Лара ласково смотрела в его сторону, и в глазах её виделись одновременно и максимальная любовь, и пустота и отстранённость.

У НАС ВСЁ ХОРОШО, У НАС ВСЁ ХОРОШО

«Так чего же мне не хватает?»

Маша Рогова жила унылой студенческой жизнью, которая не приносила ей ничего – ни ненависти к самому существованию, что было для неё очень непривычно, раньше бы её такая унылость быстро бы достала, ни радости уж тем более.

Как будто всё в её жизни вдруг переменилось… щёлк и всё.

Она не говорила с Блэквайтером. Да ей и нечего было бы ему сказать.

(Или есть чего?)

В общем, Машка проводила время, сидя на парах, рисуя, иногда обедая с кем-нибудь из подруг – Аней или Верой, или проводила время, занимаясь сексом с Галкиным у него…

ОНА ЧУВСТВОВАЛА – ЕЁ НЕ ВСТАВЛЯЛО.

Забавно.

Морозов снова пытался закидывать её смсками, в которых подробно описывал свои чувства, зачитывал стихи классиков, но почему-то вызывал у блондинки лишь лёгкую улыбку.

И как-то раз, совершенно неожиданно для себя, когда, отстранившись от всех, она сидела и рисовала за столом в своей комнате… она поняла, что не рисует, а крупными буквами пишет в тетради «БЛЭКВАЙТЕР».

Это почти вызвало у неё улыбку, но затем она сразу смутилась и закрыла тетрадь.

Потом легла на кровать, вновь уставилась в потолок и врубила музыку в наушниках.

Снова не вставляло.

«Так что же мне нужно?».

Блэквайтер лежал на кровати уже несколько часов, и решил включить телефон даже не зная зачем, и просто стал заходить во всякие галереи, где он раньше сохранял фотографии симпатичных девушек, чтоб если что подрочить…

И случайно открыл их совместную старую фотографию с Машей, на которой они в обнимку показывали языки на камеру… что выглядело глуповато, но…

Он сейчас улыбнулся.

И сам себе удивился: неужели я и вправду улыбаюсь?

Маша вдруг, лёжа на своей кровати, открыла диалог с Блэквайтером в телефоне и написала «Пойдёшь ко мне в гости?». Но вместо того, чтобы отправить, сразу стёрла сообщение.

Потом подумала-подумала, и написала: «Привет».

Потом тоже стёрла.

А потом вздохнула и отбросила телефон в сторону.

И закрыла лицо руками.

Блэквайтер сидел у Лео дома, где тот тренировался, играя на гитаре, готовясь к какому-то там новогоднему выступлению своей группы.

А Блэквайтер думал… о Маше Роговой.

Машка шла по улице медленно и словно не желая делать движения.

Она не обращала внимания на людей вокруг, на то, как все веселились и готовились к предстоящим новогодним праздникам.

Она думала… о Блэквайтере.

Блэквайтер, находясь у себя дома, подошёл вдруг к входной двери, думая открыть её и дойти до живущей напротив Маши.

Машка, находясь у себя дома, подошла вдруг ко входной двери, думая открыть её и дойти до живущего напротив Блэквайтера.

Он не открыл, а пошёл назад в свою комнату.

Она не открыла, а пошла назад в свою комнату.

– Блин, чувак, ты бы видел, какой там Бэтмен в новом кроссовере Сидаба! Он… он просто охуеть! – Восхищённо рассказывал Блэквайтеру Лео в столовой, а тому почему-то было не до Бэтмена.

Он вдруг встал, ничего не объяснив, и пошёл по коридору, где, благо, особо народу не было.

Потом уселся в полупустом вестибюле на скамейку, где сидел, глядя в пол, пока не услышал женский голос рядом:

– Привет.

Он обернулся и увидел Машу.

– Ты бы это видела, меня Семён к героям своего этого ДиСи прифотошопил, офигеть, мне такой подарок ваще ещё не делали! – Восхищённо рассказывала Вера Машке в коридоре, а той почему-то было не до ДС.

Она, извинившись, поднялась, не ответив больше ни на один вопрос Веры, и пошла по коридору, где, благо, особо народу не было.

– Ну хочешь, я попрошу, он и тебя прифотошопит? – Крикнула ей вслед Вера, думая, что дело в этом.

Машка уселась в полупустом вестибюле на скамейку, где заметила Блэквайтера.

И почувствовала, что у неё сердце бьётся.

«Что это? Почему? Столько вопросов… это же… этого же не может быть».

Но мозг сам всё делал за неё.

И она сказала ему:

– Привет.

Блэквайтер обернулся и они встретились глазами.

И Машка вдруг почувствовала себя так, будто лишь они двое сейчас существуют во всей этой огромной Вселенной, и не говоря никаких слов, всё понимают, а миры вокруг… будто зарождаются, проживают жизнь и умирают, а им всё равно, они просто готовы смотреть друг на друга, и время для них уже не идёт.

Они говорили, и разговор у них шёл очень неуверенно.

Блэквайтер чувствовал себя так, будто Машка для него чужая и при этом самая дорогая во всём мире.

– Так у вас с Ларой теперь всё хорошо? – Спросила его подруга.

– Да, – подавленно ответил он, и сам уже не был уверен, что это правда, – у нас всё просто отлично.

– Это здорово…

Немного помолчав, будто бы как будто ей обидно от этого, она добавила:

– А у меня тоже… знаешь, возможно, ты прав насчёт Галкина…

Машка помолчала немного, будто подбирая слова.

И Блэквайтер тоже не мог прервать её, потому что тоже слова не лезли в голову.

«Но почему такое чувство, будто я сейчас должен её прервать и сказать что-то очень важное? То, что изменит абсолютно всё?».

Он чувствовал, что у него сильно бьётся сердце.

А потом Машка продолжила:

– Знаешь, меня Морозов снова закидывает смсками. Я думаю, встретиться с ним, хотя бы всё обсудить…

– Ну что ж…

Блэквайтер подавил все свои странные и непонятные чувства, и, собрав всё своё мужество, поглядел блондинке в глаза, кивнул и сказал:

– Если ты считаешь, что так будет лучше, то не буду тебя останавливать.

А МОЖЕТ, Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ МЕНЯ ОСТАНОВИЛ?

Вот что за странная мысль пролетела у Машки в голове.

Она всё-таки встретилась с Морозовым – на балконе подъезда, где они когда-то бухали.

Там они глядели вниз, с высоты, на весь этот маленький городок, и курили… а может спрыгнуть, пролетело в голове у Роговой.

Морозов сказал ей:

– Я по тебе скучал всё это время.

Машка, мило улыбнувшись, посмотрела на него.

А он на неё.

(Вот, вот, кто мне наверняка нужен, а не этот Галкин, или… или…)

Морозов аккуратно взял её за руку и предложил:

– Полетели со мной. Отец меня отправляет в Швейцарию прямо в Новый Год. Свалим нахрен от них от всех.

– Ты серьёзно?

– Я с тобой всегда был серьёзен.

Машка отодвинулась от него.

Да уж, это точно было неожиданно.

«Улететь с парнем в Швейцарию… сбежать от проблем, сбежать вдруг ото всех… как по-волшебному звучит…»

– Послушай, – сказал Морозов, аккуратно дотронувшись ладонями до её щёк и вынудив поглядеть ему прямо в глаза, где бушевала страсть, – я допустил очень много ошибок в своей жизни, потому что… был слаб и нечестен с самим собой. Я думал, мне нужны такие девушки как Кристина, но на самом деле… мне было очень хорошо, когда ты была со мной. Ты только согласись, и мы свалим в Швейцарию. Да у моего отца столько денег, передо мной теперь столько возможностей открывается, что я вообще может сюда больше никогда не вернусь. И ты не вернёшься.

– А новогодний бал как же? А Галкин?

– Да к чёрту Галкина и бал… я же вижу, как тебе было с ним плохо. Он тварь, а не человек. А мы с тобой были счастливы, ведь да?

Морозов отпустил её и предложил:

– Вот что. Давай ты подумаешь, и мы свяжемся в этот день. И свалим к чёрту от них ото всех, и больше никогда не вернёмся, ну, что думаешь?

Морозов приулыбнулся.

Машка тоже выдавила из себя улыбку.

Блэквайтер чувствовал, как день за днём Лара на него давит, чего-то такого ждёт от него, чего он не может дать.

Она возмущалась по поводу того, что он до сих пор не всё сдал.

По поводу того, в чём он пойдёт на бал.

Она давила, а он просто молча терпел.

Не понимал, что ему вообще надо.

И что надо делать.

Машка же шла на следующий день, когда уже приближался Новый Год, по универу, и зайдя за угол, где никого не было, увидела вдруг…