— Может, тебе не стоит так строго судить о людях? — не выдержала я. — Так ведь можно всю жизнь прожить одному.
— Знаешь, лучше уж одному, чем непонятно с кем, — спина под моими плечами напряглась и тут же расслабилась, — тем более работа мне всё равно не оставляет свободного времени, — попытался перевести всё в шутку.
Попытался.
Я его отлично понимала. Такие люди не говорят о своих слабостях, сомнениях, проблемах. Они не любят, чтобы их жалели. И то, что он рассказал об этом мне, значит ровно то, что вскоре он будет об этом жалеть.
Так же, как я — о своих словах.
— Что-то мы разговорились, — прочистив горло, заметила я, — давай встанем из этой лужи.
— Давай, — как-то просто согласился он, — держись за мои руки и опирайся на спину. Попробуем встать. На счет три.
Я подтянула под себя ноги. Намокшее платье обвило их тугим коконом и норовило попасть под каблук.
— Раз… Два…
— Три, — насмешливый голос ворвался в наши головы, и мир вокруг померк.
“Какого Ларгуса опять?” — только и успела подумать я, проваливаясь в знакомую темноту.
Глава 17. Между молотом и наковальней
Лежа на чем-то мягком, я постепенно приходила в себя. Попыталась пощупать рукой — материя, плотная, шершавая.
— Я знаю, что ты пришла в себя, — мягкий бархатный голос мужа вытащил меня из странного состояния оцепенения.
Я открыла глаза и огляделась. Память услужливо подбросила разговор с Тионой. Та же ночь, та же комната. Та же накрытая белыми чехлами мебель. И если…
Я обернулась. Развороченная стена ясно указывала на то, что я здесь уже была.
Он стоял у окна. Белая хлопковая рубашка странным образом серебрилась в лунном свете. Да и волосы отливали синевой.
— Это явь или… — я не договорила.
Он покачал головой, глядя на меня.
— Ты забыла, что я менталист?
Нет, этого я не забыла.
— Что происходит?
Анталь улыбнулся.
— Сейчас или всё то время, которое прошло со смерти Антеи? — горько вымолвил и запустил руку в волосы. — Я имею в виду, что произошло вообще или что происходит в последние дни?
— Я не знаю, — впервые в жизни я не знала, чего хочу. Что хочу больше.
— Мне сложно начать этот разговор, — помолчав, он наконец ответил, — но, к сожалению, придется, у меня слишком мало времени. Поэтому слушай мою, — он вздохнул, — исповедь. А ещё лучше — смотри.
Он подошёл и протянул мне руку. Я замешкалась ровно на миг, но этого хватило, чтобы по его лицу расплылась горькая улыбка.
— Не веришь…
— А почему я должна это делать? — я смотрела на него, не понимая, что происходит.
— Мы уже говорили об этом, помнишь?
— Помнишь, — эхом откликнулась я, вспоминая тот странный разговор.
Что там было?
“Мне кажется, я могу тебе доверять”. И потом ещё одно: “Я тебе доверяю”.
В тот миг, когда наши пальцы соприкоснулись: его, такие теплые, и мои, доверчиво протянутые навстречу, — меня закрутило и утащило в серую воронку.
Я стояла в спальне. Дрова в камине жарко потрескивали, а в кресле у рабочего стола сидел Альс. Нет, не тот Альс, которого я знала — этот был младше, время ещё не успело запечатлеться на его лице мелкими морщинками.
На мои плечи легли теплые руки, заставив меня обернуться и увидеть, что сзади никого нет. Но я чувствовала, что он стоит за моей спиной. И пусть мне не дано его видеть, он со мной.
— Одиннадцать лет назад, — раздался шепот, — тогда, в ту самую ночь.
Я сглотнула. Какую ночь Анталь назвал “той самой”, догадываться не приходилось.
Скрипнула дверь, и на пороге импровизированной сцены возникло ещё одно действующее лицо. Тёмные волосы, спускавшиеся ниже талии, глубокие глаза, пухлые, по-детски поджатые губы — сходство с портретом было настолько явным, что я не усомнилась, что передо мной она — Антея Вирро. Невеста Анталя была одета лишь в тонкую полупрозрачную рубашку с короткими рукавами, и я тут же перевела взгляд на её ноги — так и есть, босиком.
— Здравствуй, — она подошла к работающему Альсу и положила ему руки на плечи. Низко склонилась так, что водопад волос закрыл от меня весь обзор. Но я услышала: — Ты подумал над моей просьбой?
— Да, — голос Анталя, — не волнуйся, я смогу тебя защитить. Доверься мне.
Девушка выпрямилась и присела на краешек стола. Задумчиво потеребила в руках прядь смоляных волос.
— Мне мало твоих слов, — словно нехотя вымолвила она.
— Вчера ночью ты говорила другое, — Анталь встал и потянулся к ней, но маленькая ладошка уперлась ему в грудь.
— Вчера ночью всё было другим, — усмехнулась она, — но сейчас я хотела бы получить гарантии.
— Какие гарантии тебя устроят? — д’эрр, казалось, начал терять терпение. — Я тебе вчера всё сказал. Ты — моя. Ты всегда будешь моей! Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось!
— Всегда? — в её голосе было что-то странное. — Ты сможешь защитить меня… всегда? Даже если случится непоправимое?
— О каком непоправимом идёт речь? — Анталь передёрнул плечами. — Какие гарантии тебе нужны? Что мне сделать?
Папки со стола упали на пол, чернильница перевернулась, и чёрная лужа залила документы. Но Анталь не обратил на это внимания — ему, казалось, не было никакого дела до происходящего.
— Антея, слышишь? — в два шага он достиг девушки и, схватив её за плечи, потряс: — Я тебя никому не отдам! Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось! Да я… — он запустил руку в волосы. — Да я в Обитель Ларгуса за тобой пойду! — он притянул её к себе, а я как завороженная смотрела, как хрупкие женские ладошки легли на мужские плечи.
— Ну что ж, Анталь д’эрр Альс, — её голос неуловимо изменился, — я приняла твою клятву.
Но мужчина этого не заметил. Запутавшись пальцами в густых локонах, он приник к её губам, не замечая, что из-под рук Антеи ползет, заполняя грудь странными узорами, легкое золотистое сияние.
— Вот так выглядит Печать Мага, — раздался над ухом едва слышный шепот, — и вот так она накладывается.
Я знала это. Я знала ещё и то, что одновременно человек может принять и нести только одну такую Клятву. И даже если ритуал наложения будет проведён правильно, и клятва будет произнесена, и золотистое сияние сложится в причудливые фигуры у тебя на груди — то цена этой клятвы…
— Пшик, — прошептали мои губы.
Рука на моем плече напряглась.
— И на что ты рассчитывал, когда лгал моему отцу? — я обхватила себя руками за плечи. Глупая — будто это могло меня согреть.
— На то, что ты сможешь нас спасти.
Мы вновь стояли в прежней комнате друг напротив друга. Я по-прежнему сжимала его ладонь, не в силах оторваться. Казалось, отпущу её — и вылечу из призрачного мира с хлопком, как пробка из бутылки.
— Тогда, одиннадцать лет назад, она появилась в моей жизни, — его голос звучал глухо, — так ненадолго… и заставила дать клятву, о которой я тогда не подозревал. Что говорить, достаточно скоро мне пришлось начать её выполнять.
— Неужели ты ничего не смог сделать?
— Не успел, — он все-таки отпустил мою руку и отошел на пару шагов. Развернулся к окну, и я вновь залюбовалась тем, как лунный свет причудливо запутался в его волосах: — Всё произошло слишком быстро. Быстро и… страшно, — он поморщился, — а самым страшным для меня было узнать, что…
Вновь протянутая рука. Тянусь навстречу, и вновь меня уносит в воронку, выплёвывая где-то с той стороны.
Тот же кабинет, только обстановка совсем другая. По полу рассыпаны листы, у ножки стола валяется разбитый графин. Альс ходит по комнате, запустив руки в длинные волосы. Он похож на загнанного зверя, пойманного в клетку.
И в комнате он не один. Грузный мужской силуэт у окна явно на это указывает.
— Как это “бежали”? — задыхающийся от эмоций голос Анталя.
— Вот так, — силуэт поворачивается, и я вижу… Авериса. Седина ещё не успела украсить волосы, да и в животе он явно шире. — Я удивлен, что до вас не дошло распоряжение об аннулировании помолвки. И тем более я удивлен, что д’эрр д’эррана Ключей, официальное лицо, проводит брачный ритуал, руководствуясь принципами Темных Веков.
