Современные греки либо слишком умные, либо слишком ленивые, а может ни то, ни другое – слишком странные. Афинское метро – это отголосок кносского лабиринта. Традиции и гены знаете ли… Да, строители метрополитена всосали с молоком матери страсть греков, перешедшую к ним от минойцев, к разного рода извилистым и запутанным линиям типа лабиринто-меандров. Человеку, привыкшему к иной системе ориентировки, разобраться в местном метро, мягко говоря, трудновато. У нас всё понятно: центральный проход и две колеи – одна туда, другая обратно. Переход на другую линию тоже один. Все названия станций прописаны от первой до последней и прямо перед глазами на стене. У греков всё не так. На станции три перрона (центральный и два боковых) и четыре колеи. Из указателей только название конечной станции данного направления и exit. Переход на другую линию указывается тоже по названию конечной станции направления и по цвету. Представьте себе, что вы приходите на станцию «Арсенальная», а там только один указатель «Лесная». Вы идёте на другую сторону, а там тоже один указатель «Академгородок». А вам надо на «Берестейскую». Приходится вспоминать, это в каком же направлении… А если вы впервые в жизни вообще на этой станции и вам нечего вспоминать?
Купив универсальный билет на все виды транспорта (а другого и нет в Афинах) за 1,4 €, мы провалились в лабиринт метрополитена как в пасть к Минотавру. Этим билетом можно пользоваться в течении 90 минут, поэтому мы хотели как можно быстрее добраться до гостиницы, устроиться, и на этом же билете доехать до Акрополя. Но если вы первый раз в афинском метро, то быстрее не получится. Конечно, есть схема метрополитена, периодически появляющаяся где-то на какой-то из стен и в каждом вагоне. Схема была забита и у нас в телефонах, но легче от этого не становилось. Надо ещё учесть, что на некоторых станциях двери в вагонах открываются сразу с двух сторон. Вот на какую сторону хочешь, на ту и выходи. Пришлось положиться на интуицию. Вышли. Нам нужно было с красной линии перейти на зелёную. Указатель видим, но на нём совсем не то слово, которое нам нужно. И никаких других слов нет (ну хотя бы для подсказки что-ли). Спрашиваем. Показывают. Приходим. Зал, в котором три эскалатора. Прям как три богатыря на перепутье трёх дорог. Нет, не хотим полагаться на удачу. Опять спрашиваем – благо Надя неплохо знает английский и благо, что некоторые из греков тоже его знают. Оказывается, что надо куда-то там ещё свернуть и там четвёртый эскалатор. В общем добрались. Язык, оказывается не только до Киева доводит, но и до Афин.
Выходим на станции «Виктория» из подземного перехода на свет божий… батюшки! – наш Подол родной, где-то в районе Межигорской плюс-минус: та же грязнотца, ветхость-облупленность… Сворачиваем за угол – ого! здесь похуже: бомжи спят прямо на тротуаре как цыгане на засаленных перинах возле огромной кучи мусора. Мы не удивляемся – мы подготовлены информацией из Интернета. Ещё один поворот – и наша гостиница на узкой без единого деревца улочке. Ходьбы от метро ровно минута. Напротив костёл, прямо вписанный в сплошную линию серых зданий и сперва даже незаметный. Среди греков есть и католики. Улочка непривлекательная, мрачноватая, подозрительная – я бы не хотел жить на такой.
Отель старенький, в доцарягороховском здании, б/у-шный, секондхэндовский, но относительно дешёвый. На ресепшене типичный грек: плотный черноволосый средних лет мужчина с прямым классическим профилем. Глядя на него, чувствуешь, что всё-таки это Греция, а не страна третьего мира, как показалось на улице. И название гостиницы типично греческое: Zorbas Hotel. Сразу вспоминается балет «Грек Зорба», который я хочу посмотреть, но всё никак не соберусь.
По узкой крутой лестнице, покрытой протёртым до дыр старым ковролином, поднимаемся на второй этаж. Номер, рассчитанный на четверых (потому что там одна двуспальная кровать и одна двухъярусная, хотя позиционируется как трёхместный) тесен даже для двоих. Балконные двери и ставни на окнах допотопные. Вид из окна – никакого: стена противоположного дома, до которой можно дотянуться рукой, образно говоря. По всем приметам это тот же номер, в котором жила ведущая знаменитой передачи «Орёл-Решка». Мелочь, но приятно.
Быстро переформатируемся и едем на Акрополь, пока не закончилось действие 90-минутного билета и пока город не погрузился в сумерки. Но быстро опять не получается – греческое метро для новичков медленный вид транспорта. Но очень красивый. Афинский метрополитен считается одним из самых красивых в мире. Правда это можно сказать только о некоторых центральных станциях. Они выглядят как залы археологического музея. Здесь выставлены античные артефакты, найденные при постройке метро. Можно и в музей не ходить – впечатляет!
Чтобы попасть на Акрополь, нужно выйти на станции «Акрополи» – всё просто. Но попасть на эту станцию оказалось непросто. Мы спустились в метро на станции «Виктория» – это зелёная линия. Станция «Акрополи» находится на красной линии. Оказалось, чтобы пересесть на красную линию, нам нужно ехать в другом направлении, а значит нам нужно опять выйти из метро, перейти по улице через дорогу и спуститься в метро по другому входу. Единственное утешение – не нужно покупать новый билет. Приезжаем на станцию «Омония» и переходим на красную линию. А дальше куда? Над одной колеей незнакомое слово и над другой – другое незнакомое слово. В какой же стороне «Акрополи»? Спрашиваем. Для контроля спрашиваем у другого местного жителя ещё раз. Оба указывают на левую колею. Но я, как говорится, спинным мозгом чувствую, что это не то направление – ведь только что мы приехали со станции «Виктория» по этому направлению, только вышли на противоположную платформу (если бы вышли сразу на эту платформу – ведь двери открываются с двух сторон – то и переходить кружным путём на эту линию не надо было бы). Вопреки интуиции садимся в указанном нам направлении (местные же указали!). Через две остановки понимаем, что едем не в ту сторону. Таким образом потеряли где-то полчаса – поезда метро в Афинах ходят не так как у нас через три минуты, а минут через десять. Вернулись обратно на «Омонию» и здесь одна девушка, хорошо знавшая английский, наконец-то объяснила нам систему афинского метрополитена.
Добрались-таки до Акрополя – и вот тут-то я ощутил Грецию! – вся суета отвалилась, как засохший ком грязи. В опускающихся лёгкими прозрачными покрывалами сумерках, холм Акрополя представлялся созданием богов и героев. И не иначе! Зодчие, создавшие там храмовый комплекс, поистине божественны. Издалека Акрополь даже более привлекателен и загадочен, но это я пойму только через неделю, когда пройду его вдоль и поперек. А сейчас мы наблюдаем его на расстоянии сотни метров и любуемся очертанием только одной видимой колоннады – и это только ещё больше возбуждает, как возбуждает порой только открывшаяся небольшая часть тела, а не всё тело целиком.
Из огромных окон музея Нового Акрополя холм открывается в другом ракурсе, как и некоторые части города. Просторный, суперсовременный, комфортный музей оставляет приятное впечатление. Ну а экспонаты… Для историка и искусствоведа это клондайк. С жадностью фотографирую и впитываю виденное ранее только в книгах. То, что видишь воочию, оказывает более мощное воздействие на воображение – сразу возникают новые образы, мысли, фантазии. В голове начинают тесниться заметки к уже давно начатым произведениям на античные темы (стихотворный цикл «Менад меандры», киносценарий «Платон», романы-сюрр «Никтия», «Персей и Андромеда», калли-поэма «Каллидаймония», эороман «Гипатия Александрийская» etc). Погружаешься в хаос этих мыслей, чувств, эмоций, видений, представлений… И при этом не перестаёшь восхищаться греческим искусством! Поистине, древние эллины нам дали понятие о том, каким должно быть подлинное искусство. Совершенная пластика, абсолютный натурализм, человечность и космический универсализм.
В музее прозрачные полы и сквозь них видны археологические раскопы древнегреческого дома со всеми комнатами, подсобными помещениями, кладовыми, погребами, канализацией… Это было довольно крупное здание, в котором проживала одна большая семья со всей прислугой и челядью. Бродишь среди этих развалин и перевоплощаешься в древнего грека – простого обывателя – не полубога, прилетевшего из мифических эмпиреев, а какого-нибудь виноторговца или хозяина гончарной мастерской, пытаясь прочувствовать обыденную жизнь почти трёхтысячелетней давности. И созерцание этого обыкновенного жилища захватывает не меньше, чем созерцание произведений искусства.
