- Рада, что вам не придется бездельничать. Вы хорошо ладите со стариками?

- Да, они ничего. Мать прекрасно стряпает. Обедать у неё по пятницам - одно удовольствие, и я с радостью возобновлю эти трапезы.

Джоан с задумчивым видом припала к чашке.

- Жаль, что вам не удалось толком поудить рыбу. Бьюсь об заклад, что, набив руку...

- Да, знаю. Но я никогда не стану таким же заядлым рыболовом, как Ллойд. Оно и к лучшему: меня уже начинает коробить при виде рыбы.

- Что же мне тогда делать с шестифунтовой форелью, которую Ллойд и Сисси попросили вручить вам в качестве прощального подарка?

- Завтра пятница. Отдам матери, пусть сделает рыбу по-еврейски.

Уложив пожитки в машину, я задним ходом подъехал к хижине Мэгги, заглушил мотор и вслушался в тишину. Потом вылез и постучал в дверь. Сначала я подумал, что Мэгги нет дома, но потом услышал шарканье тапок по голым сосновым доскам.

- Ах, это вы. Я-то полагала, что вы уже отбыли. Уж и не чаяла вновь лицезреть вас на этом свете.

Мэгги говорила усталым голосом и выглядела просто ужасно. Под глазами - лиловые круги, кожа висела мешком, как будто плоть под ней вдруг скукожилась. На Мэгги был подпоясанный ремнем халат цвета пламени. Она открыла мне дверь, и я протиснулся в дом. Тут царил беспорядок. На кофейном столике стояли бутылка виски и стакан. Воды я не заметил.

- Извините за грязь, - сказала Мэгги, обводя комнату дрожащей рукой. - Я нездорова.

- У вас были трудные времена.

- Вы так думаете? Вы правда так думаете?

- Ну...

- Вот что я вам скажу, Бенни. Все всегда было хорошо. Я прожила уже долго и неизменно выплывала на поверхность. Мне везло. Меня любили. Не так уж много на свете людей, способных похвастаться и тем, и другим. Хотите выпить? Чай у меня кончился. То есть, вряд ли я сумею заварить, даже если узнаю, где Сисси хранит его. Она пытается утешить меня, заставить смириться с тем, что я не в силах изменить. Как там говорится: имей мужество принять... Впрочем, неважно. Альберт. Альберт был хороший человек. Все его любили, а он любил меня. Несчастную своевольную дуру, влюбленную в Ричарда так, что меня невозможно было оторвать от него.

- Ричарда? Вы имеете в виду Дика Бернерса?

- Да, - ответила она, глядя на меня так, словно повторяла свою историю восьмой раз кряду. - Да, Ричарда, я о нем говорю. Жаль, вы не видели, как он в мундире стоял на Пикадилли. Казалось, сам Эрос вот-вот сойдет с постамента и заявит права на него. До чего же он был хорош собой!

- Значит, то, что мне рассказывали, неверно?

- Вы наделали множество ошибок, Бенни. Куда бы я ни отправлялась, Ричард всегда был рядом, оставаясь недосягаемым. В юности я напортачила столько, что хватит на шесть жизней, но после встречи с ним... Он приглядывал за мной, когда мог.

- Это он заставил Траска прекратить шантаж?

- Но после его смерти все началось сызнова.

- Дик стал очевидцем свального греха на лесопильне.

- И вытащил Уэйна из огня, получив новые ожоги и шрамы. Он пользовался своей безобразной наружностью как щитом.

- Это вы устроили пожар, правда, Мэгги?

- Чепуха. Почему вы так думаете? Что заставляет вас обвинять меня?

- Пожар мог навеки избавить вас от Траска, верно?

- Мог. Но там оказался Ричард. Он не дал мне бросить Уэйна на произвол судьбы. Не хотел, чтобы меня обвинили в его гибели.

- А вас и не обвиняли.

- Разумеется, нет, глупыш. Ведь Ричард спас его.

- Я имею в виду другое убийство, когда Ричарда не было рядом, и он не мог помочь.

- Вы думаете, будто вам что-то известно, хотя на самом деле это не так.

- Мне известно, что Траск не разбился, рухнув на недостроенные мостки. Мне известно, что его ударили доской по затылку и спихнули в озеро, чтобы он утонул. Мне известно, что после этого доску прибили к мосткам. А потом - ещё одну, и еще.

- Болтовня. Одни слова. Вы не можете ничего доказать.

- А я и не собираюсь доказывать, Мэгги. Вы слишком стары, а я слишком устал. Но я изучил доски на мостках и знаю, какие прибивал Траск, какие Долт Риммер, а какие - вы.

- Вас послушать, так все мои лебеди - это просто гуси, молодой человек. Неудивительно, что я никогда не доверяла вам.

- Значит, Ричард Бернерс был предан вам все эти годы.

- Вам этого не понять. Но он все знал. Есть женщины, наделенные способностью заставить людей делать то, что выгодно им. Мужчины только и мечтают угодить такой женщине. Ричард никогда не заговаривал со мной из-за Альберта. Мое несчастье заключалось в том, что я вышла замуж за человека, которого уважали. Я всегда знала, что мужчины уважают не меня, а его. Меня они любили, а может быть, и вожделели, но только не уважали. А вот Ричард всегда оказывался рядом, если я нуждалась в помощи. И кое-что мне давал.

- Деньги?

- Разумеется, деньги. Может, я сентиментальна, но далеко не глупа. Мне надо было откупаться от Траска и выкупать Джорджа, когда он попадал в переделки.

- А передряг хватало, верно, Мэгги? И без Джорджа. Ведь был ещё один "Джордж". Жорж Раво в Корнуолле. Из-за него вы попали в передрягу, когда он пригрозил, что покажет письма вашему отцу. Вы обирали Жоржа, о котором ваш отец и не подозревал. Но после того, как Жорж сказал, что пойдет к нему, вы должны были что-то предпринять. Вы не хотели, чтобы отец узнал о ваших шашнях, а Жорж - о том, что вы лгали, говоря, будто папаша против вашего замужества.

- С тех пор сто лет прошло. Я была просто испуганной девчонкой. Я должна была что-то сделать. Как-то помешать ему.

- Знаете, полицейские считают, что Энея убил Джордж, ваш сын. И они арестовали Норберта Пэттена за его убийство.

- Хотелось бы мне, чтобы его повесили! Будь на свете справедливость, так бы они и сделали.

- Много ли справедливости выказали вы, подставив родного сына? По вашим словам, вы вечно вытаскивали Джорджа из передряг. Самая страшная беда стряслась, когда Эней случайно нашел шахту на Литтл-Краммок, и Джордж сказал вам, что надо как-то избавиться от него. Вы прекрасно справились с делом. Вы одурачили всех.

- Ерунда и чепуха. Вы и сами не понимаете, что говорите.

Она фыркнула и взяла стакан, чтобы обрести в нем утешение, но обрела лишь общество, ибо стакан был пуст.

- Во вторник вечером возле флигеля вы пожелали доброй ночи Сисси и остальным и в одиночестве отправились домой. Но потом взяли лодку с бесшумным электромотором и поплыли к бывшему наделу Пирси, где стоял лагерем Эней. У него не было никаких причин подозревать вас в злом умысле. Сомневаюсь, что Эней согласился бы повернуться спиной к Джорджу, но вам он доверял или, по крайней мере, не испытывал к вам недоверия. Джордж не мог бы ударить его веслом по затылку и затащить в разлившийся ручей под дорогой. Но теперь в полицейских рапортах стоит имя Джорджа. Пешка берет пешку. В отчетах полный порядок, поиски убийцы закончились, Мэгги. Полицейские думают, что изобличили его. Вы вытащили Джорджа из множества передряг, а он вас - из одной, но какой!

Мэгги не без некоторого достоинства вытерла нос тыльной стороной ладони. Она сидела прямо и казалась едва ли не высокой. На миг Мэгги обрела свою былую осанку, но ничего не сказала.

- Я возвращаюсь в город.

- Так я и думала, - она помолчала, потом подняла голову и пронзила меня взглядом. - У меня была мысль отравить вас ядом из моих старых запасов, но я поборола этот соблазн. Я - коварная старуха, Бенни, мне нельзя верить. Но я ещё и печальная старая женщина, окруженная призраками любовников. И сильных, и слабых. Те, которых я хотела, были недосягаемы. Тех, что были, я не заслуживала, но при этом заслуживала гораздо лучших. У меня дикий норов. Сколько сердец я разбила, когда была девчонкой. Это было упоительно... - Она умолкла. - Знаете, Бенни, ехали бы вы отсюда, пока я не передумала. Вспомните обо мне, когда будете жевать торт или скрести ложкой по дну сахарницы, чтобы подсластить чай. У вас хороший голос. Не хотелось бы губить его.