Глава 2. Ох уж эта работа
Тишину нарушил пронзительный звон. Поспешно хлопнув по будильнику, собралась было по привычке перевернуться на другой бок и поспать еще немного, но нарастающее внутреннее беспокойство не давало покоя. Мне снилось что-то плохое. Стоило проснуться – сон забылся, а чувство беспокойства никуда не делось. Умывшись и сварив кофе, я смирилась. Заглянула в кошелек. До зарплаты оставалось не так много денег. Сегодня никаких соседей, никаких цыганок и попрошаек! Иначе мне просто будет нечего есть! Опомнившись, спешно надела серый брючный костюм, схватила сумку и побежала на работу.
В первый пришедший поезд я не влезла. Во второй тоже. Зато в третьем успела занять сидячее место и задремала. На одной из станций вагон резко дернулся и седой мужчина не удержался за поручень и повалился на меня. Я едва успела инстинктивно выставить вперед руки, чтобы он не ударил пряжкой портфеля по лицу.
– Извините, пожалуйста, – растерялся старичок и боязливо отвел глаза. Он хотел поскорее протиснуться к двери, но от его суетливости получалось только хуже. Один из пассажиров подхватил его под мышки и вежливо, но твердо подтолкнул к цели.
Только теперь я заметила на коленях помятую газету. Наверное, выпала из портфеля старичка. Хотела было дернуться и окликнуть его, но двери уже закрылись, и поезд двинулся в черноту тоннеля. Пожав плечами, нервно оглянулась: похоже, никто даже не заметил моих поползновений. Медленно перелистывала страницы, бегло просматривая содержимое. В конце был разворот с рекламными объявлениями. В середине листа, занимая больше всего места, красовалась черная надпись «Агентство ритуальных услуг. Карельский гранит». В этот момент в голове словно что-то щелкнуло. Снова, как наяву, увидела свежую могилу и надпись со своим именем и фамилией на кресте. Сон вспомнился так детально, что я сама не ожидала. Разговоры одноклассников, таинственная Галя, так поразившая всех вокруг, заплаканная мама…
Выйдя на нужной станции, медленно шла к офису. Сон прокручивался в голове как при замедленной съемке. Конечно, я помнила все довольно смутно и сумбурно. Но простой деревянный крест с моим именем и датами рождения и смерти стоял перед глазами. Сейчас уже середина апреля. До седьмого июля оставалось всего несколько месяцев. Хотя я и не верила в то, что это может быть пророчество, все равно на душе заскребли кошки.
А еще мне врезались в память слова Эли: «Да, Лена была хорошая, безотказная. Когда ни попроси о помощи, всегда все сделает». Вспомнилось, как я с первого класса начала дружить с Элей. Она же не дала мне права выбора, просто сразу объявила своей подругой, уселась за одну парту, и с тех пор я была ее верной спутницей. Не то, чтобы я сильно возражала, но по факту меня никто и не спрашивал. Ни одна ее проделка не проходила без моей помощи. Я только сейчас осознала, что никогда особо не горела желанием писать неприличные слова на стене в школьном туалете, а потом отмывать их в одиночку, будучи застуканной, мстить Коле, прикрывать ее отсутствие дома от родителей. Но все мои попытки отказаться не увенчивались успехом. Потом я вообще забила и просто сразу соглашалась на все, что она попросит. Эля из тех, с кем проще сразу согласиться, чем долго и нудно терпеть ее уговоры и моральное унижение.
– А где листовки мальчика-пчелы? – Вывел из раздумий насмешливый голос Маши. Оказывается, я на автомате переступила порог офиса, даже не заметив этого. – Я точно помню, что он там стоял сегодня, как и всегда. Ты передала эстафету кому-то другому? Или нам снегопад ждать?
Я невольно опустила глаза на свои руки, порылась в сумке, вызвав смешки коллег. Листовок не было. И как это я прошла мимо, не заметив его? Поспешно скрылась за монитором. Было неловко и стыдно. Сама не знаю, за что. Выходит, все в офисе давно заметили, что я постоянно беру одни и те же флаеры на выходе из метро и выкидываю по приходу на работу? На самом деле я одна из немногих, кто брал листовки. В основном народ торопился мимо, не замечая его присутствия, а то и грубя в ответ. Честно говоря, я беру листовки не только у него, а у всех, кто раздает. Они с такой мольбой смотрят в глаза, я просто не могу отказать. Мне не сложно пронести их сотню метров, а у людей благодаря этому, возможно, наладится жизнь.
Работа не клеилась. Я никак не могла сосредоточиться, вдобавок Лола завалила вопросами в мессенджер. Ответив только на срочные, я ушла на кухню. У нас есть подсобка, оборудованная под столовую, где поставлен чайник, микроволновка и маленький холодильник, между собой мы называем ее кухней. Там я набрала воды и медленно пила ее, разглядывая в окно птиц. Почему-то даже дата смерти, которая наступает так скоро, не пугала так сильно, как осознание того факта, что я всегда на все соглашаюсь. Вспомнился последний эпизод с порванным платьем. Я бы не потратила время в клубе с каким-то стремным парнем и не опозорилась бы, если бы отказала Эле составить ей компанию. Но я, как всегда согласилась. Стала вспоминать: я хоть раз говорила ей НЕТ? На ее просьбы? Как назло, не вспоминалось ни одного такого случая. Это осознание оказалось таким внезапным, таким простым и в то же время таким чудовищным, что я сидела у окна с ощущением, что меня стукнули по голове кирпичом.
Любовь Васильевна вернула меня в реальность грубо и бесцеремонно:
– Лена, вот ты где! Я тебя везде ищу! У меня там опять что-то не заладилось с тем отчетом, идем скорее! Мне его распечатать надо и передать на подпись, а столбики все уехали, дата пропала…
Ничего нового. Я всегда ей помогаю. Внезапная мысль поразила меня, как молния. Вопрос выскочил прежде, чем я успела подумать:
– Любовь Васильевна, а почему вы только меня об этом просите? У нас весь отдел знает эксель, некоторые даже получше меня.
Она опешила, явно не ожидая ничего подобного. Моргнула, соображая, но быстро пришла в себя. Уж кто-кто, а Любовь Васильевна точно не из робких, ее в неловкое положение попробуй поставь!
– Лена, ну ты-то у нас сама доброта! Машку с Диной я всему учила, а теперь к ним не подойди, сразу грозят пожаловаться шефине. А мне что остается делать? Я с этими компьютерами совсем не дружу, ты же знаешь. А теперь все требуют в электронном виде! Я бы и рада на пенсию пойти, но надо внукам помогать, жить в Москве нынче так дорого стало! Вы-то молодые, получше в этом соображаете, поколение другое. А нам, старикам, тяжело.
Любовь Васильевна смотрела глазами кота из «Шрека», я представила ее маленького голодающего внука, ждущего бабушку домой с хлебом и молоком, и ответила:
– Конечно, я помогу. Это совсем не сложно. Подождите пару минут, воду допью, а то жажда замучила.
Как всегда, оказалась сущая ерунда, но пришлось потратить минут пятнадцать, чтобы привести все в пригодный для печати вид.
Обед наступил незаметно. Девчонки из отдела кадров и бухгалтерии радостно разбежались по своим делам, громко хохоча. Ирина Васильевна заперлась у себя в кабинете, велела секретарше никого не пускать. Маша, обычно обедавшая вместе со своей подружкой Диной, на удивление еще была здесь. Хотя обычно они первыми убегают на обед, а возвращаются – последними.
– Маша, а ты чего одна сегодня? – Окликнула я ее негромко.
– А, Лена! Дина приболела, отпросилась домой с обеда, а мне одной не захотелось идти. Мы обычно в «Pioppo Albero» обедаем. Слушай, Лена… – Лицо Маши вдруг озарилось. – А пошли со мной! Как раз еще успеем! Надеюсь, ты любишь итальянскую кухню?
– Да, пиццу люблю…
Я заблокировала компьютер, схватила сумочку и выскочила из офиса следом за Машей. Поговорить по пути особо не получилось: мы бежали так быстро, что с непривычки у меня перехватило дыхание. Порядком запыхавшись, на лифте поднялись на третий этаж торгового центра.
«Pioppo Albero» поразил теплотой и уютом. Мягкие кресла, небольшие столики, красивый панорамный вид из окон, чудесные скворечники в детской зоне, ярко освещенная барная стойка. Фиолетовые кресла прекрасно сочетались с песочного цвета стенами и полом.