- Да, расспрашивал про индейского проводника и сына той толстухи, что живет дальше по дороге. Несладко нам пришлось. Я очень жалею, что не сумел помочь ему.
- Индейского проводника звали Эней Дюфон, а сына толстухи - Джордж Маккорд. Хватит водить меня за нос, мистер Пэттен. Я только на вид такой тупица. Вы знали их обоих, а легавым сказали, будто никогда не слыхали ни об одном, ни о другом.
- Это нетрудно объяснить. Я не могу позволить себе впутываться в такие истории.
- Вы уже впутались, нравится это вам или нет. Возможно, смерть Энея как-то связана с его приходом сюда третьего дня.
Пэттен полез в карман за сигарой. Откусив кончик, он выплюнул ошметки табака, крутанул большим пальцем колесико своей испанской зажигалки и принялся пыхать сигарой.. Я тоже достал сигареты и прикурил от Пэттенова керогаза.
- Жалкие подонки, - сказала Лорка.
- Они уже в царстве божьем, так что придержи язык.
- Джордж Маккорд в обход закона вырыл шахту в лесу. Похоже, Эней нашел там самородок, а Джордж узнал об этом.
- Мы живем уединенно, Бенни, не так ли, Лорка?
В устах Пэттена это высказывание прозвучало сибаритски, даже немного сально.
- Уж и не знаю, - ответила Лорка. Я уже предвкушаю золотую осень.
- Незадолго до гибели Эней принес вам этот самородок и попросил отдать на анализ.
- Неужто ты спишь, прильнув ухом к нашей двери, Бенни? Не люблю, когда за мной шпионят, чтобы потом предать. - Лицо Пэттена сделалось безобразным. Брови поползли навстречу друг другу, как во время телепередачи, когда он готовился произнести главную проповедь недели. Кстати, мы так и не выяснили, почему ты болтаешься тут. Верно, дружок?
- Он спас тебе жизнь, Норри, - бросила Лорка, снова открывая фотоальбом.
- Дорогая моя, вполне возможно, что с помощью этой уловки он втерся ко мне в доверие. Ничто не ново под луной. Алчные люди всегда норовили помешать промыслу божьему.
- Я уже сказал, что это не моя тайна. Мне плевать, что вы там обо мне думаете и как оцениваете мои действия. Я выяснил, кто продырявил днище моей лодки. Полагаете, это не имеет никакого отношения к вашей особе? Еще как имеет. А возможно, и к гибели Джорджа Маккорда или Энея. Я ещё этого не знаю, но выясню, и меня не остановят ваши тревоги по поводу шпионов и предателей.
Я подождал, пока до него дойдет. Морщины вокруг рта Пэттена обозначились резче. Даже Лорка выгнула спину, будто кошка, оберегающая котят от злой собаки. Маленькая Бельгия с плакатов времен войны. Альбом упал с её колен на сандалии. Она напоминала жену или подружку, которая гневно оглядывается на вас, когда вы гудком подгоняете её старичка, заснувшего перед зеленым светофором.
- Бенни, вы не имеете права так разговаривать с Норри. Он не имеет никакого отношения к этим убийствам. Вы можете представить себе, как он бьет человека топором? Это дикость. Люди так не делают.
- Лорка, замолчи и выметайся отсюда. Нам с Бенни надо поговорить, сказал Пэттен, не удостоив Лорку взгляда.
- Норри!
- Пошла отсюда, черт возьми!
Лорка вышла, окинув его обиженным взором, которого Пэттен даже не заметил.
- Ладно, приятель, пришла пора приступить к разговору, который мы так долго обещали себе. Я хочу разобраться в тебе, ибо не позволю врагу взять над собой верх.
Пэттен облизал губы, кончик его языка сновал из одного уголка рта в другой, будто розовая мышь. Я вздохнул, гадая, какими будут мои следующие слова.
- Давайте поговорим о шахте.
- Это тупик, Бенни. За каким чертом мне грошовая золотая жила? Ты знаешь, сколько сегодня стоит "Последний храм"? Думаешь, я стану просеивать руду, будто какой-нибудь жалкий старатель в кино?
- Согласен, сегодня маленькая золотая шахта вам не интересна. Но теперь вы сколотили состояние, а что было много лет назад? В лесу жил старатель по имени Бернерс, ваш дядька или, может, двоюродный брат. Для зверолова золотая шахта, даже маленькая, - это огромная удача. - Сказав это, я принялся ждать ответа и ждал довольно долго, но дождался лишь:
- Мне нечего сказать на свой счет, так что лучше говори сам.
- Ладно, давайте начнем с чего-нибудь другого. Как насчет Алин Барбур?
Кто сказал, что имена не могут ранить? Вы просто не видели, какое у Пэттена сделалось лицо, когда я шарахнул его этим снарядом. Он поморщился, словно я набухал слишком много уксуса в его салат.
- Я знаю, что вы с ней знакомы. Знаю, что когда-то она очень много значила для вас, и догадываюсь, что Алин и поныне к вам неравнодушна. Она следила за этим домом, Норри, и замышляет дурное.
В комнату ворвалась Лорка; она с ненавистью смотрела на меня и брызгала слюной.
- Остерегайся его, Норри. Готова спорить, что они заодно. Я видела их вместе. Возможно, он будет это отрицать, но я слышала, как они строили козни...
Норри опешил, но быстро пришел в себя и влепил Лорке пощечину. Весь её загар разом куда-то исчез, кровь отхлынула от лица, и оно сделалось пепельно-серым от злости.
- Норри, не смей так обращаться со мной, слышишь? Я многим тебе обязана, но не намерена терпеть оплеухи. Впредь не прикасайся ко мне!
- Слушай, баба, я выкину тебя вон и запру двери. Убирайся! - Пэттен схватил Лорку за локоть и вытолкал из комнаты. Ему не пришло в голову посмотреть, где она приземлилась и приземлилась ли вообще.
- Какую игру ты ведешь, Куперман? Может, ты дружок Алин? Чего ей от меня надо? Пусть мертвецы сами хоронят своих мертвецов. Она преследует меня, будто нечистая сила. Когда-то я возвысил её, прогнал прочь багрового зверя. Чего она хочет?
- Между вами есть связующее звено - Джон Мэлбек.
- О, боже! Он ничего не значил для нее. Может, Алин и думала, что влюблена в него, но это был самообман. Мэлбек её не любил. А я за ней присматривал, содержал её пять лет. Она была мне гораздо ближе, чем эта богохульная девчонка Лорка. - Пэттен упал в грубо сколоченное кресло у очага и уставился в черную топку, как в геенну огненную.
- Тебя подослали ко мне, Куперман. Шпионы обложили меня со всех сторон. Я хорошо относился к Алин Барбур и ни о чем не сожалею. Мы были вместе и в горе, и в радости. Я не имел никакого отношения к смерти Мэлбека. Он был слабаком и жаждал сенсаций. А ещё он был слишком стар, чтобы удержать Алин.
- Расскажите мне об этом. Может, я пойму.
- Ты? Тебе лучше всего закрыть дверь с той стороны и никогда больше сюда не возвращаться. Прощай, Куперман. Пошел вон.
Но это были лишь слова. Пэттен не смог придать своему высказыванию достаточной убедительности. Его речь вредила мне не больше, чем удары поникшими воздушными шариками назавтра после праздника. Поэтому я остался на месте и ждал продолжения.
- Не думаю, что ты когда-либо слышал об обряде Золотой Зари, продолжал Пэттен, помолчав. - Впрочем, это неважно. Его отправляли людишки вроде Алистера Краули, который величал себя "Зверем 666". Мэлбек был его приспешником в Канаде. При жизни Краули сумел собрать немало последователей по всей Северной Америке. Какое-то время в Ибизе существовала секта почитателей Танета, и в ней были канадцы. Подобно любой другой секте, она раскололась на множество мелких группировок. Поначалу они черпали вдохновение в учении Краули, но потом полностью открестились от него. Секта называлась Ordo Templi Orientis. Название это они взяли из посланий Краули. Этот "восточный храм" отправлял мистические обряды, круто замешанные на свальном грехе. Их вождь, или главный волшебник, жил в Торонто и работал государственным налоговым инспектором. Он возглавлял секту, пока та не отбилась от рук.
- Джон Мэлбек?
- Да. Он покончил с собой, когда его любовница, участница обряда, отдала свою благосклонность третьему члену этой ритуальной команды. Они разыгрывали оплодотворение жены в багрянице. Там действовала матерь всех блудниц, облаченная в порфир и багряницу, украшенная златом, драгоценными каменьями и жемчугом. Она держала в руке золотую чашу, наполненную мерзостями и нечистотами блудодейства её. Целью обряда было заронить семя зла в чрево вавилонской блудницы. Обряд продолжался довольно долго и сопровождался кучей церемоний: песнопениями, потрясанием талисманами под музыку. На все про все уходило четверо суток. А на алтаре возлежала прекрасная Алин Барбур с волосами цвета воронова крыла. Поначалу она видела лишь своего мужчину, но потом узрела молодого человека, неопытного, простодушного и начисто лишенного коварства. А с третьего раза разглядела меня.
