Лу только пожала плечами, накладывая самопальный бинт на мое предплечье.
— Кай хорошо тебя знает, изучил за столько лет. Если ты мрачный на марше, а потом прячешься вместе со своей женой в шатре каждый вечер на полчаса-час, то мы тут точно не развлекаемся. Фотен это понимает. Поэтому и отправил человека, который будет держать язык за зубами и не трепаться о том, что увидел.
— Король все еще видит в Преноре гвардейца?
— А ты разве до сих пор не видел гвардейца в Орвисте? — вопросом на вопрос ответила Лу. — Они остаются верны престолу навсегда, даже когда снимают куртку. Особенно, если речь идет о такой выслуге, как у графа.
Я принял объяснение Лу. Она как раз закончила накладывать повязку, и я благодарно погладил ее по ладони, после чего перешел к самой неприятной части вечера. Кормежке Меча Крови.
Я уже говорил, что сие действо напоминает мне работу адского маляра? Специальным помазком, который мы где-то раздобыли, я растягивал собственную кровь по всей длине лезвия, наблюдая, как кровь моментально и беззвучно вписывается в металл. Я не знал, как правильно насыщать оружие, но одно знал точно: крови у меня конечное количество, так что обращаться с ней надо аккуратно. Так и сидел, пока в чашке не стало пусто. Обмакнуть помазок, протянуть кровь по клинку, перевернуть меч, повторить процедуру.
Временами мне казалось, что лезвие начинает идти трещинами, как тогда, у стен Пите, когда я убил не менее полусотни человек за пять минут, но каждый раз это было обманом зрения. Хотя мне и стало казаться, что в определенных местах клинок свой цвет изменил.
Когда меч был накормлен, перекусил и я. Лу где-то раздобыла для меня пару печеных яблок с медом, немного мяса и лепешку, которые я запил стаканом легкого местного вина.
«Офицерское» собрание прошло как-то бездарно. Кай пытался поднять боевой дух своих вельмож, а столкнулся только с валом претензий и вопросов. В основном все крутилось вокруг цеблосских телег, назначение которых было не до конца понятно многим аристократам. Некоторые высказывались на тему полевых кухонь, которыми была оснащена основная пятитысячная группировка пехоты. Кто-то умудрился узреть в них нечто похожее на дискриминацию: пока личным дружинам землевладельцев приходилось готовить и питаться самостоятельно, королевские солдаты ели все заранее приготовленное, свежее и горячее. А самое главное — никто не страдал от желудочных хворей, потому что еще в Пите я нормально поездил по ушам Пренору, а он — интендантской службе на тему соблюдения чистоты и забора чистой воды.
Не знаю, насколько четко выполнялись мои инструкции поварами, но каких-либо признаков эпидемии или прочих желудочно-кишечных инфекций в королевской армии не было.
С дружинниками, впрочем, все было не столь радужно.
Мне с помощью Лу удалось снизить накал страстей. Мы с ней, как две пастушьи собаки в стаде, лавировали между вельможами и вклинивались в беседы. Тут я брошу пару слов о том, что кухни — моих рук дело, там Лу незаметно погладит по плечу особо громкого графа, прокатывая по нему волну своей божественной силы. В какой-то момент стоящий в большом шатре гомон удалось усмирить, хотя стоило это нам немалых сил.
Все это время Кай краем глаза наблюдал за нашими действиями. Теперь я понял, зачем король объявил это собрание. Проще один раз показать, чем десять раз объяснять. Я же понял, что у меня появился новый фронт работ.
Впрочем, проблема полевых кухонь и желание аристократов обеспечить горячим питанием своих солдат, была приятной заботой, которая, к тому же, имела весьма простое и быстрое решение. Тем же вечером вместе с графом Пренором мы отправили пяток гонцов вперед по маршруту следования армии. Каждый был снаряжен принципиальным чертежом, а еще мы показали мужчинам, как именно выглядели образцы, на которых сейчас готовилась еда для солдат. Каждому была вручена королевская печатка и несколько расписок от лица престола — для расчета с кузнецами.
Как именно были устроены первые полевые кухни в наполеоновской армии я не знал, так что пришлось фантазировать. Благо, конструкция печи на колесах не могла быть слишком сложной. Так что бралась обычная большая телега, днище и борта которой промазывались печной глиной или обкладывалась простейшим кирпичом, чтобы сама телега не загорелась. Если были в наличии листы металла — использовали их, но так были оснащены только королевские кухни, потому что процесс проката и ковки был весьма трудоемким. После на телегу ставилось два очага, выводилась труба для отвода дыма, а вся конструкция закрывалась или железом, или промазанными глиной досками.
На специальные отверстия опускались два котла, которые упирались не только в «крышку» кухни, но еще и на борта телеги, после чего «кухня» была завершена.
Я понимал, что эта конструкция не слишком долговечна. От тряски глина растрескается и через месяц-два кухни начнут разваливаться. Но во-первых, шли мы сейчас по Королевскому Тракту, а во-вторых — глину всегда можно подмазать, а даже если какие-то доски займутся и прогорят, их тоже заменить не проблема. А то, что солдатам пришлось по душе централизованное питание, было видно невооруженным глазом: королевские части выглядели свежее, хоть были на марше дольше всех. Все же, солдаты имели в сутки минимум два лишних часа, которые раньше тратились на разведение костров, готовку нехитрой еды и стояние в очередях к палаткам снабженцев. Сейчас же за них это делали специально обученные люди, а бойцам оставалось лишь готовить к обеду ложку.
Единственное неудобство, которое время от времени возникало — мое требование соблюдать чистоту посуды. Хотя бы номинальную. Так что на раздаче нет-нет, да и вспыхивали конфликты, когда очередной лентяй не нашел в себе сил пойти к бочке или ручью и ополоснуть свою личную тарелку.
К началу третьей недели мы дошли до Виглайна, а общая численность армии превысила пятнадцать тысяч человек с учетом всего обслуживающего персонала. Эта огромная человеческая масса превратилась в длиннющую змею, которая заняла Королевский Тракт целиком. Усложнились стоянки, логистика, пришлось выделять больше конных разъездов, которые бы сгоняли крестьянские телеги с широкой дороги на обочину.
Все чувствовали, что уже скоро мы подойдем к границе королевства, где будем встречать армию гонгорцев. О возможном участии Кватта в этой войне знали не слишком многие, а те кто слышал — до конца не верил. Где Клерия, а где Кватт? Между нами полмира, что северной империи делать в этой части Таллерии? А с гонгорцами мы справимся, даже и без поддержки мощного колдовства королевы Сании.
Так рассуждали многие, подбадривая себя перед грядущими сражениями. Причем эта коллективная психотерапия была настолько сильна, что поддаваться ей начал даже я.
Работа с Мечом Крови продолжалась. И я, и Лу отчетливо ощущали изменения, которые происходили внутри клинка, хотя внешне он практически не изменился. В итоге, после очередного сеанса кровопускания мне пришлось признать очевидное:
— Слишком мало крови, — озвучил я то, что беспокоило меня и богиню уже несколько дней.
— Больше нам взять негде, — сказала Лу. — Правда, мы можем попробовать напоить меч моей…
— Даже не думай, — перебил я богиню, — мы уже обсуждали это, любовь моя. А если что-то пойдет не так?
— Привет, голубки!
От глубокого бархатного голоса, который послышался за моей спиной, мне буквально поплохело, а Лу сжала кулаки.
Прямо посреди нашего шатра материализовалась Энжи.
— Какая приятная встреча, — с кислой физиономией сказал я Седьмой, поворачиваясь к богине бардов, артистов и путешественников.
— Ну, у вас тут такой славный поход, не смогла не заглянуть, — ответила Калита, усаживаясь на нашу единственную табуретку.
— Что тебе нужно, Энжи?
— Как-то ты не рад меня видеть, Антон.
— И не только он, — добавила Лу.
Калита приподняла бровь и внимательно посмотрела на богиню. Впрочем, эта сцена длилась лишь долю секунды и уже через мгновение Бард опять смотрела на меня. Точнее, на мою перевязанную руку.
