Глаза вошедшей девушки медленно оглядели всех присутствующих, которые смотрели на неё, как на новое чудо света. А на губах девушки заиграла ели заметная тень улыбки, когда она нашла кофейные радужки своей одноклассницы. Вика Цветаева — причина, по которой она в эту ночь несчастна, точнее, катализатор, что ускорил реакцию раскрытия её обмана. Но почему? Сжав в руках покрепче в тон платья клатч, Нюша направилась к ней, что бы это и узнать…

Поговорив с подругой, мне немного стало легче. Падающий пушистый снег, что решил вдруг отыграться за своё опоздание почти на месяц, в этот день, как и предыдущие два, с неимоверной скоростью покрывал собой землю. Дворники ели справлялись, пробки из-за гололёда и снежной бури были неимоверные, даже для такого города, как мой.

— Никогда не видела у нас такой метели… — возмутилась мама, что сидела на переднем пассажирском кресле.

Да, я тоже не видела, даже сейчас. Мои мысли были заняты этим глупым вечером, на который я разоделась как настоящая принцесса. Но моё зрение сфокусировалось, когда машина припарковалась возле массивного серого здания с чёрными окнами, что, казалось, резали то на тонкие кусочки.

— Ну что, Золушка, готова отметить новый год в месте для принцесс?

Папа пытался шутить, но вышло это ужасно. Как и моё настроение. Наверно из-за него мне всё казалось тусклым, невзрачным и каким-то неинтересным.

— Ты себя хорошо чувствуешь? Не заболела? — мама пристально стала всматриваться в моё побледневшее лицо, и всё, что мне оставалось, это отрицательно замотать головой.

— Если что, мы можем остаться в кафе, поговорим с учителями…

— Не нужно, — как-то хрипло, но всё же отозвалась я.

У ресторана «Ночной Лис» было множество особенностей, помимо той, что именно здесь и в этот вечер я вновь прочувствую всю гамму позора и унижения, которое, конечно же, заслужила.

Ресторан состоял из нескольких залов, которые так и назывались по цветам. Чёрный для представителей более денежного сословия, в нём решались какие-то важные вопросы, и он был оборудован больше как офис компании, чем зал ресторана. Багровый, который предназначался для выпускных вечеров, где собирались одинадцатиклассники со всех центральных школ города, своего рода элита. Белый, который зачастую заказывали для свадеб, годовщин и юбилеев. И самый ближний ко входу, считающийся практически проходным двором в этом заведении, синий. Но даже с самым дешевым залом здесь не мог сравниться рядовой ресторан города. Родители моей школы решили раскошелиться для старших классов, поэтому десятые и одиннадцатые классы сейчас здесь.

Рядом со входом есть еще одна дверь, ведущая в кафе, что принадлежит ресторану. С панорамными окнами, в два этажа, наполненное уютом и романтикой. Именно там и будут проводить вечер некоторые родители и учителя, дабы дать нам некое чувство свободы в этот вечер.

«Ночной Лис»

Читая яркую золотую вывеску, что выделяется на сером фасаде здания, я усмехаюсь. Мне хотелось в этот вечер танцевать, а сейчас хочется смыться, и как можно дальше, только бы не видеть их, не чувствовать этот позор.

Но я делаю шаг — отдаляюсь от родителей, еще один — и вот я на гранитных ступеньках ресторана.

На входе, конечно же, осмотр, что бы не было никакого алкоголя. Но в моём клатче обнаруживается только блеск, расчёска, телефон, который я поставила на беззвучный режим и маленький флакончик с французскими духами, что подарили мне в честь окончания этой четверти родители. Её я закончила лучше, чем просто «хорошо», и если бы постаралась, могла бы выйти на отлично. Но мне этого не нужно и родители понимают. Средний балл важен лишь в одиннадцатом классе, и пока мне можно немного расслабиться.

— Проходите. И приятного вечера, — парень лет двадцати мне галантно подаёт руку, что бы я поднялась без происшествий.

Руки я не касаюсь, мне почему-то не нравится такое внимание, и, поднявшись, иду к своим одноклассникам. Кажется, они поражены. И пока все застыли, словно фильм поставили на паузу, я воспользовалась моментом, что бы оценить обстановку.

В основном уже сформировавшиеся компании, и, возможно, ближе к девяти все начнут друг с другом знакомиться, когда музыка всех разогреет, за окном потемнеет, а вокруг спадёт дискомфорт и стеснение.

Когда я увидела её, стоявшую в дали ото всех, с телефоном руках, я сразу же поняла, куда двигаться. Она с кем-то тихо разговаривала и, кажется, плакала. Но когда её взгляд коснулся меня, она быстро смахнула слезу и попрощалась с кем-то.

На белом коротком платье, что облегало её по фигуре, лежали тёмного шоколада локоны. В полумраке её глаза казались бездной, и неудивительно, что никто не заметил, как она плачет. В такой атмосфере и в таком тёмном месте и пол у человека можешь не отличить.

— Что-то хотела?

Её надменность была при ней, но не в такой степени, как раньше. Носик не задран к небу вместе с подбородком, взгляд не как у коршуна, а скорее человека, который сильно-сильно устал. Я не сразу ответила на её вопрос, немного растерявшись. Но где-то за спиной появился ди-джей, подошёл к музыкальной установке на сцене и стал подбирать современные треки.

— Да, поговорить, — выдавила я из себя, когда нас вновь стала разделять толпа народу, подходящая к сцене.

Взгляд Вики упал куда-то за мою спину, а потом она схватила меня за запястье и повела куда-то в толпу.

Миновав её, мы вышли в небольшой коридор, где были туалеты.

— Они не заметят наше отсутствие некоторое время, — произнесла одноклассница, которое тащила обескураженную меня за руку. — Но твоё платье выделяется, так что шансы пятьдесят на пятьдесят.

— О чём ты?

Я вырвала свою руку, но это не помогло. Цветаева открыла дверь женского туалета и затолкала меня туда, несмотря на мои возгласы.

— И что… — я не успела договорить, одноклассница зажала мне рот рукой и поднесла указательный палец другой руки к своим губам.

Я кивнула, и тогда она стала осматривать кабинки, в которых никого не оказалось.

— Никого… — шепнула она.

— Конечно! Кому тут надо быть, когда всё веселье там? — я указала рукой за дверь, которая разделяла нас от громыхающего ресторанного зала.

— Мне надоел этот театр, Ню…Настя, — Вика прислонилась спиной к тёмной плитке, что выстилала стены ресторанного туалета.

Руки её были скрещены на груди, а глаза закрыты. Как будто она и в самом деле устала.

— Думаешь, мне нужен был твой…Олег? — она как-то нервно рассмеялась. — Не могла получше имя придумать?

— Откуда ты знала? — я подошла ближе к Вике, которая теперь смотрела на меня в упор и со смешинками в глазах.

— А я и не знала. Мне до этого дела не было и нет…

Она вдруг замолчала, словно подбирала слова, как впрочем-то и я. Мне посоветовали с ней поговорить, вот и настал этот момент, хватит убегать.

— Ты не ту стерву ненавидишь, хочу тебе сказать, — она покачала головой. — Не я хотела тебя разоблачить, а они, твои так называемые подруги.

Я совершенно не понимала, что несёт эта девушка. Может, у неё крышу снесло? Но что-то её замученный вид подсказывал мне, что-либо её у неё давно нет, либо она говорит правду. Но вырвалось совсем другое…

— Что ты имеешь в виду?

Мой взгляд на секунду коснулся зеркала, в котором мы обе отражались: одного роста, словно сёстры, одного возраста, как будто близняшки. Но в то же время полные противоположности: тёплая и мягкая, словно тофу, и колючая и дикая, словно дикобраз.

— В сентябре, когда ты заявила девочкам, что у тебя есть парень, они тебе поверили, и это бы продолжалось, если бы твои фанфики не были так похожи на твои рассказы о свиданиях, а твои фото отражали лицо твоего парня. Но на фото его не было, только тень, плечо или подбородок. Ни совместных фотографий в социальных, ни чего-либо еще. Конечно тех, кто всегда с тобой рядом и для кого это тема для обсуждения номер один, этот факт стал настораживать. Но меня это никак не касалось до одного момента.