Ветер хлестнул меня по лицу, когда я бросилась вперёд, держа Николая на руках. Бабушка исчезла через несколько секунд, но я знала, что она может о себе позаботиться. Мне просто нужно беспокоиться о своем ребенке — и о мужчине, который быстро набирал скорость.

Мое тело моментально устало, недостаток отдыха и километры, наконец, сказались на мне. Я не могла поддерживать такую скорость и удерживать Николая..

Позади меня мужчина издал громкий треск, как будто прошел прямо сквозь ветку.

Я была достаточно гибкой, чтобы прыгать и проскальзывать через небольшие промежутки.

План затвердел у меня в голове, как вспышка молнии, ничего, а потом вдруг что-то.

Я резко повернулась, подвернув при этом лодыжку, и проскользнула между двумя кустами. Ветки пронзили мою кожу, а листья хлестали по лицу, но я не замедлилась.

Мужчина громко выругался, продираясь сквозь подлесок.

У нас были в запасе мгновения — секунды — чтобы спрятаться и исчезнуть с глаз.

Мы могли бы нырнуть в другую яму, спрятаться за бревном. Возможно, мы могли бы заползти в центр дерева, заключив себя в кокон его объятий.

Но все, у кого есть две ноги, может найти нас внизу... но нам нужно подняться наверх.

У Николая даже не было возможности моргнуть. Я зацепилась ногой за низкую ветку и подняла нас к небу. Кора шелушилась, когда мы карабкались наверх. Мужчина выскочил из кустов, его инерция не замедлилась ни на секунду.

Он продолжал бежать, исчезая обратно в лесу.

Я невольно всхлипнула.

Мы были так близки к тому, чтобы нас одолели, поймали. Они не собирались прекращать охоту на нас теперь, когда учуяли наш запах. Наши мирные дни жизни в лесу подошли к концу.

— Ты плачешь, мама? — спросил Николай, его маленькая ручка коснулась моей щеки.

Я поспешно вытерла слезы.

— Я в порядке, малыш. Нам нужно подняться повыше. Не хочешь показать мне, как высоко ты можешь забраться?

Мой сын воспрянул духом, услышав вызов.

Мы вдвоем медленно поднимались все выше и выше. Николай пошел первым, моя рука зависла у него за спиной и помогала подниматься. Может, другой маленький мальчик и не смог бы этого сделать, но мой сын начал лазать еще до того, как научился ходить — это легкая задача для моего дикого мальчика.

Добравшись до одной из более толстых ветвей, мы устроились поудобнее. Я привязала Нико к ветке с помощью своего кардигана.

— Где Баба?

— Я не знаю, малыш. Уверена, что с ней все хорошо.

Я осмотрела лесную подстилку, но не смогла разглядеть кошку. С ней все будет в порядке; Бабушка сможет сама о себе позаботиться.

Я должна позаботиться о Нико.

Я знала, что мне нужно сделать, но существовал также вопрос о том, что я хотела предпринять...

Больше трех лет я хотела вернуться домой, хотела вернуться к мужчине, которого любила. Иногда я даже доходила до того, что собирала сумку и хватала ключи, в то время как в других случаях я просто спокойно носила эту мысль с собой. В мои более уязвимые часы я создавала вымышленные вселенные, где однажды раздастся стук в дверь, и Константин будет стоять напротив, сначала злой, но безопасный и гостеприимный.

Однажды я почти вернулась... Однажды я была так близка.

Через несколько недель после рождения Николая я боролась изо всех сил. Одинокая и неуверенная, в ловушке с новорожденным и в бегах от мужчин Татьяны. Мы отсиживались в мотеле, где не работал обогреватель, а тараканы использовали ванную как свое личное место для размножения. Николай весь день был суетлив, оставляя меня измученной и расстроенной.

Затем раздался стук в дверь.

Весь мой мир замер. Неужели он стоял за этой дверью? Он пришел, чтобы забрать меня домой? Была ли Татьяна мертва, а моя семья теперь в безопасности?

Но это был не Константин, стоявший напротив... это был Артемом.

Прежде чем кто-либо из нас что-либо сказал, он заключил меня в объятия — шокирующее проявление любви со стороны человека, который редко ее проявлял. Я сжала его в ответ, пока у меня не заболели руки.

Оттуда как-то все и ничего изменилось. Я была рада, что меня нашел Артем. Если бы это был Роман или Дмитрий, меня бы вернули домой. Но Артем не позволил своим эмоциям затуманить его желание защитить свою семью.

Он оставил мне телефон и номер телефона. Для чрезвычайных ситуаций, сказал он, передавая. Он не сказал, когда это будет безопасно или когда ты захочешь. Для чрезвычайных ситуаций.

Теперь эта формулировка застряла у меня в голове.

Николай не возражал, когда я достала телефон. Он болтал ногами и вглядывался в листья. Судя по просветлевшему выражению его лица, его заинтересовала какая-то птица или белка.

На этот раз Артем ответил после первого же гудка.

— Елена, не делай ни шагу, — приказал он. — Мы идем за тобой.

— Чип слежения. — это было очевидно, но, произнеся это вслух, я почувствовала себя более существенной. — Ты единственный, кто может получить к нему доступ?

Артем молчал. Он не стал бы лгать мне, чтобы я почувствовала себя лучше.

— В теории.

Я посмотрела на своего сына, разглядывая его пухлые щёчки и яркие глаза. Ему еще не было и трех — как он мог защищаться?

— В теории этого недостаточно.

— Елена...

Я убрала телефон от уха и, собравшись с силами, швырнула его в подлесок. Он мгновенно исчез.

Нико посмотрел вниз.

— Мама!

— Все в порядке, малыш. — я пригладила его волосы. Светлые пряди были испачканы грязью. — Все будет хорошо. Мама справится с этим.

Не прошло и мгновения, как флора под нами содрогнулась. Мужчина снова появился, медленнее и точнее в своих движениях. Он знал, что потерял нас, знал, что след остыл.

Но этого было недостаточно.

Этот человек видел нас. У меня не было никаких сомнений, что он вернется к своему хозяину и попросит подкрепления. Убежать от одного человека было достаточно трудно — мы никак не могли уцелеть от десятков охотников. Они придут с ружьями и собаками и не уйдут, пока не получат то, что хочет Титус.

Меня.

Мужчина продолжал кружить вокруг нашего дерева.

Я наклонилась к уху Нико, бормоча:

— Не издавай ни звука.

Его глаза расширились.

С легкостью я встала на четвереньки и медленно поползла по ветке. Когда я смогла, я спустилась с дерева. Я чувствовала себя почти как обезьяна, строящая дом из верхушек ветвей и использующая листья для укрытия.

Но ни одна обезьяна не сделала бы того, что я собиралась сделать.

Подойдя достаточно близко, я остановилась. Я осталась сидеть на корточках, наблюдая и ожидая.

Мужчина продолжил свои поиски, зайдя даже так далеко, что заглянул внутрь деревьев и за бревна.

Я слышала, как в ушах стучит сердце. Тук, тук, тук.

Вдалеке завыл койот. Ветер шелестел. Птицы щебетали в своих гнездах. Ветки хрустели под его шагами.

Подойди немного ближе, я поманила его рукой.

Мужчина прошел под веткой, на которой я сидела, и я прыгнула. Позже я отмечала, как легко и привычно было убить этого человека. Как в ту секунду, когда мои пальцы впились в его глазные яблоки, все мое тело знало, что делать. Или как ощущение моих пальцев в его чувствительной плоти не было таким отвратительным, как в первый раз.

Я обхватила его за плечи, сжимая с божественной силой.

Он закричал под моей атакой, его руки мгновенно потянулись, в попытке оторвать меня. Но у меня имелся элемент неожиданности, смешанный с материнскими инстинктами и ненасытным желанием выжить.

Когда кровь начала заливать мои руки, я ослабила хватку.

Мужчина сбросил меня с себя, и я растянулась на земле. Но это не имело значения. Он опустился на колени, прижимая руки к окровавленным глазам. Его крики эхом разнеслись по всему лесу, прерывая вой ветра и птиц.

Я видела, как он умирал. Это заняло несколько мгновений, но я наблюдала за происходящим, как зритель на шоу. Неподвижная и спокойная, и почти навеселе.