Ну чё уж делать, пришлось остановиться.

Машка дошагала за несколько секунд и остановилась прямо перед ним, и Блэквайтер видел в ней что-то, чего даже в последние несколько дней не замечал, чего вообще никогда не замечал: любовь в её глазах.

Сильную, рвущуюся наружу любовь в её глазах.

«Да уж, Блэквайтер, тебе точно только фанфики писать… любовь он видит в глазах, ха»

– Привет… Лёш, – с трудом выдавила из себя Машка.

Он кивнул.

Она как будто ждала, что он что-то скажет.

НО ЧТО, ЧТО Я ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ?

Он решил съязвить:

– А я думал, ты уже вовсю катишь с Морозовым в Швейцарию, Швецию, или куда вы там…

– Нет, нет… ну то есть я и вправда поехала с ним в аэропорт… но теперь он там заперт шваброй в туалете.

Она приулыбнулась своему же приколу, Блэквайтер же, смутившись, серьёзно поглядел на неё, думая, прикол это или нет, и всё же не выдержал и усмехнулся.

– Скажи, ты и правда меня любишь? – Спросила вдруг она.

Блэквайтер опешил, это точно. Сердце у него забилось как сумасшедшее.

«Но чёрта-с два, я могу это контролировать… с меня довольно уже… она ведь всё равно выберет какого-нибудь Морозова с его деньгами, или быдлана Галкина, или даже Лео… всегда так было и будет. Пора уже сдаться, я ничего не смогу изменить. Я проиграл»

– А какая уже разница? – Презрительно фыркнул он.

– Большая, – очень-очень тихо, себе под нос, пролепетала Машка.

Он только закатил глаза, отвернулся и зашагал в сторону магазина.

Щас он точно возьмёт много-много блейзеров и набухается просто в хлам.

Машка прокричала ему вслед:

– Блэквайтер, я люблю тебя!

Ну ладно, вот это вот заставило его остановиться.

Он устало обернулся к блондинке, стараясь не верить в эти слова… да и вообще не верить, что это всё происходит.

Она подошла к нему и дёргающимся голосом продолжила:

– Не уходи, пожалуйста. Ты ведь испытываешь ко мне что-то, ведь так? Испытывал… Лара мне рассказала.

– А ты её слушай побольше.

– То есть, она врала?

Блэквайтер опустил глаза.

Они с Машкой снова стояли совсем-совсем близко друг от друга.

Блондинка сказала:

– Я тебя люблю. Я долгое время не понимала этого… и не замечала. Но я тебя люблю, и хочу, чтобы мы были вместе, чтобы ты всегда защищал меня, как тогда защитил от Галкина, когда он на меня наехал. Я даже не знала, что бывает такая сильная любовь, пока не поняла, что я на самом деле к тебе чувствую. Ты всегда был рядом, и всегда был нужен мне. Мы же столько всего прошли: и все эти сумасшествия… клёвые сумасшествия в Петербурге, и всё остальное… ну скажи уже что-нибудь!

– Я…

– Ну?

Блэквайтер помолчал, собираясь с мыслями и всё также глядя себе под ноги.

Он не видел, но чувствовал: Машка смотрит сейчас на него тем самым взглядом этой супердоброй Машеньки Роговой.

«А ведь она даже не пьяна»

Но чего я на самом деле хочу?

Он сказал:

– Я был в тебя влюблён с того момента, когда ты зашла ко мне в гости за солью, в самый первый день. Когда мы тогда лежали у меня на кровати и болтали, я безумно хотел тебя поцеловать… но мне было страшно. А потом ты выбрала Гатило. Я был в тебя влюблён больше всего на свете, а ты этого даже не замечала. Ты столько времени этого не замечала, когда уже даже Лара это заметила… и знаешь, что потом было? Ты начала встречаться с этим придурком Морозовым. Нам с тобой не помог даже наркотик Эй-фи, а он вообще-то наркотик любви. Ты поцеловалась с Галкиным, когда я хотел пригласить тебя на свидание. А потом…

Машке было неприятно это выслушивать, это чувствовалось.

Но он продолжал, потому что очень хотел наконец-то высказаться:

– Потом ты влюбилась в моего лучшего друга, и мне приходилось каждый день терпеть боль, глядя на вас. Я из-за тебя с ума сходил, с каждым днём всё больше и больше. Я думал, что у нас есть шанс, потом… я работал целый месяц, терпя всякие издевательства, чтобы накопить на поездку в Петербург. А потом ты всё равно выбрала этого Галкина.

– Но ведь главное, что я здесь сейчас, разве нет?

– Пока здесь.

– Что?

– Пока ты здесь. А потом снова выберешь кого-то другого, да? – Ядовито сказав это, он поглядел ей в глаза.

Во взгляде Машки почувствовалась такая обида, что она как будто точно была готова врезать ему сейчас посильнее… желательно по яйцам.

Но она сдерживалась из последних сил.

– Да ты…, – прошипела блондинка, сдерживая слёзы.

«Да что, что я такого сказал?! Разве это неправда?!»

Вдруг они услышали знакомый мерзкий голос:

– Ну и долго я тебя искать должен?!

Галкин…

Этот придурок подходил к ним, и бросил на ходу:

– И чё тут происходит? Какого хуя я тебя везде ищу, и должен аж до твоего дома тащиться? А?!

– Не волнуйся, Максим, – с обидой в голосе ответила Машка, не сводя глаз с Блэквайтера, – всё хорошо, милый. Мы пойдём на бал.

И, отведя, наконец, взгляд от Блэквайтера, которому вдруг стало так паршиво, будто во все те моменты в эти полтора года, когда ему было паршиво, ему не было паршиво вовсе, блондинка подошла к Галкину, взяла его за руку и потащила в сторону остановки.

Оставив Блэквайтера одного.

«Ну что, и кто тут лох года?»

Блэквайтер приехал к Лео и долго стучал в дверь, но никто не открывал. (А ведь он просто приехал набухаться с лучшим другом, потому что сейчас очень-очень надо)

Но походу не судьба.

Он двинулся отсюда, и когда уже вышел во двор, там встретил спешащего куда-то Лео с гитарой.

– Блэкви?

– Лео… о, точно, у тебя ж концерт сегодня. А я набухаться шёл.

– А погнали на бал?

– Нет, – отрезал Блэквайтер, – я туда точно не пойду, но ты если хочешь иди. Не хочу видеть там Машу.

– А что случилось? Опять началось?

– Да. Она пришла ко мне и призналась в любви… а потом я сказал, что она меня на самом деле не любит, и отпустил её с Галкиным на бал.

– Ты… дебил или как?

– Да посмотри на меня! – Не выдержал вдруг и сорвался Блэквайтер, – я сидел у неё во френдзоне целых полтора года, и она всё это время не обращала на меня внимания. Как я ни пытался, я не мог её добиться… да она даже тебя выбрала, лишь бы не выбирать меня. А мне только показалось, что мне повезло с девушкой, как она мне изменила… пора признать: я не гожусь для такой как Маша.

Не сказав больше другу ничего, Блэквайтер двинулся прочь, в сторону остановки.

«Пофиг, один набухаюсь»

Лео постоял немного на месте, о чём-то размышляя, и поглядел на оставленную Сергеем из Сметана band подпись на своей гитаре, и вдруг его осенило.

Он догнал Блэквайтера(что было нелегко сделать бегом с гитарой, он даже чуть стал задыхаться), встал перед ним и сказал:

– Слушай… ща. Уф-уф… вот. Слушай. Да, ты у неё во френдзоне полтора года просидел, но… разве она не пришла к тебе сегодня и не призналась в любви? Именно тебе, а не кому-то из нас. У неё ведь было много ошибок, но она почему-то захотела спустя столько времени именно к тебе прийти и сказать: я люблю тебя.

– Ну, может быть, – неохотно ответил Блэквайтер.

– Ну вот. А разве тебя хоть раз остановило то, что ты у неё во френдзоне? Можешь не отвечать, я сам знаю: нет, не остановило. Ты всё равно боролся за неё, даже когда мы думали, что у тебя вообще никаких шансов. Да что там, все так думали. Но ты и Гатило выдержал, и Морозова, и блин, даже меня! Так может дело не в Маше вовсе?

Блэквайтер недоумевающе поглядел на него, и Лео поспешил объяснить:

– Да со мной сегодня столько чудес всяких новогодних случилось, так может и с тобой могут случиться! Я вот к чему ведь клоню – да наплевать, что тебе изменила девушка, и сколько ты у кого во френдзоне просидел… дело в тебе. В том, что ты сам веришь, что у тебя всё получится. И ты ведь любишь её, так? Просто скажи наконец.

– Да… да! – Радостно вдруг прокричал Блэквайтер, сам не понимая, что на него такое находит, – да, блин, да, да, да! Я её люблю.