Наконец, согласно Ириной схеме добрался я до пласы Сан Энрике. Это было далеко за городом, у самого подножия круто взметнувшихся ввысь Анд. Подняв взор на отвесные неприступные горы, я почувствовал, как предстоящее пронизывает изнутри лихорадочной дрожью – так трепещут тонкие ветви берёз в бурю под раскатами грома. Благо, стоянку маршрутных такси, или как их здесь называют – «коллективо», я увидел сразу. С водителем разобрался достаточно быстро: показал листок, где Ира написала, что мне нужно добраться до русского монастыря. Затем занял место в кабине, и минут через 15 лихой каскадёрской езды по извилистому горному серпантину оказался перед глухими железными воротами, вделанными в высоком кирпичном заборе. Ворота были не заперты, и я с возрастающим сердечным трепетом проник в их проём.

Прямо передо мной круто вверх простиралась мощёная камнем аллея, по краям которой были видны не очень ухоженные клумбы с цветами и разной тропической растительностью: кактусами, пальмами, вьющимися наподобие плюща лианами. Дальше виднелось вперемешку много привычных и совсем незнакомых экзотических деревьев. Дорога терялась среди всего этого растительного изобилия. Впереди высоко вверх отвесно взгромоздилась горная стена, только до половины покрытая зеленью. Среди растительности, тут и там, были разбросаны небольшие ветхие и поновей деревянные постройки. Вокруг было много свободного места. Жарко. Тихо. И только птицы вели свою неугомонную деятельность. Всё как в лесу. Не у кого даже спросить. Но мне здесь сразу понравилось. И я, наполненный надеждами, решительно двинулся вверх по брусчатке.

Немного выше оказалась широкая заасфальтированная площадка. С краю площадки расположился солидный двухэтажный панельный особняк. К нему я и устремился. В середине его находилась массивная двустворчатая деревянная дверь, скорее даже ворота, над которыми была прикреплена копированная репродукция какой-то иконы. Осенила догадка: здесь обитает отец Вениамин! Душа задрожала, как овечий хвост, но превозмогая одышку и, как выразился лирический классик русской поэзии, «нахлынувшее половодье чувств», я продвигался дальше. Подошел к углу здания, здесь была небольшая дверь, из-за которой доносилась нерусская старческая речь. С любопытством прислушался.

Невероятно! Говорили по-арабски. Понял, что мне не сюда и повернул к главному входу. И… о ужас! Навстречу нёсся огромный, как саблезубый тигр, косматый волкодав. Тут уж стало не до созерцания заморских красот. С кошачьей проворностью я кинулся спасаться. Все системы организма, сработав синхронно и безотказно, выдали компьютерно- оптимальный вариант в выборе спасительного решения. Короче, мгновенно я оказался за маленькой дверью. Я подпирал её массой тела изнутри, а снаружи дверь яростно грыз и царапал мой саблезубый преследователь. Картина, поистине достойная доисторической повседневности: примитивная борьба видов за своё существование – побеждает сильнейший!

Но это, как оказалось, было ещё полбеды. На шум из комнаты появилась древняя старушенция. Она что-то возмущённо прошамкала по-арабски, замахала на меня руками. Понятно было, что от меня требуют убраться вон. Но я совсем не хотел, чтобы меня съели; напустил на себя жалкий плачущий вид и стал выразительно кивать на дверь, из-за которой доносилось злобное рычание. Наконец, до старушечьего маразматического сознания дошло, что я ищу здесь спасения, и она подошла к двери, приоткрыла её и недовольно прошамкала: «Бобби…Бобби…» Однако пёс не покидал своей позиции и продолжал плотоядно коситься на меня. Тогда старая принесла целую чашку, размером с приличный тазик, мясного гуляша и поставила перед собачьей мордой. Мне стало не по себе: ничего себе!.. в то время, когда в Африке каждый пятый ребенок недоедает, а здесь этакое расточительство. Это же добрый десяток порций чистейшего мяса, если считать по российским меркам! И всё для какой-то паршивой псины. Ну и нравы! Вот оно извращённое капитализмом общество. Куда я попал?..

Между тем, Бобби неторопливо сожрал гуляш и, разом подобрев, перестал смотреть на меня зверем. Я понял, что настал для меня благоприятный момент незаметно улизнуть. И, прикрываясь бабуськой, проворно проскользнул мимо утерявшей бдительность зверюги. В мгновение я оказался перед парадной дверью двухэтажного особняка.

Дверь была выполнена в стиле крепостных ворот позднего средневековья: внушительная и глухая, с ажурной резьбой из кованого железа. На моё счастье створки ворот были приоткрыты, и я живо протиснулся в узкую щель меж ними. Внутри оказался просторный холл с зеркально начищенным паркетным полом и матовыми светильниками. По стенам висели репродукции картин на библейские темы известных мастеров живописи эпохи Ренессанс. Я стал озираться по сторонам: ни одной живой души не было заметно в обозримом пространстве. Я принялся тихонечко звать: «Есть тут кто-нибудь? Эй! Отзовитесь!» В конце помещения на три стороны были расположены двери, за которыми послышался гул и все они вдруг почти разом отворились. Появились женщины. Некоторые были одеты по-монашески, а иные в обычную современную мирскую одежду. Они с любопытством уставились на меня, стали по-испански переговариваться меж собой. Я ничего не понимал и оттого чувствовал себя нелепо. Среди всех выделялась крупная пожилая монашка, одетая в чёрное, – она проявляла наибольшую прыть.

Недобро зыркая на меня пылающим взором, монашка яростно замахала руками, мол, вон отсюда, пока цел, убирайся! Кричала она по-русски, но со страшным американским акцентом. Только я совсем не собирался сдаваться и стал требовать, чтоб позвали кого-нибудь из русских. Я решил: раз это русский монастырь, значит, здесь непременно должны быть мои соплеменники. Силы были неравными – явно, перевес не в мою пользу, а тут к женской половине всё прибывало и прибывало подкрепление. И по мере увеличения количества воинствующих монахинь, они разъярялись всё более, прямо амазонки какие-то свирепые. Осиным роем жужжали они, а предводительствующая монахиня в чёрном уже вилась на опасно близком расстоянии и вопила ещё громче, возбуждая боевой дух в бабьем воинстве. Я позвоночником чувствовал, что приближается кульминационный момент развязки, и, если не произойдёт какое-нибудь чудо, меня просто здесь растерзают. Вон как они уже набычились, словно стадо разъярённых носорогов и сейчас начнут бить копытом перед тем, как ринуться в атаку.

Я почувствовал себя совсем нехорошо. Щекотливое положение: спереди напирает разъярённое стадо парнокопытных, сзади поджидает распоясавшийся хищник. Как загнанный в угол зверь, я готов был на отчаянный поступок, ведь дальше отступать было некуда – позади дверь, за которой… Но я не политрук Клочков, который крикнул своим панфиловцам: «Ребята! Дальше отступать некуда – за нами Москва». И я жалобно взмолился, взывая к толпе: «О, боже! Да есть здесь кто-нибудь русский?..»

– Я русская! – неожиданно прозвучал ангельский голосок за моей спиной.

Я обернулся и увидел, что в щель между дверными створками протискивается молодая женщина приятной наружности.

– Пойдёмте скорее отсюда, здесь женский монастырь и мужчинам нельзя входить, – проговорила моя спасительница.

– Но я боюсь выходить, на меня опять набросится огромная рыжая псина. Я спасался за стенами этой обители.

– Сюда категорически запрещено входить мужчинам.

– Что же, теперь мне добровольно становиться добычей этого животного?

– Пойдёмте, пойдёмте. Со мной Бобби вас не тронет.

Постепенно приходя в себя и успокаиваясь, я снова обрёл способность созерцать мир во всём его многообразии. Бобби, обласканный доброй рукой моей избавительницы, добродушно вилял хвостом, предварительно обнюхав меня и, видимо, не найдя ничего аппетитного. Он принял меня в стаю.

Теперь опять главным стало встретиться с отцом Вениамином.

Мы познакомились и выяснилось, что мою спасительницу зовут Юлией и родом она из Казахстана. Имеет семилетнюю дочь Машу. Супруг Юрий уроженец Тулы, работает шофёром грузовика в эмпресе, обслуживающей чилийские шахты в Антафагасте. Он с восходом солнца уходит на работу и возвращается очень поздно. Семья живёт при женском монастыре в небольшой комнатушке, а сама Юля выполняет разную работу – то, что укажет строгая настоятельница монастыря, мать Ульяна; а за это хозяйка позволяет брать бесплатно продукты питания, которые ежедневно привозят из супермаркета «Лидер».