– Лена, ты? – Я улыбаюсь и киваю в ответ. – В порядке? – Киваю. Поднимаюсь наконец-то. Коленям больно, инстинктивно ощупываю их. Джинсы порваны, идет кровь. Оказалось, я зацепилась правой ногой за острый краешек крышки колодца. Руки тоже содраны в кровь. Проехалась-таки по асфальту.

– Давай отвезем тебя в травмпункт, пусть колени посмотрят. – Предлагает мужчина.

– Это мой муж, Глеб. – Поспешно представила нас Галя. – А это моя подруга Лена, мы все пять лет универа за одной партой просидели. Я тебе про нее рассказывала, помнишь?

Видно было, что они искренне переживают за меня, это было приятно, непривычно и немного неловко. Они ехали по своим делам и теперь вынуждены нарушить все планы ради меня. Самым лучшим вариантом было бы поблагодарить их за любезность и попросить отвезти домой. Но я сдержалась. Глеб уже искал в навигаторе адрес, а Галя уселась со мной на заднее сиденье. Я только сейчас поняла, что меня потряхивает. Слепящие фары до сих пор стояли перед глазами. Зубы начали отстукивать чечетку, я сжала челюсть, чтобы Галя с мужем не услышали. Подняла руку – ее так и колотит в разные стороны. Я поспешно спрятала руки под себя, чтобы хоть как-то сдержать дрожь. Внезапно авария и сон сложились в голове как звенья одной цепи. Но ведь на кресте было седьмое июля, а сегодня только двадцать третье апреля. Не рановато ли?

Я заставила себя оторвать взгляд от кровоточащего колена и посмотрела на Галю. Я только сейчас заметила, что она худее килограмм на двадцать. На похороны во сне пришла не какая-то Галя, а она, моя подруга! И я видела такой, постройневшей. Но как? Откуда я могла это знать? Неужели сон – правда, а не игра моего больного воображения? Я затряслась еще сильнее и старалась вжаться как можно сильнее в сидение, чтобы не показывать подруге свое волнение.

– Ты чего молчишь? Может, тебе успокоительного купить? Ты вся дрожишь! – машина уже мчалась по проспекту на разворот. – Глеб, давай еще в аптеку заедем! Ее колотит всю, надо хотя бы валерьянки накапать.

– Нет-нет, все нормально. Сейчас успокоюсь. Не обращай внимания. Лучше рассказывай, где ты, как ты? Ты очень сильно изменилась, как тебе удалось?

– Ты имеешь в виду, что я перестала быть жирдяйкой? – засмеялась Галя.

Мне стало неловко. Галя в универе была, действительно, девочкой с излишним весом. Она часто комплексовала по этому поводу, плюс стеснялась своего не столичного происхождения. Черты лица Гали остались теми же, но она очень похорошела за то время, что мы не виделись.

Мы подъехали к больнице. На территорию не пускали, поэтому Глеб припарковался у въезда на территорию. Помог мне выйти из машины. Видок у меня был тот еще! Кровь на одежде, порванные джинсы, меня всю трясло, даже десять капель валерьянки не подействовали. Если бы я такую девушку встретила на улице, приняла бы ее за местную алкашку. В травмпункте в такой час как раз подобный контингент и сидел. Человек пятнадцать в очереди. Мы с Галей переглянулись – никому не хотелось сидеть здесь и вдыхать запахи перегаров всех видов.

– Может, пойдем? – Умоляюще посмотрела я на Галю. – Со мной все в порядке, грязь бы отмыть.

Галя же, заметив медсестру в коридоре, с умоляющей улыбкой бросилась к ней.

– Девушка, помогите, пожалуйста! Посмотрите, насколько все серьезно? Если просто царапины, мы бы домой пошли, не стали вас напрягать.

– Пойдемте.

Я проковыляла в процедурную. Боль в ногах и руках все же давала о себе знать. Галя осталась ждать снаружи.

Медсестра взяла бинт, свернула его в несколько слоев, обильно смочила перекисью водорода и начала протирать руки. Я тихо пискнула.

– Терпи давай! – Медсестра ободряюще улыбнулась.

Щипало просто ужас как. Свежая алая кровь сразу начала обильнее идти из ранок. Она перевязала мне кисти плотно бинтом. Там оказались просто царапины, ничего серьезного.

– Брюки сними, помешают. – Я послушно начала стягивать джинсы. Кровь уже присохла по краям раны и мешала снять одежду, приходилось отрывать. Я поморщилась. Медсестра обильно смочила ткань перекисью, чтобы не пришлось рвать по живому. Когда джинсы наконец сдались, она взяла новый бинт и начала протирать ноги. Под слоем черной пыли оказалась длинная рваная рана на правом колене. Оттуда продолжала активно идти кровь.

– Дело плохо, скорее всего, шить придется. Давай я сейчас тебе перевяжу, чтобы не пачкать обувь. Придется дождаться врача.

Обувь и брюки у меня и так были залиты грязью и кровью. Но я не стала спорить, с чистым бинтом сидеть приятнее. Вышла из процедурной, замотанная бинтами, в грязных брюках, с трудом натянутых поверх повязки, и горестно вздохнула.

– Придется все-таки ждать врача. Говорят, правое колено шить нужно.

– Обязательно надо дождаться! – закивала Галя. – Я же говорила! А представь, я бы тебя домой отвезла?

– Ты сама поезжай, а? Посмотри, какая очередина! Тут до утра, наверное, придется сидеть. Да и Глеб ждет.

– И как ты с такой ногой посреди ночи собралась домой добираться?

– Такси возьму.

– Так, давай-ка не глупи! Я тебя не брошу. Дела подождут, ничего страшного. Сейчас позвоню Глебу и предупрежу, чтобы не ждал. Вместе доберемся.

Я никогда себе ничего не рвала и не ломала и в больнице даже не бывала ни разу в жизни. Надеюсь, они сделают наркоз? Я почему-то вспомнила Мэри Шелли и ее Франкенштейна. Жуть. А как же работа? Я только сейчас сообразила, что лучше предупредить Ирину Васильевну заранее. Написала СМС: «Извините, что поздно. Это Лена Савельева. Не смогу завтра прийти на работу, попала в аварию и сейчас в больнице. Ничего серьезного, но скорее всего придется посидеть дома пару дней». Ответ пришел почти сразу: «Лена, выздоравливай! Сообщи, когда будет ясность».

Мысль, что на работу мне завтра не надо, приободрила. Внеплановый выходной, особенно когда уже не один месяц работаешь по шесть дней в неделю, – прекрасная новость. Я так обрадовалась, что даже будущий шов на колене уже не удручал.

Мы с Галей отсели подальше от остальной очереди и болтали вполголоса. Удивительно, но словно и не было тех лет после универа, когда мы не виделись и не общались. Как оказалось, Галя так и не проработала ни дня по специальности. Впрочем, это меня не удивило, она экономику терпеть не могла, а учиться пошла, чтобы было высшее образование. Она приехала из Электростали, робкая девушка из провинции. Поразительно, как свободно и непринужденно она сейчас держалась. Стала работать стилистом, а ведь тут надо и вкус иметь, и умение найти подход к людям. Казалось бы, не так много прошло времени. Галя расцвела и преобразилась, избавилась от комплексов. А я, наоборот, заросла ими по самые уши. Сейчас мы словно поменялись местами.

Время за болтовней пролетело незаметно. Лампочка над кабинетом загорелась, приглашая меня войти. Кабинет оказался крохотным. Окно напротив двери заставлено папками. Вдоль подоконника двойной стол. Справа сидела медсестра, слева – врач. Это был седой невысокий старичок с добродушной улыбкой.

– Проходите, садитесь. – Он жестом указал на кушетку справа от двери. Я тут же плюхнулась на нее. – Настя, оформи документы, я подойду через пять минут.

Это была та самая девушка, которая обработала мне раны в процедурном кабинете.

– Фамилия, имя, отчество, дата рождения?

– Савельева Елена Николаевна, двадцать третье апреля девяносто пятого года.

Медсестра еще задала мне несколько вопросов и подала на заполнение согласие на медицинское обследование. К тому моменту, как она закончила, врач уже вернулся.

– Ну что ж, снимайте повязку, посмотрим на ваши колени. – Я начала разматывать бинт, а он присел на корточки напротив меня и помог добраться до раны. Цокнул языком.

– Левое в норме, смазывайте зеленкой. А правое точно шить. Само не срастется нормально. Зачем вам уродливые коленки в таком возрасте? – Кровь стала идти меньше, и я впервые внимательно разглядела рану: вдоль ноги шла рваная дыра, иначе я это назвать не могу. Мне стало дурно. И когда я успела ее так распороть? В детстве сто раз падала и отделывалась царапинами.