– Ах ты, сука! – снова замахнулась на белокурую Нарин.

– Стой! – прошипела Ларна. – Не видишь, что ли, бедняжка просто голодная!

Она как-то сразу поняла, что воришка – беглая рабыня, и подозревала, от чего та сбежала… Это понимание ножом резануло по сердцу – ведь она сама бежала от того же. Рыжей не понять! Достав из пояса монету, она бросила ее Нарин:

– Пойди купи чего-нибудь поесть.

– Еще чего! – возмутилась та, но монету все же поймала. – Она у нас воровать будет, а мы ее еще и кормить должны?!

– Нарин, – с болью сказала Ларна, – ты никогда не была в беде, в настоящей беде, когда у тебя уже нет никакой надежды! Имей хоть немного доброты и сочувствия…

Рыжая тихо вышла за дверь. Ларна присела возле скрутившейся на полу блондинки и осторожно погладила ее по голове.

– Не бойся меня, маленькая, – ласково сказала она.

Белокурая затравленно посмотрела на нее и отодвинулась, в этом взгляде, полном отчаяния, Ларна узнала себя год назад и вздрогнула. Она вздохнула – несчастное существо ей, конечно, не поверило… Ничуть не обидевшись, Ларна пододвинулась ближе, взяла руку воришки в свою и тихонько спросила:

– Ты в бегах?

Та вырвала у нее руку, поблескивая наполненными ужасом глазами. Ларна грустно кивнула – все верно, в бегах. Опять пододвинувшись ближе, она прошептала:

– Не бойся меня… Я сама в бегах была. Знаю, каково это, и тебя не выдам.

Воришка недоверчиво уставилась на нее.

– Мне помогли добрые люди, а одна женщина вообще удочерила, – улыбнулась Ларна, снова взяв ее руку.

– П-п-р-р-а-а-в-в-д-д-а-а, н-н-е-е в-в-ы-ы-д-д-а-д-д-и-и-т-т-е-е?.. – прошелестела белокурая и залилась слезами.

Ларна обняла ее, шепча успокаивающие слова. В этот момент дверь скрипнула и в комнату вернулась Нарин с тарелкой в руках. Там было мясо, хлеб и какие-то овощи. Увидев трогательную картину, рыжая обиженно нахмурилась и сказала:

– Вижу, я тут лишняя… Я лучше в зале посижу.

Ларна замахала на нее руками, Нарин презрительно фыркнула и скрылась за дверью.

– Тебя ведь бесполой сделать хотели? – тихонько спросила Ларна. – Поэтому сбежала?

Та задрожала еще сильнее, но все же кивнула. Ларна прошептала:

– Я тоже.

– В-в-ы-ы-ы?.. – недоверчиво распахнулись глаза воришки.

– Я.

Белокурая затрясла головой, глядя на высокую, хорошо одетую девушку и снова отодвинулась, не поверив. Ларна вздохнула, понимая, что есть только один способ…

– Ну что же мне сделать, маленькая, чтобы ты перестала бояться? – спросила она. – Давай, если хочешь, сделаем друг другу запретное…

Синие глаза потрясенно уставились на нее, и беглянка нерешительно кивнула – способ, предложенный Ларной, исключал предательство. Рабыня, все еще боясь поверить, смотрела, как эта уверенная в себе девушка сбросила платье, и, раздвинув ей ноги, решительно поцеловала прямо туда… Никогда не испытанное ощущение потрясло, и беглянка осознала, что встретила ту, которая будет близка, как не был близок еще никто. Она продолжала плакать, но это были уже слезы облегчения. Вскоре рабыня повторила поступок Ларны, и та радостно засмеялась.

Затем Ларна усадила беглянку за стол и принялась кормить, заставив съесть все, что принесла Нарин. Та поела и снова попыталась стать на колени, униженно благодаря.

– Не надо! – прошептала девушка, поднимая ее. – Ни перед кем не становись на колени! И уж тем более – передо мной. Мы с тобой – сестры. Да, кстати, как тебя зовут?

– Орихат.

– А меня – Ларна.

Она снова обняла доверчиво прильнувшую к ней беглянку и поцеловала в заплаканные глаза – после сделанного ими та перестала бояться и только всхлипывала.

– Так что же с тобой все-таки случилось?

– Я сбежала, госпожа Ларна…

– Не госпожа, а просто Ларна, – легонько щелкнула ее по носу та.

Орихат благодарно уткнулась ей подмышку. Дав выплакаться, Ларна понемногу разговорила ее. Все оказалось просто и старо, как мир. Белокурая была рабыней в Воспитательном доме работорговца Фатунга. Как и каждая из знакомых ей с детства девчонок, Орихат не знала и не помнила другой жизни, мечтала, что ее купит чужеземный вельможа, и она будет жить в роскоши, ни в чем себе не отказывая. Девушка старалась изо всех сил оказаться среди лучших, училась танцевать и доставлять наслаждение в постели, старалась изучить все виды массажей и тайные способы убийства, затягивала ноги и талию до боли.

Незаметно приблизилось семнадцатилетие, и Орихат, среди прочих, должны были выставить на продажу. Отбирать рабынь для торгов прибыл сам господин Фатунг. Почему-то в этот раз он отобрал в рабыни любви только самых красивых, в число которых Орихат, конечно, не входила. А остальных… Остальных работорговец распорядился завтра же лишить пола и отдать обучаться искусству доставлять запретное удовольствие. Несчастные девушки валялись в ногах у хозяина, умоляя не делать с ними этого, но он был непреклонен. В тот же вечер державшиеся до того корректно охранники жестоко изнасиловали рабынь – теперь им не требовалась девственность, и с ними можно было не церемониться.

Орихат, твердо решившая избежать страшной судьбы рабыни для запретных удовольствий, сумела сбежать, воспользовавшись тем, что охранники перепились и уснули. Она была в отчаянии – все, чем жила, рухнуло в одночасье. Перед побегом Орихат пыталась уговорить подруг бежать вместе, но те не слушали, а только жалко скулили, покорно приняв свою судьбу. Пришлось уходить одной. Девушка пробралась в порт, надеясь попасть на какой-нибудь корабль. Но ни документов, ни денег у нее не было, никто с ней даже разговаривать не стал, хорошо хоть, что сразу не выдали страже. И вот уже больше недели беглая рабыня пряталась на крышах портовых зданий, выходя на поиски съестного только по вечерам. Несколько раз девушка отдавалась пьяным матросам за ужин и кружку вина, но понимала, что так долго продолжаться не может, и ее вскоре поймают. А уж что сотворит с ней за бегство господин Фатунг, Орихат даже представить боялась. Приходилось видеть казни беглых рабынь. В конце концов девушка перестала выходить на улицу, прячась на чердаке дома рядом с таверной. Сегодня, едва не сойдя с ума от голода, она увидела открытое окно в верхнем этаже таверны, забралась туда и нашла сухари в мешках. Здесь ее и поймали Нарин с Ларной.

Выслушав нехитрую исповедь, Ларна обняла сестру по несчастью и прижала к себе. Девочка, похоже, чего-то стоит, раз у нее хватило решимости бежать. Будущей ведьме необходимы были соратницы и единомышленницы в предстоящей борьбе, и она негромко рассказала Орихат о своей жизни, о том, что сделали с ней и с Дарой, о том, что было на корабле, и как она попала в Харнгират. Девушка сделала это по какому-то наитию, почувствовав в запуганной рабыне родственную душу. Нарин – дорога ей, но рыжей не пришлось испытать в жизни горя, боли и отчаяния, и Ларна не могла доверять ей полностью, не могла посвятить в свою миссию. А девушке была нужна сестра-единомышленница. И она тихо сказала Орихат:

– Я еду учиться на ведьму в Серую Башню. Маги говорят, что у меня такая сила, какой ни у кого не было больше тысячи лет. Но они не знают, что я ненавижу их, что я буду бороться за уничтожение их скотских законов, за право человека любить другого так, как ему или ей хочется! Вероятнее всего, меня когда-нибудь казнят. Зачем я тебе это рассказала? Отвечаю: мне нужны соратницы, а у тебя хватило смелости бежать. Поэтому спрашиваю: ты со мной?

Орихат восторженно посмотрела в горящие глаза Ларны, опустилась на колени, порывисто схватила и поцеловала ее руку. Затем прошептала:

– Я с тобой, госпожа и сестра моя! Я твоя навеки! Делай со мной, что пожелаешь! Я готова идти за тобой хоть на казнь!

Ларна подняла девушку с колен и поцеловала в губы. За этим занятием их и застала вернувшаяся Нарин. Рыжая обиженно фыркнула, надула губы и, отвернувшись, села у окна. «Да она же ревнует!» – поняла Ларна. Хочешь не хочешь, а придется рискнуть и проверить подругу, иначе Нарин только из ревности способна выдать Орихат страже, чего допустить нельзя. Ларна тяжело вздохнула – не хочется быть жестокой, но выбора нет. Она попросила Нарин: