‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Опускаюсь на колени, и утыкаюсь лицом в плоский девичий живот. Лишь бы она не видела, как мне стыдно. Лишь бы не видела…

Странно, но сейчас я хочу, чтобы Марго выставила меня вон. Чтобы сказала убираться из ее жизни, что я недостоин ее. Что я ей омерзителен. Получил бы по заслугам – преступление и наказание во всей красе.

Но вместо этого я чувствую ее тонкие пальцы, легко перебирающие мои волосы. Марго не отталкивает, она…

Поверила.

Глупая моя Марго.

Утром сбегаю на работу, все время поглядывая на кольцо, которое Макс надел на мой палец, разбудив посреди ночи: красивое, тонкое, платиновое. С маленькими бриллиантиками.

Неброское, но этим и красивое.

«Он соврал или нет? – гадаю, трясясь в автобусе. – Нет, наверное, Макс не имеет отношения к этому Аресу. Иначе бы убил. Но это не отменяет того, что он совершил со своим отцом. Не отменяет…»

Что бы я ни говорила Марине, поддерживая ее отношения с Андреем, но я не Марина. Она всегда жила надеждой, что все изменится, а для меня надежды давно нет.

Я твердо знаю, что люди не меняются. Они могут на время примерить маску, притвориться теми, кем не являются, но не меняются. И если Макс способен был убить своего отца, пусть даже и монстра, да еще и таким образом: опоив и сбросив с балкона, то…

Он плохой человек.

И я его люблю.

Приняла кольцо, и попросила уйти. Дать мне время в себя прийти. Макс, к моему облегчению, не стал спорить, и утром я проснулась одна.

- Привет, - Давид поджидает меня у работы. В одной руке желтая зажигалка, которой он нервно чиркает, в другой – букет кроваво-красных роз. – Это тебе.

- Не стоит…

- Марго, прошу тебя! – он почти силой заставляет меня взять букет.

- Ладно.

Принимаю цветы, чувствуя неловкость: рядом с Давидом мне неуютно. И стыдно. Стыдно за то, какой идиоткой я была три года назад, и за то, во что превратилась.

Иногда я представляла, как встречу его: успешная, красивая, под руку с самым идеальным мужчиной в Москве. И Давид, конечно же, все осознал бы. Пожалел бы, что потерял меня. Реальность оказалась не такой красивой: я не идеальна, не успешна, да и мужчина мой далеко не принц.

- Ты узнала?

- Спасибо, Давид, но не лезь в мою жизнь. И, пожалуйста, больше не поджидай меня ни в кафе, ни у работы, ни где-либо еще! – вежливо и твердо прошу его, решив, что подарю букет кому-нибудь в кадрах или в бухгалтерии. – Мне пора...

- Постой-ка, - он роняет зажигалку, и хватает меня за руку, чтобы удержать.

И задевает кольцо пальцами.

- Черт! Да ты издеваешься, - смеется он вдруг. – В вашем городе все дуры, как я погляжу: и Марина, и ты. Это он подарил?

- В нашем городе, - поправляю я. – Ты тоже вырос не в Москве. И тебя это не касается.

- Касается, Марго, - сквозь зубы парирует Давид. – Ты дорога мне! Я ведь говорил… я осознал все, осознал, что был говнюком. Давай попробуем! У нас все получится, милая, я больше никогда тебя не обижу, никогда…

Он придвигается ко мне, не стесняясь прохожих и моих коллег, которые смотрят. Сейчас смотрят, хотя на работе не замечают, будто я – тень от тени. Невидимка вдруг стала центром мира.

- Ты ведь еще любишь меня, - Давид мажет губами по щеке, и я закрываю глаза. – Любишь, а с ним лишь для того, чтобы меня наказать, да? Верни ему кольцо, Марго, верни…

Губы его накрывают мои, и на короткий миг я наслаждаюсь близостью того, кого любила лживой любовью. Вот то, чего я хотела: Давид вернулся, он почти у моих ног, хочет вернуть меня. Отвечаю на поцелуй, чувствуя сладкую горечь – это конец, своего рода ритуал.

Прощание.

- Нет, - мягко отстраняю мужчину, и отхожу на шаг. – Я тебя не люблю. Я его люблю.

Давида злят мои слова, и он не скрывает своих эмоций.

«Да ведь я не нужна ему, - понимаю я с трезвой ясностью суть происходящего. – Льстит, что любила, что страдала по нему, а сейчас ускользнула. Вернись я к Давиду – надоела бы через месяц. Просто уязвленная гордость – как тогда, с Мариной».

- Я пойду. Спасибо за цветы, - снова пытаюсь я уйти, но он не позволяет.

- Я не хотел этого, но смотри, - мужчина протягивает мне свой смартфон.

Качаю головой: нет, не хочу. Вряд ли там что-то хорошее, а я хочу попытаться своим умом жить.

Не чужим.

- Смотри, не будь идиоткой! – злится Давид, и трогает пальцем экран.

Не хочу смотреть, но знакомый голос привлекает внимание – Макс. Видео снято, судя по всему, пару лет назад: Макс выглядит моложе, и на его коленях сидит черноволосая девушка с блестящими волосами. Красивая, грудастая… мне далеко до нее.

- Ты не на шлюху смотри, а разговор слушай, - Давид отматывает видео к началу, и я киваю – вряд ли там что-то приятное, но после вчерашнего меня мало чем удивить можно.

Снято оно втихую, камера трясется, и видно то люстру, то множество ног, то Макса с пьяной девкой на коленях.

- Роберт, и как это понимать? – слышу я голос Макса, а затем снова вижу его – с наглой, непривычной ухмылкой, чувствующего себя королем мира.

- Роберт – это мой отец, - поясняет Давид.

- Что?

- Ты мне кислород перекрыл, вот что! Я бабки теряю, и немалые: перевозчикам заплатил, охране тоже, всех подмазали, а парию зажали. Сказали – ты.

- Ты сесть хочешь, как Громов? – камера показывает строгого худощавого мужчину в годах, и я вижу его сходство с Давидом. – Нам сейчас утихнуть надо, ясно?

- Так Громов не в Москве! Ну посадили одного, так он молчит, нас не сдает, - презрительно отмахивается Макс. – Я деньги теряю! Клиенты ждут партию, а ее нет!

- Слишком большая это партия, - терпеливо поясняет отец Давида – Роберт. – Сейчас не время оружие перевозить. Я приказал стопорнуть все перевозки на время, хоть на пару месяцев. Отдохни, подожди пока шум уляжется, и потом постепенно начнем. Сейчас никакой наркоты, фальшивок и оружия, ясно?

- Чертов Андрей, - злится Макс, и спихивает стройную девушку с себя. – Иди к остальным… вон пошла!

Видео обрывается темнотой, словно запись прервали, положив телефон в карман.

- Ну что? Поняла?

Киваю. Поняла: Макс, конечно же, мне соврал, и я поверила. Почти поверила.

Оружие, наркотики, фальшивки – деньги или документы, интересно?

Какая разница?! Зря я ключи не забрала, а просто попросила уйти. И кольцо зря приняла! Зря…

- Я все поняла, - нервно киваю я, и бегу на работу, где в фойе натыкаюсь на недовольного Лёву.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Черт, да они сговорились?

- Кто это, Рита? – недовольно спрашивает Лев, с отвращением кивая на букет. – Еще один твой любовник?

- Тебя не касается! Понял? Не касается! – зло выплевываю я, ненавидя Льва в эту минуту, словно в нем все дело.

Любому мужчине бы так ответила сейчас, хоть самому Господу Богу, который тоже мужчина. А как иначе? Уж точно не женщина, иначе мир был бы гораздо лучшим местом.

- Что с тобой?

- Пошел на хрен! – с удовольствием бросаю я в лицо Лёве, видя перед собой то лицо макса, то Давида. – Я тебя ненавижу!

Взбегаю по лестнице, остановившись лишь у женского туалета, куда зашвыриваю помятый букет роз.

Мне просто нужно окунуться в работу, чтобы не думать о Максе.

Но работа не идет, все валится из рук, и я не с первого раза понимаю, что меня отсылают в архив. Снова в архив!

- Мне надоело, - срываюсь, не контролируя себя. – Сами в свой архив отправляйтесь, и хоть похороните там себя, ясно? А я не пойду!

Понимаю, что веду себя как капризный и истеричный подросток, но ничего не могу с собой поделать – еще минута и я ножками топать начну. Совсем крышу сорвало. И это понимают все:

- Иди домой. Иди, - с нажимом повторяет мне глава отдела. – Маргарита, отдохни пару дней, и возвращайся. На сегодня ты свободна, но нас ждет серьезный разговор по твоему возвращению.