-- Ах вот оно что... Ну тогда другое дело, так?

-- Так.

-- Нельзя ли от него отвязаться?

-- Нет. От него не отвяжешься.

-- Нет человека на земле, чтобы от него не отвязаться! -- горячо возразил Беддоуз.-- Скажи ему: мол, старый друг только что приехал, ему удалось избежать всех ужасов раскаленной пустыни, дизентерии, религиозных войн... еле ноги унес. Теперь ему нужно утешение, нежное женское внимание, чтобы восстановить вконец расшатанную нервную систему. Ну и так далее, в том же духе...

Кристина, улыбаясь, качала головой.

-- Извини, но ничего не получится.

-- Может, мне этим заняться? Поговорить с ним как мужчина с мужчиной: "Послушай, старик, мы ведь взрослые люди, цивилизованные существа...", ну и так далее.

-- Нет! -- упрямилась Кристина.

-- Почему же "нет"? -- Беддоуз отдавал себе отчет, что в данную минуту сам перечеркивает им же самим установленное твердое правило, которого придерживался всю жизнь,-- никогда ни о чем не просить.-- Почему бы нам...

-- Потому что я не хочу,-- откровенно призналась Кристина.

-- Ах вот оно что...-- Беддоуз вдруг сник.-- Вижу, в какую сторону дует ветер...

-- Может дуть в разные стороны,-- мягко поправила Кристина.-- Но сейчас дело обстоит так: почему бы нам не пообедать всем вместе -- втроем. Он очень приятный человек. Тебе понравится.

-- Мне ни один человек не понравится в первый вечер, когда я прилетел издалека в Париж.

Посидели молча; а Беддоуз мучительно вспоминал те времена, когда Кристина говорила ему по телефону: "О'кей, возьму грех на душу, отважу! Встречаемся в восемь". Трудно ему поверить, глядя на нее, не замечая в ней никаких перемен в отношении себя, чувствуя точно такое же нежное ее прикосновение к своей руке... Вот сейчас, в следующее мгновение она произнесет точно такую фразу...

-- Выходит, два месяца отсутствия -- это слишком долгий срок? Здесь, в Париже...

-- Нет, это не долгий срок. Ни в Париже, ни где-нибудь еще.

-- Хэлло, Кристина! -- Рядом с их столиком стоял высокий, плотный, хорошо сложенный белокурый мужчина и радушно улыбался.-- Как видишь, я все равно тебя отыскал.-- Наклонился и чмокнул ее в лоб.

Беддоуз встал.

-- Джон, познакомься,-- представила Кристина,-- Уолтер Беддоуз. Уолтер, это Джон Хейслип, доктор Хейслип.

Мужчины пожали друг другу руки.

-- Хирург по профессии,-- уточнила Кристина, когда Хейслип отдавал пальто и шляпу служителю, усаживаясь рядом с ней.-- Журнал "Лайф" даже опубликовал в прошлом году его портрет -- он что-то сотворил с почками пациента. Лет через тридцать станет знаменитостью.

Хейслип фыркнул. Этот крупный, спокойный, самоуверенный человек, с фигурой атлета, по-видимому, выглядел старше своих лет. Беддоуз теперь не затруднялся точно определить характер их отношений. Да и сам Хейслип ничего не скрывал.

-- Что будете пить, доктор? -- спросил Беддоуз.

-- Лимонад, пожалуйста.

-- Лимонад! -- заказал официанту Беддоуз по-французски, не спуская любопытного взгляда с лица Кристины, остававшегося, однако, непроницаемым.

-- Джон не пьет,-- объяснила она за него.-- Говорит, что такие люди, как он, которые зарабатывают на жизнь, оперируя пациентов, не должны этого позволять -- нечестно.

-- Ну, вот выйду на пенсию,-- весело пообещал Хейслип,-- промочу себя насквозь алкоголем -- пусть тогда руки дрожат, как листочки на деревьях на ветру.-- И обратился к Беддоузу, с трудом -- сразу заметно -- оторвав взор от Кристины: -- Хорошо провели время в Египте?

-- О! -- воскликнул удивленный Беддоуз.-- Вы тоже знаете о моем пребывании в Египте?

-- Мне рассказала Кристина,-- объяснил Хейслип.

-- Дал клятву забыть об этом Египте после возвращения на целый месяц.

Хейслип снова фыркнул и засмеялся -- вполне натуральным, не натужным смехом, а лицо излучало дружелюбие и никакой застенчивости.

-- Разделяю ваши чувства: иногда приходится испытывать то же самое по отношению к своей больнице.

-- Где же вы работаете? -- поинтересовался Беддоуз.

-- В Сиэтле,-- торопливо ответила за него Кристина.

-- Давно вы здесь?

Беддоуз заметил, что Кристина косится на него.

-- Нет, всего три недели.-- Хейслип снова повернулся к Кристине, словно не в силах выбрать более удобную позу.-- Господи! Какие коренные изменения могут произойти в жизни человека всего за три недели! -- И, издав привычное, видимо, для него фырканье, похлопал Кристину по руке.-- Ну, еще неделька, и снова в больницу.

-- Вы здесь по делу или просто чтобы поразвлечься? -- Беддоуз чувствовал, что никак не попадает в колею привычных бесед между американцами, впервые встречающимися за границей: бесполезно, пытайся не пытайся.

-- И то и другое, понемногу. Меня попросили принять участие в конференции врачей-хирургов; к тому же я посетил несколько больниц, познакомился с методами лечения.

-- И что скажете о французской медицине -- ведь имели возможность все увидеть собственными глазами.-- В Беддоузе, помимо воли, автоматически просыпался тот, кому свойственно дознаваться.

-- Ну,-- Хейслип с трудом на мгновение оторвал глаза от Кристины,-- они работают здесь не так, как мы, иначе,-- больше полагаются на врачебную интуицию. У них, конечно, нет такого медицинского оборудования, как у нас, не хватает денег на исследования, вот им и приходится восполнять недостачи с помощью интуиции и анализа.-- Он широко улыбнулся.-- Если плохо себя чувствуете, мистер Беддоуз, без всяких колебаний отдавайте себя им в руки. Получите точно такую же медицинскую помощь, как и везде.

-- Я очень хорошо себя чувствую.-- Беддоуз тут же пожалел, что выпалил такую идиотскую фразу.

Беседа начинала его тяготить, и не из-за того, о чем шла речь, а из-за постоянных, открытых, проникновенных, чуть ли не призывных взглядов, бросаемых доктором на Кристину.

Наступила небольшая пауза, и Беддоуз подумал: не заговорит он сейчас -все трое так молча и просидят до скончания века.

-- Осмотрели, надеюсь, достопримечательности? -- Он понимал всю неловкость своего вопроса.

-- Не так много, как хотелось бы. Только те, что недалеко от Парижа. Так и не удалось посмотреть то место, о котором мне постоянно твердит Кристина,-- Сен-Поль де Ванс. Конечно, далеко не Сиэтл, есть водопровод, вполне сносная по христианским стандартам пища. Вы бывали там, мистер Беддоуз?