Чистилище, ёб вашу мать! Судьи, блядь! Решаете нашу участь! Мы видим вашу силу, но вы не знаете нашу. А Тухленко, мразь, ещё своё получит, если мы останемся в живых. Хотя, блядь, в каких живых? В это ебучее помещение живые не попадают. Хотя хуй его знает, кто сюда вообще попадает и зачем.

Так думал я, пока нас равняли, как и было сказано, с говном. И ещё я думал, где бы достать выпить и есть ли здесь вообще спиртное? Глянув на Якина, я понял, что он думает о том же. Блядь, как хочется водки! Полцарства за поллитру!

В это время на сцене произошло некое движение. Сатана и трое остальных резко встали и последний произнес:

– Четверка удаляется на совещание.

Они неторопливо, гуськом, вышли из зала. Наступило мучительное ожидание.

– Ты всё ещё думаешь, что это галлюцинации? – прошептал я Якину.

– Нет, это реальность. Не могу объяснить почему, но это реальность. Самая кошмарная в моей жизни, – ответил тот.

– А этот снабженец, в рот его, сука, крыса… – встрял Грохотов и показал кулак бледному Тухленко, окруженному противными горбунами. Тот был похож на взъерошенного попугая в период спаривания.

– Не волноваться, люди! – вдруг громко сказал негр, за что получил по спине дубинкой.

Я почему-то успокоился. Что-то во мне вдруг заговорило – всё будет хорошо или, во всяком случае, относительно неплохо.

В это время ебучая четвёрка, взошла на кафедру, и Сатана провозгласил:

– Я передаю слово представителю светлой стороны – Иоанну Крестителю.

Гражданин в парике подошёл к краю сцены и неожиданно приятным баритоном произнес:

– Мне, как помощнику Господа в делах «верховного суда», доверено огласить приговор, вынесенный на закрытом совещании. Итак. За нарушение общественного порядка в общественном же месте, за деморализацию населения, за сквернословие и пьянство, «верховный суд» в лице инквизиторской четверки постановил: человеков Беспяткина, Якина, Грохотова и Тхото приговорить к исправительным работам на постройке бараков для грешников в шестом отделении Ада на неопределённый срок, без конфискации имущества. Занести всю информацию в базу данных райской канцелярии (копию в Ад). Заключить вышеупомянутых граждан под стражу в зале суда и передать их в распоряжение главного демона адской администрации Дрочио (при этих словах рогатый монстр кровожадно ухмыльнулся). А также, по настоятельной просьбе уважаемого графа Льва Толстого, назначить гражданина Тухленко ответственным за снабжение стройматериалами упомянутого строительства (снабженец упал в обморок и на этот раз, кровожадно ухмыльнулся Грохотов). Приговор привести в исполнение немедленно.

Сразу же всё пришло в движение. Нас окружили горбуны и вновь прибывшие стражники с огромными палашами. Помогая себе этими инструментами, они повели нас прочь из зала. При этом я смотрел на Льва Толстого, а он на меня.

– Тварь, – шёпотом про себя думал я.

Что думал граф, мне не известно. Но его глаза светились утолённой местью и ещё чем-то, для меня очень неприятным.

А нас уже грузили в какой то широченный лифт, исписанный неприличными словами на разных языках. Потом лифт, скрипя и дёргаясь, стал опускаться куда-то в ебеня, долго и обречённо. Наш негр с неподдельным любопытством рассматривал лифт, как будто задумал совершить побег в ближайшем будущем.

Какой тут нахуй побег, если мы попали в лапы кровожадного демона Дрочио, да ещё с подачи самого Сатаны! А тут ещё привязалось настойчивое желание выпить водки. Мир сошёл с ума, а у нас даже не спросили последнего желания. Суки!

Не верьте голливудским фильмам ужасов, да и прочим там блокбастерам не верьте. Эти хуевы янки впаривают вам всякое фуфло, напичканное кленовым сиропом, компьютерными спецэффектами и мутными диалогами.

Какие-то тёмные лабиринты, атональная музыка и невнятные звуки – всё это для лохов. Нет в аду никаких цепей и гниющих уродов. Я был там и знаю.

Короче, выгрузили нас глубоко под землёй (ну, я так думал поначалу) на серую каменистую поверхность, из которой торчали какие-то чахлые кустарники, похожие на крыжовник. Над нами раскинулось мрачное небо, покрытое густыми «полиуретановыми» тучами, сквозь которые щерилось непонятное овальное светило. Его тусклые лучи выхватывали из темноты скучную равнину, поперёк (а может и вдоль) которой текла антрацитовая цветом река. На её берегах сбились в кучу одноэтажные кирпичные бараки с окнами, похожими на бойницы. Вниз к баракам сбегала кривая потрескавшаяся дорога, по которой нас и повели стражники.

Шли мы недолго и в отупелом молчании. Каждый думал о своём, но доминировало желание выпить. Причём, доминировало настолько, что хотелось броситься грудью на автоматы или что там ещё, чтобы погибнуть во славу и честь. Но автоматов не было, а честь и слава тут, видимо, нахуй не годились.

Горбуны и стражники мрачно игнорировали среду, и напоминали обычных заряженных зомби. В общем, полный декаданс и прочая депрессивная хуета.

Меня удивлял только Зуаб. Казалось, что он просто попал в Оружейную палату, удивился и задумал спиздить меч самурая или какой-нибудь наган с дарственной надписью самого Будённого. Ему было всё интересно, а нам похуй.

Наконец, нас подвели к узорным воротам из кованного чугуна, расположенными в центре высокого деревянного забора, покрашенного неприятной тёмно-зелёной краской, местами облупившейся.

Один из стражников достал замысловатый рог и три раза в него дунул. Этот гундосый звук напомнил мне, что жизнь все-таки продолжается, но паскудно как-то стало на душе.

Откуда-то из-за забора раздался звон тяжёлой цепи и к воротам неторопливо вышел огромный пёс с лысой головой и крепкими волосатыми лапами. Он протяжно зевал и откровенно тяжело дышал.

– Какого вам хуя? – грубо спросил он.

– Новые поступления по приговору «четверки». На стройку, – ответил стражник с рогом.

– Опять алкаши какие-нибудь? – прохрипел пёс, одной лапой скручивая винтовой замок.

– Они самые, Цербер! – подтвердил стражник.

– Мы не алкаши. Ни хуя, просто нас кто-то подставил, – твердо возразил Грохотов.

– Да ну, конечно? Понимаю. Бедные, бедные ребятки… – открыв ворота, проурчал Цербер.

– Давайте, проходите. Живо! – гаркнул стражник и нас грубо втолкнули на территорию этой неприятной зоны.

Последние слова пса меня очень насторожили. Видать этот Цербер большой мастак по части чёрного юмора. Впрочем, в этой местности юмор вряд ли может быть белым или хотя бы серым. Это подтвердил сам пес, закрыв за нами ворота.

– Ведите этих козлов в третий барак. Я сообщу надзирателю, – рыкнул он и мы поняли, что судьба – сука редкая.

И вскоре мы стояли возле серых обшарпанных бараков. И прямо пред нами артистично вышагивал некий старец сивой масти, в театральном рубище из мешковины. И на голове его притулилась серая кепка шпаны пятидесятых. Я узнал его сразу по спутанным волосам, жидкой бороде и гипнотическому взгляду. По всей видимости, старец занимался дыхательными упражнениями по Бутейко и шейпингом. Он был бодр и подтянут. Он в окружении занятной свиты и потому выёбывался.

А свита, я вам скажу, супер! Настоящие черти, блядь. Ну, там рога, свиные пятачки, копытца и прочая атрибутика. Только они уж очень упитаны были, эти черти, и небольшого роста притом. А ещё они показались мне наглыми эти бесы. Они куражились над нами. Это было видно по их глазам. А старец выёбывался – это факт.

Заявляю миру – черти существуют, причём именно в том виде, в каком их изображал великий сказочник Ромм.

Главный стражник отдал вертлявому пенсионеру какие-то бумаги и съебался вместе со своим войском. Старец пробежал глазами белые листы формата А4 и опять уставился на нас. Потом он воровато шмыгнул носом и оскалился.