Но таких самонадеянных городов, надо заметить, было очень мало, и каждый год становилось всё меньше. В основном, этот день не отличался от всех остальных, и к нему готовились только те, кто, собственно, имел прямое отношение к Академии и поступающим в неё существам, именуемым Могучими.

Для каждого Перемещение на порог Академии выглядело по-своему, поэтому даже те, кто точно был уверен в своей причастности к кругу лиц, способных туда попасть, совершенно не представляли, чего вообще ждать. Единственным, кто в точности знал ответ на этот вопрос, был господин Осгурд. Каждые 12 лун в один и тот же день он заваривал свой любимый лавандовый чай в небольшом фарфоровом чайнике с рисунком кофейного зерна, наливал его в объёмную пронзительно-жёлтую чашку, добавлял ровно одну ложку липового мёда и усаживался на длинную железную балку, заменявшую в просторной пустоте, идентифицируемой им, как «дом», абсолютно любые поверхности.

Вы спросите, как же господин Осгурд заваривает себе чай, если единственной мебелью в его жилище является железная балка? Ответ очень прост, для того, чтобы заварить чай, вовсе не нужна мебель, на самом деле, достаточно иметь лишь чайник и желание отведать горячий травяной напиток. Впрочем, пожалуй, некоторое неудобство вызывает отсутствие возможности поставить где-нибудь чайник на достаточный промежуток времени, чтобы появилось новое желание заварить в нём чай. Сколько господин Осгурд не пытался оставлять чайник на железной балке, тот всякий раз исчезал, стоило только господину Осгурду забыть о его существовании. А такое, стоит упомянуть, происходило с ним постоянно. За неимением смысла запоминать какую-либо информацию, он постоянно её забывал и недоумевал всякий раз, как ловил себя на мысли, что о чем-то позабыл.

Всё, что господин Осгурд знал, было простыми обще-абстрактными понятиями. Например, он точно знал, что космически-чёрная пустота, заключающая его в бесконечный куб, – это его дом, или, что он любит лавандовый чай с липовым мёдом и вообще травы на букву «л». А ещё он знал, что каждые 12 лун он становится свидетелем интереснейших событий, происходящих в неизвестном ему месте, но зато в точности и довольно красочно повторяющих его личное видение этих событий.

Надо ли говорить, что господин Осгурд, вопреки собственному мнению, знал намного больше, чем способен познать, например, обыкновенный фермер из Третьего Королевства или, скажем, вообще куда больше, чем любому земному созданию положено знать. Мистер Осгурд никогда не задумывался, кем он, по сути, является и какое место занимает в потоке мироздания, он даже не знал, как выглядит со стороны, хотя предпочитал представлять себя широкоплечим мужчиной средних лет с густой бородой и слегка, но не сильно, вздёрнутым носом, но, тем не менее, он был абсолютно счастлив.

Удобнее расположившись на железной балке, тянущейся из пустоты в пустоту, господин Осгурд сделал глоток чая. Тепло приятно растеклось по всему телу и вновь навеяло мысль о том, что что-то он всё-таки забыл. В этот момент в поле его зрения блеснул яркий изумрудный лучик, переросший в миллиарды дрожащих точек, сливающихся воедино и образующих формы абсолютно всего, что хотел увидеть господин Осгурд. Он любил наблюдать за процессом Перемещения во всей его хаотичности и неповторимости и каждый раз выбирал самые интересные случаи, содержание которых, правда, к превеликому своему сожалению, быстро забывал.

В этом году ему особенно понравились перемещения троих из нескольких сотен существ, угодивших на порог Академии.

Артаберис из древнего рода Вайнврайт, как и всегда в предобеденный час, прогуливалась по лесу, расположенному недалеко от скромного жилища её семьи, представлявшего собой небольшое каменное строение в два этажа высотой, обитое – надо отдать должное умелым строителям – ровно выпиленными дубовыми досками. Вообще подобное архитектурное решение применялось больше в декоративных целях и немного для придания конструкции устойчивости. Решение добавить деревянные элементы пришло в голову отцу Артаберис – последнему наследнику мужской линии рода Вайнврайт – после того, как он совершил длительную поездку до ближайшего города и постиг всех тонкостей современного архитектурного дизайна. В целом, так называемое поместье семьи Вайнврайт, давно утратившей свои прежние величие и влияние, представляло собой картину весьма безрадостную: каменный домишка, деревянный сарай, полупустая конюшня и довольно посредственный в плане разнообразия содержимого огородик.

Как вы понимаете, гордиться своим социальным статусом Артаберис особо не приходилось, но ни это, ни то, что семья в последние годы еле сводила концы с концами, нисколько не удручало девушку. Она с радостной улыбкой бежала по зелёной траве вдоль весёлого лесного ручейка. Свежий воздух наполнял грудь, собранные в аккуратную причёску волосы развевались в стремительных потоках, босые ноги скользили по покрытым росой травинкам. Лёгкий ветер колыхал сосны, с ветвей которых доносилось жизнерадостное птичье пение. Яркие лучи пробивались сквозь вечнозелёную толщу елей и плавно скользили по водной глади ручья. Повсюду веяло беззаботным ароматом ранней осени…

Как вдруг всё исчезло. Внезапно – даже слишком внезапно для такого спокойного предобеденного часа – не стало ни ручья, ни леса, ни травы, ни намёка на материальный мир. Артаберис испуганно оглядела образовавшуюся пустоту, пытаясь выяснить, куда делся мир.

На самом же деле, мир никуда и не исчезал, и лес, и ручей, и визгливо поющие удоды остались ровно там, где им и положено было находиться в этой пространственно-временной точке. Исчезла только Артаберис, точнее, просто переместилась.

Темнота перед глазами девушки постепенно начала приобретать формы материальных объектов, которые пока что было довольно проблематично рассмотреть. Формы нарастали друг на друга и медленно обретали резкость. Потом вдруг стали одним сплошным сгустком невыносимо яркого света, заставившего зажмуриться. Когда Артаберис, наконец, открыла глаза, она обнаружила, что стоит на площади перед непознаваемо громадным и необычайно красивым замком, какие бывают только в сказках и, согласно древней легенде, в долинах Первого Королевства.

Оглядевшись, девушка обнаружила десятки других людей, осматривающихся вокруг. Все они выглядели совершенно по-разному, многие были причудливо одеты, а некоторые издавали странные стрекочущие звуки, явно требующие восприниматься как речь. Всех их, ну, или приличное множество, объединяло то, с каким удивлением, восторгом и в то же время замешательством они смотрели на Замок.

Через несколько минут практически безмолвного ожидания толпа всё пребывающих собравшихся медленно двинулась к воротам Замка, явно привлечённая чем-то сокрытым там. Не в силах сопротивляться потокам толкающихся людей, Артаберис двинулась следом, по-прежнему не понимая, что творится кругом.

***

Господин Осгурд сделал очередной глоток лавандового чая и с интересом склонил голову набок.

«Она даже не подозревает, какая роль в грядущих событиях ей уготована», – сказал бы он, если бы каждый звук его голоса не тонул в пустоте, не смея, как положено, бежать быстрой волной. Поэтому он просто, насколько был способен громко, об этом подумал и вновь устремил взгляд в обретающие лишь для него форму мерцающие точки.

Бледный свет тлеющего костра едва освещал узкую пробоину в скале, настолько узкую и маленькую, что её и пещерой то сложно было назвать. Однако Демьян всё же её так называл, поскольку мысль о том, что он живёт не в пещере, вызывала в нём чувство зазря потраченных 19 лет жизни. А это не самое приятное, хоть и не самое ужасное, чувство из всех, на которые парень был способен.

С самого детства, воспоминания о котором сохранились в тревожных и весьма болезненных обрывках памяти, Демьян мечтал жить высоко в горах на самом краю мира в какой-нибудь пещере, где единственными его занятиями были бы добыча древесины из леса у подножия горы и охота. Поэтому лишь только он стал способен уйти на поиски идеального места, а это, надо сказать, произошло с ним намного раньше, чем происходит с любыми другими людьми, он бросил в рюкзак всё, что попалось под руку, и ушёл в лес.