– Теоретически можно, но ведь среди зрителей не было таких случаев?

–Что странно, нет.– Джек озадаченно потер подбородок с небольшой щетиной.

Переведя взгляд на сцену, куда уже поднимался ведущий, я нахмурился от шума предвкушающей представление публики.

На ринге стоял человек с чрезвычайно яркими лимонными волосами и почти в такой же яркой и экстравагантной одежде.

–Как дела, филармония?– Прокричал ведущий, и публика цветных волос подхватила.– Надеюсь, вы готовы, потому что, мне уже надоело вас разогревать . Итак, сегодня будет три пары, я слышал, что прошлые участники жаловались на несправедливость, посмотрим, оправдаются ли слухи сегодня.– Парень прищурил глаза и начал вышагивать по сцене. – Сегодня, уважаемые дамы и господа, у нас гости из Финляндии, – Зал замолк на мгновение.– Это группа Кавелуя. А также поприветствуем Вариера! Тут становится жарко и холодно, кажется у меня лихорадка!– Задорно прикрикнул ведущий на реакцию толпы.

– Тебе везет. Это будет незабываемое представление,– с придыханием обмолвился Джек.

На сцене появилась группа и еще один человек.

На нашей стороне была группа из трех людей – два парня и девушка. Очевидно брат с сестрой, с белоснежными блестящими гривами и еще один парень с короткой темно-синей. Парни были одеты в кожанки, а девушка в кофту с меховым воротником. У темно-синего была гитара, которую этот дурак решил донастроить прямо на сцене, отчего я профессионально закатил глаза.

– Они замораживают на месте,– Джек меня заинтриговал.

Вариер, который подходил к сцене, был похож на маэстро. Но классический фрак был заменён на рваный к подолу эластичный плащ, белая рубашка была с черным воротником.

Медленными шагами он направлялся на свет софитов, плавно водя по воздуху руками, приподнимая лицо с пронзительным взглядом двух разноцветных глаз. Одна из его радужек была льдяно-голубая, она горела в темноте, вторая – темная как участки, не освещенные прожекторами. Он остановился, повел красивыми покатыми плечами и вскинул руки. Вокруг него появилась клавиатура – сенсорная голограмма, невесомая.

– Это исключительный тип. На моих глазах, он играл, пел и дрался одновременно, – Джек сказал это с гордым и восхищенным лицом. – А теперь, я пойду туда, если ты не возражаешь.

– Внимание участники,– объявил голос по динамику, пока ведущий уходил со сцены,– правило для всех одно – атаки не распространяются на зрителей и не должны причинять смертельных увечий. Бой продолжается пока песня кого-либо из участников не будет поставлена на паузу, либо не закончится. Как только песня поставлена на паузу, у участника есть 10 секунд, чтобы снова начать петь или танцевать под свою песню, после этого срока объявляется победа противника. Зрителям разрешено передвигаться от одной стороны ринга к другой. Если победы ни одного из участников не произошло, бой разбирается жюри. Удачи!– Объявление добавило официальности и серьезности происходящему, отчего по рядам зрителей проскакивало истерическое волнение.

Возникли первые звуки, и половина зала выжидающе замолкла. Это было похоже на ветер, колеблющийся в замкнутом пространстве, невесомый приятный мороз в виде волны повеял из динамиков. Группа ледяными фигурами застыла в разных позах.

Начал белесый парень, он пел простыми словами о северных ночах и ожидании рассвета. Вступили механические басы, задающие ритм и продолжила его сестра, кидаясь отрывками словосочетаний, тоненьким, но резвым голосом. Одновременно с ней заиграл Темно-синий, перебирая беззаботными повторяющимися интонациями на гитаре. У кого-то раньше, у кого-то позже на запястьях зарождались привычные ручейки неожиданных цветов.

Лед в их телах растаял, и все раскрепощено зашевелились. В припеве её подхватил брат, оставляя лишь одну, но громогласную фразу: « я вижу твои звезды в небе». « Во время танца Млечного пути»– ответила сестра.

Я все ждал, когда они начнут как-то взаимодействовать с соперником . Переведя внимание на Вариера, я отметил что его ноты словно колонны оседали в воздухе; его голос прыгал, словно бы искал свою нишу. Словно был ветром, где то уплотнявшим воздух, где то развевавшим.

Руки резко сменили темп, теперь они били по клавишам. Подача звука наливалась силой.

Я протер глаза, не веря тому, что вижу, так как он перестал играть и буквально застыл на месте, ошарашено шевеля губами. Мои веки автоматически распахнулись, и в глупом ступоре я уронил челюсть.

– Объявляется пауза,– восхищенно воскликнул ведущий.– 1…2…3…4…

И тут пианист высвободился из «ледяных оков» и нерешительными дрожащими руками начал играть. Очевидно, голос тоже прорвался.

Маэстро кто-то помог, не знаю как, но сообщник пронес в зал зажигалку. Огонь вспыхнул – Вариер его подхватил своим ветреным голосом и материалоподобными аккордами .На минуту можно было подумать, что языки направятся на беззащитных противников, но этого не произошло. Пламя охватило инструмент, руки и одежду Вариера, что сделало его силу неиссякаемой, он рвал звуки соперников один за другим. Им ничего не оставалось, кроме поражения.

К концу представления последняя искра растворилась в черной ткани рваного фрака, Вариера объявили победителем.

Пока публика оглушительно гудела, ко мне подошел Джек:

– Да… Не первый раз его вижу, а до сих пор ошеломляет – промямлил удивленный приятель.

– А я случайно не сплю? Может это магия? – я недоверчиво хлопал глазами.

– Я много изучал эту тему. Определенной частотой он достигает слияния волн стихии и звуковых волн, потом управляет ей голосом, задавая направление.

Наблюдая колоссальные перемены в моем выражении лица от ошарашенного до удивленно восторженного, Джек ответил:

–Такое бывает,– После чего отвернулся, чтобы посмотреть на следующую пару.

– Я советую вам пока не засыпать, потому что впереди самое интересное.– Прибавил тон ведущий.– Не буду медлить, следующая пара Эмили и Марионетка.

Я решил, что будет удобнее стоять на середине сторон сцены, чтобы перебегать на определенную сторону было удобнее.

На свет встала темнокожая девушка с дредами, которые вспыхивали искрами разных цветов. На ней был черный поблескивающий пиджак с майкой, леггинсы, сзади и с боков которых висела полупрозрачная многослойная юбка. Как подсказала мне интуиция, ее звали Эмили, и она стояла босая.

С другой стороны неестественными движениями разминался в полностью белой и облегающей одежде парень в маске марионетки. На маске были нарисованы большие черные глаза и страшно широкая улыбка.

С Марионеткой стояла та самая девушка с красными короткими волосами из компании на улице. Парень не прекращал поворачиваться в ее сторону своей жуткой маской, неуклюже обнимать, держа ее руку, и периодически отворачиваться, стягивая маску, чтобы поцеловать. А она смотрела в зал, улыбчиво подмигивая и часто моргая искусственными ресницами. Но когда ей дали микрофон, она отвела взгляд и сосредоточилась.

Переходя на сторону Эмили, я заметил на сцене маленькие барабаны, на которых она стояла.

Она, порхая, начала выстукивать простой ритм своими ногами. В прыжке она была бабочкой, в падении – скользящим по воде валуном. С придыханием пропела первые слова, останавливаясь на одном синхронно с ногами. Язык, на котором она пела, звучал привычно, хоть и незнакомо. В некоторые моменты абсолютно чистый звук ее голоса еле уловимо начинал плыть по нотам, но это будоражило душу. Ее голос, то звенел, то утихал в барабанном стуке, чтобы после перейти в угловатый вокализ. В это время ее ноги со знанием дела начали дополнять мелодию, украшая новым ритмом. Она танцевала светящимися руками на каждой мимолетной позе.

Мелодия кипела вместе с моей кровью и я погрузился в ватную паутину ее голоса. За меня говорил красный цвет бурлящий и растекающийся по рукам магмой. Если бы я когда-нибудь услышал мамин голос, мне кажется, он был бы похож на голос Эмили.