оказался весьма предприимчивым, ведь в моём лице обнаружил бесплатного психотерапевта и три часа рассказывал о проблемах в семье, на работе и взаимоотношениях с людьми. «Если ты каждый раз ноешь, то оно и понятно», — хотелось завопить мне, но я сдержалась, помешивая трубочкой карамельный латте и жалея, что здесь не подают алкогольных напитков. На все мои попытки перевести разговор на нейтральные темы типа кино/погоды/книг, он делал обиженное лицо и отвечал, что мы ещё не обсудили его детские травмы. Хотя, на мой взгляд, травма там была одна — головного мозга. Это был первый раз, когда мне хотелось ввести анестезию себе, чтобы не слышать бубнежа, на тему как сильно его не любила мать, и не замечал отец. Попытки уйти вызывали едва ли не слёзы, и мне, сердобольной идиотке, приходилось терпеть это мракобесие дальше. Чёрт, да только за это я должна была попасть в Рай, ведь не убила же его, хотя мне очень этого хотелось.

После того случая со свиданиями с парнями из сети пришлось завязать. Конечно, пару раз я выбиралась в кино или на кофе с коллегами мужского пола, но то были скорее дружеские встречи, нежели что-то большее. Да и работа отнимала большую часть моего времени, поэтому на личной жизни был поставлен большой жирный крест. Теперь же выяснилось, что умереть в старости, окружённой детьми и внуками, не моя история, так что, наверное, хорошо, что у меня никого не было, тогда осознать и принять смерть стало бы сложнее.

Переодевшись в один из костюмов, как ни странно оказавшимся мне впору, я собрала волосы в хвост и вышла в коридор. Хотя я шла этой дорогой всего лишь раз, мне без труда удалось найти Канцелярию, где уже кипела работа. Поприветствовав коллег и заметив ответные кивки, я направилась к своему столу, предвкушая долгий рабочий день.

Папки оказались пусты, а документов на столе стало несколько больше, чем я оставила вчера. Что ж, придётся поднапрячься, чтобы разобрать всё это хотя бы к концу недели. Но я сильная, матёрая и не знаю, что значит сдаваться, поэтому выполню работу, чего бы мне это ни стоило.

Взяв первый договор, я углубилась в чтение, когда рядом со мной возник начальник, пребывавший не в самом замечательном расположении духа. Кажется, вчера он выглядел лучше, а сегодня — будто трактором проехались по физиономии. А ещё он боялся, я чувствовала его страх, даже толком не осознавая, почему моя способность к эмпатии вдруг стала сильнее. То ли потому что он демон, то ли по каким-то неведомым мне причинам.

Интересно, чего Нисрок так боится и связано ли это со мной? Если я правильно поняла, кто-то продал мою душу демонам, а Нисрок, как начальник, подмахнул не глядя. Теперь я в Аду, отбываю незаслуженное наказание, а они не знают, что со мной делать. Ситуация похлеще, чем когда у нас в больнице обнаружился пациент без документов. Как он попал в наше отделение, никто не знал, медсёстры утверждали, что никогда прежде его не видели, а соседей по палате у него не было. Мы прозвали его Молчуном, потому что он только пялился в стену и отказывался с нами говорить, если дело не касалось посещения столовой. Тогда у смертельно больного неожиданно появлялись силы, и он мчался по коридору, расталкивая других пациентов. Мы с трудом избавились от него через неделю, но вопрос, как же он к нам попал, так и остался без ответа.

— Как успехи?

— Нормально.

Нисрок смотрел на меня, будто хотел спросить что-то ещё, однако не решился. Кивнув, он развернулся и ушёл, а я смотрела ему вслед и думала, какое же его ждёт наказание за такое явное нарушение, как смертная девчонка в Канцелярии Ада? Ваалберит сказал вчера, что Нисрок отвечает за меня головой, а значит, решать проблему ему нужно, как можно скорее, если не хочет распрощаться с хлебным местечком. Думаю, чистка котлов не самое почётное занятие для демонов.

«Ладно, Лиза, хватит думать о его проблемах, у тебя своих полно», — прикрикнула я на себя и вновь поднесла документ к глазам, думая, как же мелко мыслят многие люди.

Часть договоров, рассмотренных мной, были, откровенно говоря, ничтожными. Души продавались за новую технику, бриллианты, виллу на берегу океана или хрустящие купюры, на которые можно было купить всё вышеперечисленное. Одна девушка захотела, чтобы бывший к ней вернулся, однако не учла, что после этого он снова сможет от неё уйти. Что он собственно и сделал, если верить примечанию внизу договора. Демоны были хитры и изворотливы. Выполняя желания клиента, они искали лазейку и новенький телефон разбивался в первый же день, автомобиль эвакуировали за неправильную парковку, а дом мог сгореть из-за забытой в духовке курицы. Формально все условия сделки соблюдены. Даже ушлый адвокат не придерётся. Наверное, здесь целый штат таких трудится, иначе как объяснить, что незадачливые продавцы ставят подпись, даже толком не оценив последствий.

Конечно, были и такие, кто решался на сделку из сострадания или желания помочь своим любимым. Работая в больнице, я насмотрелась всякого, когда перед операционной сидели люди и молились богу, чтобы он спас их родных. Когда врач выходил к ним и говорил, что операция прошла успешно и жизни пациента ничего не угрожает, лишь немногие благодарили нас, тех, кто боролся до последнего, остальные возносили молитву Господу, будто он лично спустился с небес и провёл сложную операцию. Мы лежали на полу, не в силах сдвинуться с места, после нескольких напряжённых часов, и были довольны, что справились с поставленной перед нами задачей. А люди в это время продавали собственные души Дьяволу. Знали бы они, что ни Дьяволу, ни богу в этот момент нет до них абсолютно никакого дела.

Отправив просроченный договор в папку, я встала и направилась к кулеру возле кабинета Нисрока. Набрав в пластиковый стаканчик тёплой воды, я сделала глоток и задержала его во рту, думая, как было бы славно сделать небольшой перерыв в рутинной работе. Интересно, где здесь кормят сотрудников, я бы сейчас не отказалась от горячей выпечки и бодрящего кофе. В больнице одна из медсестёр часто приносила сдобные пирожки с джемом, которые пекла для нас её мама. И это было одним из лучших моментов в моей работе.

— О, Эржебет, — раздался рядом знакомый голосок. — Ты выглядишь очень хорошо.

— Смерть мне к лицу, — ответила я, взглянув на Ребекку. — Только не называй меня Эржебет, мне не нравится, когда коверкают моё имя.

Она приподняла бровь, будто не ожидала от меня подобного ответа, а затем медленно проговорила:

— У тебя больше нет другого имени, кроме того, что дала тебе я.

— Могу с тобой поспорить, что это не так, — спокойно отозвалась я, сжимая пустой стаканчик в ладони. — Если тебе не нравится, как меня зовут, ничем не могу помочь. Я не твоя новая игрушка, с которой ты можешь поступать, как заблагорассудится.