– Саня, братан! – Радостно прокричал Сергей, и они всем составом Сметана band начали обнимать рыпающегося Саню, и радостный Синий Лес вместе с ними.

Затем когда все во всём разобрались и успокоились, Сергей по-дружески хлопнул Лео по плечу и сказал:

– Ну братан, мы тебе теперь по гроб жизни обязаны за то, как ты нас выручил.

– Да пустяки, я просто смотрел «Мальчишник в Вегасе».

– Э, не понимаю, о чём ты, у нас наверняка всё было совсем по-другому… но хочешь, хоть прям щас где-нибудь вместе концерт дадим, мы вообще запросто!

Правда, после этого у Сергея, зазвонил телефон, и это была Аня, активистка из универа, которая срочно должна была найти музыку на бал, и спросила:

– Здравствуйте, это Сергей из Сметана band?

– Ну.

– Вас беспокоят из университета. Как вам идея выступить на сегодняшнем новогоднем балу за две тысячи рублей?

– Скоро будем!

Бросив трубку, Сергей скорчил недовольное лицо и вновь обратился к Лео:

– Блин, братан, извини, ничего не получится, у меня… бабушка умерла, нам срочно ехать надо.

И по пути объясняя всё друзьям-музыкантам, ушёл вместе с ними.

Синий Лес, находясь всё ещё под впечатлением от живой встречи с ними, смотрел им вслед, а затем приобнял Лео за плечо и сказал:

– Вот такие вот они знаменитости. Зато настоящие друзья никогда не бросят!

После этого Аня позвонила и Синему Лесу, и он взял трубку и спросил:

– Алло?

– Здравствуйте, это Синий Лес, который арт-художник?

– Ну.

– Вас беспокоят из университета. Как вам идея по-быстренькому нарисовать арт для сегодняшнего новогоднего бала за 200 рублей?

– Скоро буду.

Сунув телефон в карман, Синий Лес состроил грустное лицо и обратился к другу:

– Блин, Лео, прости, у меня бабушка умерла, мне бежать надо!

– Как? У тебя тоже? – Удивился Лео.

– Да… магнитные бури, наверное.

И Синий Лес убежал, оставив Лео в одиночестве.

Но тот не расстраивался, понимая, что не должен останавливаться перед своими целями, как и сказал ему Сергей из Сметана band.

И подумал: «Может, пойти в универ на новогодний бал?».

====== Глава семьдесят четвёртая – В моём тихом омуте ======

31 декабря с самого начала обещал быть для Маши Роговой очень паршивым днём.

Она проснулась с мыслью, что с её жизнью теперь действительно не просто что-то не так, а это уже полный-полный трындец, это край, и дальше просто некуда.

«Даже если я в этот раз попытаюсь сбежать от проблем… вместе с Морозовым… это точно создаст ещё большие проблемы»

Мама с отцом, как всегда очень жизнерадостные, уже вовсю занимались салатами, готовясь встречать гостей, и проходя у телевизора, отец всегда задерживался, стараясь увидеть побольше из «Трансформеров»(конечно, первой части, ведь отец любил только первые две, с Меган Фокс).

Видя это, Машка хихикнула – всё-таки родители сейчас были единственными, кто мог принести ей какую-нибудь радость.

«Если я действительно вдруг уеду… я ведь больше никогда их не увижу. Так я что же, даже не попрощаюсь?»

Ей было тошно от этой мысли, но проведя с ними несколько часов дома, она так и не решилась ничего им сказать…

(И молча ушла)

Блондинка приехала в универ, во Дворец Культуры, где всё уже было украшено, где студенты толпами ходили туда-сюда и шумели; Аня бегала и отгоняла от столов студентов, пытающихся незаметно воровать еду.

Вера пыталась научить Семёна танцевать, но тот вечно наступал ей на ноги.

Машка, остановившись в полном одиночестве у одного из столов, молча смотрела на это и чувствовала какую-то тоску внутри. Но не понимала, из-за кого.

Или отказывалась понять…

Прервала от этих очень мрачных размышлений её подошедшая Лара, которая сразу напрямик спросила:

– Поговорим?

– Да уж обойдусь.

Машке всё ещё было неприятно даже просто видеть эту… свою бывшую подругу. Она раньше и предположить не могла, что когда-нибудь испытает к ней такое презрение.

(Но она никому не позволит ЕГО обижать)

Лара всё равно сказала, причём совершенно серьёзно:

– Он ведь любит тебя. Блэквайтер. И меня он так и не смог полюбить, потому что ты не вылезла у него из головы.

– Что? – Опешила Машка, уставившись на Лару, – да что ты несёшь вообще?

– Это правда. Он ведь так и не смог тебе признаться? Но он был влюблён тебя с самого начала, и с каждым днём влюблялся всё сильнее. Я быстро это заметила… в отличие от тебя. Он просил ничего не говорить тебе. Потом, когда мы начали встречаться, он так и не смог тебя забыть, хоть и не признавался. Но я это чувствовала, чувствовала каждый раз, когда ваши взгляды соприкасались.

Машка была подавлена.

Слова из неё не шли.

Лара продолжила:

– Забавно, да? А будет он в итоге с какой-нибудь дурой, которая даже не поймёт, какой он внутри просто потому что у тебя талант: выбирать себе всяких уродов и не замечать, кто тебя по-настоящему ценит.

– Ну и почему ты мне всё это говоришь?

– Потому что я всё ещё люблю его, – в этот момент Лара отвела глаза в сторону, – и это единственное, что я могла бы для него сделать… в память о том, сколько он дал мне.

– Это всё равно ничего не меняет.

– Я знаю, – Лара приулыбнулась, сказав это, словно принимая свою судьбу, и больше ничего Маше не сказала.

«Возможно, уже никогда и не скажет»

Она просто ушла.

Машка постояла тут ещё немного, глядя на всё на это, на них всех: на то, как Вера ругала и хлопала Семёна ладонью по плечу за то, что он никак не может научиться нормально танцевать, на то, как Ян украдкой ворует конфеты со стола и предлагает Ане, а она закатывает глаза, на то, как Лена шепчется с подругами, глядя на какого-то качка-активиста.

А потом молча двинулась к выходу, но в дверях встретилась с Морозовым. Он спросил:

– Привет. Ну что, поехали?

Машка промолчала, не зная, что сказать.

«Сейчас в прямом смысле решается моя судьба»

– Давай, Маш, это твой шанс, поехали.

– Паш… почему ты так хочешь, чтобы я поехала с тобой? – Спросив это, Машка поглядела парню в глаза, ожидая честного ответа.

– Да потому что… потому что мы с тобой совсем не такие как они все. Тебе ведь тоже тут фигово, как и мне. Мы оба ни к чему не привязались, но я привязался к тебе. Мы с тобой друг для друга созданы.

Машка ломалась, переминаясь с ноги на ногу. «Как же это сложно…».

Морозов закатил глаза:

– Ну Маш, ну ты серьёзно? Кто, ты думаешь, тебе нужен? Галкин? Который тебя нифига не ценит, и никого никогда не будет ценить, потому что такие как он не меняются, они животные и всё. Или, может, Блэквайтер?

Морозов даже рассмеялся.

– Нет, ты же не хочешь быть с каким-нибудь неудачником… а я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты уехала со мной, вот просто свалим и всё, давай.

Он аккуратно взял её за щёки ладонями и прошептал:

– Это ведь наш шанс.

Машка поглядела вниз, в пол, вспоминая быстро всё, что с ней тут приключилось за эти полтора года: от того, как она постучала в дверь Блэквайтера, потому что ей нужна была соль, до того вчерашнего злополучного вечера, когда рассказала Блэкви… Блэквайтеру, что думает уехать с Морозовым.

И вдруг улыбнулась.

Потом посмотрела на Морозова и сказала:

– Хорошо. Поехали.

Они убедились, что их никто тут не видит, сели в машину и рванули в аэропорт.

Чуть позже Блэквайтер, почти весь день проведший дома и не планировавший уже идти ни на какой новогодний бал, а планировавший наконец забыть о них о всех и все каникулы проторчать в одиночестве, пытаясь забыть эту дуру Машку Рогову, которую больше, наверное, никогда не увидит, всё же решил выйти в магазин – за Блейзером.

(За целой кучей блейзеров)

И во дворе увидел приближающуюся к дому Машку.

«Вау, вот так встреча… хуже не придумаешь»

Машка сразу взволнованно помахала ему рукой и быстро зашагала в его сторону.

Блин.

ВАС ЗАМЕТИЛИ.