Сейчас же, без мужа, замок оглушал ее душераздирающей пустотой и навевал неизбывную тоску.

– Дорогой Арно, я попросила для тебя у святого Иакова Царствия Небесного. Надеюсь, он меня услышал, – шептала молодая вдова, поглаживая знакомые предметы в комнате барона.

На нее нахлынули болезненные воспоминания, и Сабина тяжело опустилась в резное кресло у письменного стола.

Когда-то восприняв замужество как досадную необходимость, она долгие годы не задумывалась о том, как комфортно ей жилось под защитой сильного и чуткого супруга. И лишь потеряв его, осознала свою слабость и бесправность в мире, принадлежавшем мужчинам. Ее сюзерен – герцог Аквитании, он же король Англии Генрих Третий – лишь вежливо дожидается окончания траура, который длится год. А потом выгодно продаст богатую вдову одному из своих верных помощников. Если к тому времени какой-нибудь нетерпеливый сосед не возьмет ее в жены силой… Сабина с отвращением передернула плечами, словно разглядела сквозь толстые стены донжона хищные оскалы мужчин, замерших перед решительным броском на обреченную добычу.

– Нужно бежать. В Париж, немедленно! Мне необходим могущественный покровитель… или покровительница, – громко произнесла Сабина и провела по шее рукой, словно снимая удушливую петлю, захлестнувшую ее. Прочь отчаяние, надо жить дальше.

План – к кому обратиться в Париже за поддержкой и помощью – уже созрел в ее хорошенькой головке.

Тулуза. 1205–1218 гг.

Пятилетняя зеленоглазая девчушка, открыв ротик, восторженно смотрела на сказочную фею в переливчатой шелковой котте. И на ее пояс – широкий, сколотый на бедре массивной пряжкой и сиявший разноцветными камнями и золотой вышивкой. Такого у ее мамы не было!

– Познакомься, Сабина, со своей родной тетей – баронессой де Лонжер! – Мать натянуто улыбнулась и слегка подтолкнула девочку вперед.

Сообщение о том, что стоявшая перед ней шикарная сеньора еще и ее родная тетя, весьма ошеломило маленькую Сабину, и вежливые фразы, которые она заучивала с мамой последние несколько дней, окончательно перепутались в детской головке. А Агнесса де Лонжер – молодая, уверенная в себе женщина, – не дождавшись от племянницы ответа, но увидев в ее распахнутых глазках неподдельный восторг, тепло улыбнулась.

– Будем знакомиться? – Наклонившись, она нежно погладила ребенка по медовым кудряшкам. – Называй меня «тетя Агнесса». Скоро проснется твоя кузина; надеюсь, вы подружитесь. А пока я покажу вам дом, в котором вы отныне будете жить.

Взяв племянницу за руку и бросив на сноху колючий взгляд, баронесса повела их по дому – великолепному двухэтажному особняку, расположенному в богатом квартале Тулузы. Они прошли по роскошному залу с мраморным полом и огромным камином, осмотрели спальни с широкими кроватями под темными балдахинами, заглянули в кабинет баронессы с многочисленными книжными полками и массивным столом. Не было счету напольным бронзовым подсвечникам, ажурным люстрам, свисавшим на длинных цепях с высоких потолков, разноцветным сундукам и бархатным подушкам, лежавшим на резных скамьях. Восхищенной девочке не терпелось потрогать потрясающие своей красотой предметы, которыми был украшен волшебный дворец, но она сдерживалась: главное сейчас – продемонстрировать тете хорошее воспитание. Нельзя допустить, чтобы из-за ее шалостей их с мамой выгнали на улицу. В изумительной конюшне девочка даже до боли прикусила губу: в теплых стойлах стояло несколько хорошеньких лошадок, и ей очень захотелось их погладить.

Но больше всего маленькую Сабину очаровал ухоженный пестрый сад, куда они вышли через резные двухстворчатые двери, выполненные в мавританском стиле. Дом баронессы находился в центре шумного города, но в огороженном высокой стеной саду было на удивление тихо, лишь пение невидимых птиц услаждало слух. Аккуратная аллейка, окруженная с двух сторон фигурно подстриженными кустами самшита, вела к небольшому водоему с мозаичным дном, вокруг которого несли торжественную вахту белоснежные фигуры языческих божеств. Стояла середина лета, и упоительный воздух, казалось, был соткан из ароматов созревающих фруктов, сочной зелени и цветущего жасмина. Задрав голову, девочка шумно втянула в себя сладкие запахи и с наслаждением ахнула, подражая взрослым. Женщины засмеялись, а Сабина, позабыв о намерении вести себя сдержанно, высвободила руку и помчалась за красавицей-бабочкой, порхавшей над яркой цветочной клумбой. Агнесса воспользовалась этим, для того чтобы внести ясность в свои отношения с женой брата.

– Мадам Мадлен! Во избежание недоразумений между нами выскажусь сразу. Я очень любила своего брата – вашего мужа, – царствие небесное ему и всем рыцарям, погибшим в том ужасном походе на Константинополь. А эта зеленоглазая егоза, так похожая на Робера, уже запала мне в душу, – и она кивнула в сторону племянницы, которая успела поймать кузнечика и теперь пытливо глядела на него, – однако с вами я почти не знакома, а значит, не испытываю к вам каких-либо чувств, особенно родственных. Поэтому не ждите от меня нежностей. Но в остальном вы будете обеспечены. Я выделила несколько удобных комнат для вас и ваших слуг. Кстати, сколько их у вас?

– Двое: моя камеристка и няня Сабины, – опустив глаза, ответила Мадлен виновато: горести и лишения сделали ее робкой и покорной.

– Замечательно! Двух помощниц вам вполне достаточно, а учиться Сабина будет вместе с моей дочерью, которая старше ее всего на год. Вот и она!

Под надзором строгой няни в сад вошла девочка, похожая на куклу, и лицо Агнессы, мгновенно смягчившись, озарилось приветливой улыбкой. Поправив на дочери ярко-желтое, расшитое серебряными колокольчиками платьице, она весело крикнула племяннице:

– Сабина, познакомься со своей кузиной Аделаидой!

Подбежавшая малышка, одетая в застиранное и не раз перешитое платье, вопреки ожиданию даже не посмотрела на великолепный наряд сестры, а сразу заглянула ей в глаза. Аделаида посмотрела на полунищенское одеяние кузины, и ее личико поначалу сморщилось в брезгливой гримасе, но под пристальным зеленоглазым взглядом постепенно разгладилось, а после того, как Сабина неожиданно хмыкнула, и вовсе просияло улыбкой. Смех мгновенно растопил неловкость, и дочь хозяйки предложила своей новой подружке полюбоваться огромным кустом шиповника. Девочки умчались, и Агнесса облегченно выдохнула: они поладят.

Мадлен не обиделась на золовку, понимая, что в смерти брата, точнее в том, что тот сбежал из собственного дома, Агнесса винила прежде всего ее.

Мадлен родилась в многодетной семье бедного рыцаря, и у нее почти не было шансов выйти замуж за ровню. Но, не особо огорчаясь по этому поводу, она меланхолично плыла по течению, пока Робер – отважный рыцарь с мощным зарядом жизнелюбия – не пленился ее идеальной красотой. В порыве всепоглощающей страсти он решил жениться на Мадлен без всякого приданого, и родители невесты, посчитав это подарком Господа, немедленно сыграли свадьбу.

Однако шумные торжества быстро закончились, а вскоре улетучился и хмель новизны. Молодая хозяйка небольшого замка, затерянного среди густых лесов Шампани, впала в привычную томную задумчивость, и страстная влюбленность Робера стала гаснуть. Мадлен замечала, как его задорный смех, от которого, казалось, сотрясались стены дома, все чаще разбивался о ее рассеянную улыбку. Даже дочь, родившаяся через год, не помогла женщине привязать к себе деятельного супруга. Окончательно заскучав в собственном доме, Робер с облегчением ухватился за идею отправиться в новый военный поход на Восток[6]. Без сожаления заложив замок, рыцарь купил боевого коня и прочные доспехи и, нашив на левое плечо крест, умчался за новыми впечатлениями.

Оставшись без поддержки мужа, Мадлен, не обладавшая даже намеком на хозяйскую жилку, еще больше залезла в долги и окончательно запуталась. После известия о том, что Робер де Фруа погиб на стенах Константинополя, кредиторы безжалостно отобрали поместье, выставив вон его бывшую владелицу с малолетней дочерью. Агнесса же – воздай ей, милосердный Господь, за ее доброту! – узнав о злоключениях близких родственников, тут же пригласила их к себе.