Да… А деда того, с которым мы в море вышли, через неделю только нашли. Утонул он! И течением его отнесло к рыбачьим сетям, в которых он и запутался. Воистину на встречу со Смертью он тогда торопился! Наверное, правы были старые люди, предупреждая подобных торопыг, чтобы они не спешили никогда. Не к добру это. На пропасть, как говорят в народе. С тех пор я никогда не бежал, давая вершиться должному самому собой.

А потом жизнь потекла своим чередом. Дом, семья, работа. И мне стало казаться: а не привиделась ли мне вся та встреча? Может, и правда, она была плодом галлюцинаций, как объясняли грамотные люди все мои видения? Я-то поначалу имел неосторожность рассказывать об этой знаковой для меня встрече налево и направо. Настолько она врезалась в моё сознание, изменила меня в корне. На что часто встречал скрытую ухмылку. Мол, мели Емеля, твоя неделя! Мне просто не верили.

Шло время, краски стирались. Всё меньше и меньше я вспоминал происшедшее. Но оно, как я убедился потом, было далеко от своего завершения.

Случилось это почти через полгода. Рядом с нами жила соседка. Наверное, ни дня не было, чтобы она с кем-нибудь не поругалась. Не было ни одного человека, который бы был с ней в добрых отношениях. Все сторонились её, но это не мешало находить ей свои «жертвы». Есть такие люди, у которых всегда все вокруг виноваты. Правда, мы до того дня каким-то чудом не попадали в её чёрный список. Но в тот день кто-то срезал с клумбы возле дома все цветы. Не знаю, кто бы это мог быть. Поверь мне, ни я, ни моя жена, ни мои дети к этому были непричастны. Только нашей соседке вдруг пришло в голову, что это мы с супругой срезали цветы ночью, а потом продали их на рынке. Обвинение было столь нелепым, что я даже в первый миг потерял дар речи. Как же так? А соседке мало того показалось – просто кинуть нам в лицо это гнусное обвинение. Она начала усиленно распространять сплетни, что мы с женой воры и что она не раз замечала за нами этот грех.

Почему я говорю «сплетни»? Потому что ни я, ни моя половина никогда в жизни не брали чужого! Но соседка, видимо, была столь красноречива, что люди волей-неволей стали кидать на нас косые взгляды. А вдруг…

И вот дня через три вновь произошла открытая стычка с соседкой. Она, встретив нас во дворе, как с цепи сорвалась, обвиняя нас чуть ли не в создании банды и содержании воровского притона. При этом присутствовало ещё несколько свидетелей, что её ещё больше распаляло. Очень часто, таким вот образом склочничая именно на людях, мы собираем так нужный нам урожай великолепия, чтобы вознестись над миром. Вон, мол, каков я! Вон как я могу всякого к ногтю прижать!

Вот тут-то и произошло то, что потрясло меня до глубины души. Помимо моей воли, что немало меня удивило и даже испугало, поднялась моя правая рука. Я воочию услышал глас Дива: «Ты станешь Волей моей до поры, исполнишь то, что должно свершиться! Когда тебя упрекнут в том, чего ты не делал, подними руку свою. И исполнится Воля моя!»

К тому времени я уже и забыл об этих словах. А дальше… Дальше случилось совершенно невероятное. Из моей руки с грохотом вышло голубое пламя и вошло в грудь соседки. Но похоже, никто, кроме меня, ничего не видел и ничего не слышал. Она тут же осеклась, развернулась и ушла домой. Я ещё долго стоял и смотрел на закрывшуюся за ней дверь подъезда. Чего я ждал? Не знаю. Случившееся потрясло меня.

А на следующее утро я узнал, что соседка скоропостижно скончалась. Как же так, недоумевал я, довольно молодая женщина, чуть больше пятидесяти, источающая здоровье, и вдруг… Почему-то у меня была чёткая уверенность, что её спалило то самое пламя, вышедшее из моей руки. «Исполнишь то, что должно свершиться!» И оно свершилось! Не могу сказать, что я был удовлетворён. Нет! Совсем наоборот. Меня испугало происшедшее. Только тогда, похоже, меня охватило осознание, что встреча моя была… с Ним! Что это никакая не галлюцинация. От галлюцинаций люди не сгорают за день!

Второй случай, убедивший меня в истинности происшедшего со мной, не заставил себя долго ждать. Всего неделя прошла после смерти соседки. У нас в гараже, а я работал тогда водителем автобуса, был очень своеобразный начальник. Человек, не упускавший случая унизить всех тех, кто был ниже его по должности. Не знаю, какая муха укусила его. Да для таких людей и повода-то не надо особого. Всё для них не так. Не так сидишь, не так стоишь, не так глядишь. И ладно бы он ко мне придрался по мелочи, как он это обычно делал. Я на эти придирки уже и внимания не обращал. Но тут он при всех обвинил меня и напарника в том, что мы продаём налево бензин. Я от неожиданности даже потерялся в первый момент. Потому что никогда ничего подобного и в мыслях себе не позволял. А начальник злобно так говорит: я, мол, не оставлю вам так этого, я вас посажу!

Вот тут не выдержал я, вскипело во мне нечто. Но ему не суждено было выплеснуться наружу. Потому что произошло то, что опять напугало меня. Моя правая рука начало медленно подниматься. Всё происходящее я видел как в замедленном кино. В какой-то миг я даже попробовал перечить этому, но тело было как будто не моё. Я же являлся посторонним наблюдателем.

Из моей руки, как и в прошлый раз, вышло голубое пламя, сопровождаемое раскатами грома, и вошло в грудь начальника. Никто, похоже, и в этот раз, кроме меня, ничего не увидел и не услышал. А начальник как-то резко закашлялся. Отошёл несколько шагов и… упал замертво.

Потом сказали, что причиной тому вроде как стал оторвавшийся тромб. Но я-то видел, что он просто сгорел в том огне! И это был суд свыше! Так вот и свершилось то, что должно было свершиться!

Не знаю, зачем я тебе это рассказал. Но знаю точно, что зачем-то мне надо было тебе всё это рассказать. На том, в общем-то, история моя и заканчивается!

* * *

Сказав эти слова, именинник замолчал. Молчал и я, будучи под впечатлением то ли от его рассказа, то ли от моего сна, а может, и не сна вовсе. Через какое-то время я обнаружил, что мой собеседник задремал. Воспользовавшись этим, я тихонько вышел из комнаты, унося с собой тот взяток, ту часть его «хитрой науки», которую я некогда не смог взять из наших долгих бесед с Лесником. Наверное, я тогда просто не дорос до него, не созрел, чтобы с ветки пасть, как говорил этот странный для подавляющего большинства человек. На что Лесник сказал, что однажды мы ещё встретимся и продолжим неоконченную беседу. А потом он ушёл в горы, и больше его никто и никогда не видел. Я же тогда очень сожалел, что не доспросил его о многом и многом. И вот спустя несколько лет вновь состоялась наша встреча, пусть и таким необычным способом. Свершилось то, что должно было свершиться!

Хотя… Есть у меня почему-то чёткая убеждённость, что не окончена наша беседа! И она непременно продолжится! Непременно!

На этом и моя история, которую я хотел рассказать вам, мои упрямые слушатели, заканчивается. Одна из историй! Сказочная, но отнюдь не выдуманная! Непросто воспринять её, ибо она рассказана на совершенно другом языке. Не на том, на котором мы с вами общаемся в повседневной жизни. Потому-то я и назвал вас упрямыми слушателями, раз вы дошли до этих строк. Далеко не каждый одолеет эту историю. Как и далеко не каждый может внять «хитрой науке», которую почитают в народе за колдовскую и которая есть осколки «древней правды». А ведь сказка моя и есть частица той самой «хитрой науки», отчасти сохранившейся среди колдунов да ведунов деревенских. Лишь тот осилит её, кто устал от бесконечных поражений, кто утомился судить да рядить, что почём, кто с душой, а кто бездушен, в чём и в ком есть Бог, а в ком и в чём нет Его. Увы, всё это, все суды наши – суета сует! Но пока не скопишь ты поражения да не утомят они тебя бременем своим, не стать тебе упрямым, у прямо не встать! Для уставших сказка моя правдивая.

Непременно найдутся те, кто скажет, что нет в ней Бога, что она без души. А всё потому это, что неведом им тот язык, на котором она рассказана. Но нет в том печали! Как говорят в народе, не дочитав сказки, не кидай указки! А ведь мы только так и делаем! Не дочитав до конца, суды судим. Суды наши о чём-либо и есть указки наши. Тот, кто путь прошёл да до конца его дошёл, лишь об одном судить может. О том, что пройдено, да не дойдено! Если бы дойдено было, то не было бы перед тобой горизонта, не стлалась бы даль. А коли есть он, горизонт, перед тобой, коли манит тебя, «а что там за…», то не закончены пути твои! И тут оглядываться да суды судить, что одно и то же есть, – только себя терять!