– Прекрати ерничать! – возмутилась она и бросила в него тряпку.
– Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! – изрек тоном оракула Кузьмич.
– Сам додумался? – чуть не подавился Кирилл.
– Я бы не посмел. Это классик.
– И у тебя, конечно, уже есть версия? – Кирилл не стал демонстрировать своего невежества и переключился на сестру.
– Представь себе, нет. Всякие там убийства из ревности и прочий бред я даже обсуждать не хочу. Большим наследством там не пахнет. Так что, нет.
– А нездоровая конкуренция?
– Да что за бред, она же не миллионными капиталами ворочала? Могу, конечно, представить, что ей завидовали, переманивали талантливых авторов в другие салоны. Но не убивать же человека за то, что он более удачлив или имеет деловую хватку? – пожала плечами Кира. – Но знаете, что интересно. Оля предположила, что все эти события как-то связаны между собой, и я склонна с ней согласиться.
– Почему?
– Все произошло почти одновременно. Сначала Андрей, потом, буквально на следующий день, Наташа. Случайное совпадение? Так не бывает…
– Дай посмотреть бумагу, – протянул руку Кирилл.
Внимательно изучив копию документа, он продолжил.
– Интересно, но совершенно непонятно. Есть у меня один приятель, его отец – полиглот, знает девять языков, а то и больше, и все романской группы. Может, он разберет? Надо будет напроситься к нему в гости.
– Только я поеду с тобой. Ладно? – попросила Кира.
Кирилл кивнул и спрятал бумагу в кармане. Кузьмич в течение всего разговора не проронил больше ни слова, кажется, эти события не произвели на него никакого впечатления.
Ехать пришлось в Серебряный Бор, место просто шикарное – большой частный сектор на берегу реки почти в центре города. Круче него только поселок художников Сокол, да и то спорно, там реки нет. Кирилл даже удивился – неужели преподаватели, пусть даже и очень престижных ВУЗов, стали зарабатывать так хорошо, что могут позволить себе жить в таком месте? Конечно, Евгений Витальевич Златкис был не совсем простым преподавателем. Когда-то он состоял на дипломатической службе, долго жил в разных странах. Но все это было в глубоком прошлом. Когда же брат и сестра прибыли на место, Кирилл удивился еще больше, а у Киры просто открылся рот. Ей даже показалось, что она спит или бредит. Только вчера вечером она рассматривала изображения Виллы Джика, и вот он вживую. Присмотревшись, она поняла, что сходство есть, но это не копия. За основу, конечно, был взят дом Луи Мажореля в Нанси, но над первоначальной версией сильно поработали. И что интересно, новая не была хуже. Пожалуй, Кире она нравилась даже больше. Особенно на фоне соседних домов, хозяева которых считали, что количество квадратных метров является показателем финансового достатка и социального статуса, остальное от лукавого. Над архитектурными решениями они не заморачивались, и их дома больше походили на здания вокзалов или райсоветов в глухой провинции, чем на уютные жилища зажиточных горожан. Даже ограда с воротами здесь была иной. Не глухие трехметровые кирпичные заборы, как у соседей справа и слева, а тонкие кованные пики, соединенные между собой причудливо изогнутыми стеблями лилий.
– Ну что, пошли? – слегка кашлянув, чтобы прийти в себя от удивления, спросил Кирилл. Кира только молча кивнула головой.
Евгений Витальевич встретил их весьма любезно в большой гостиной, которая по стилистике соответствовала внешнему виду здания. Весь интерьер здесь была в стиле модерн. Именно модерн, а не та каша из ар-нуво и ар-деко, которую безграмотные архитекторы и дизайнеры по недоразумению называют модерном. «Как вообще можно путать эти стили? – возмущалась всегда Кира. – Это же, как спутать Храм Василия Блаженного с мавзолеем Ленина!». Здесь же все было стилистически безупречно – природные цвета, растительные мотивы, изящная мебель, украшенная резьбой. Кира подозревала, что это не реплики известных мастеров, а самые настоящие подлинники, но подходить и рассматривать внимательно было как-то неудобно. Да и не затем они сюда пришли.
Златкис был аристократом в полном смысле этого слова. Он не хотел производить такого впечатления, просто он так жил и чувствовал себя. Даже в свободном льняном костюме он выглядел элегантно. Образ светского льва завершали хорошие манеры и породистое, холеное лицо. Несмотря на возраст, он все еще был очень привлекателен. Кирилл быстро оценил по достоинству социальный габитус хозяина дома и подумал с легкой завистью: «Вот так достойно и надо встречать старость».
Евгений Витальевич удобно расположился на диване и широким жестом предложил гостям занять кресла. От Киры не ускользнул тот факт, что солнце светило им прямо в лицо, что позволяло хозяину внимательно рассмотреть своих гостей. В то же время, они почти его не видели против света, только темный силуэт. Да уж, дипломат. Опыт не пропьешь.
Опустившись в кресло, она тут же внимательно начала изучать подлокотники и обивку сидений. Сомнений быть не могло, это самая настоящая мебель розового дерева начала двадцатого века. Потрясающе!
– Что привело вас, господа, ко мне? – поинтересовался хозяин.
– Евгений Витальевич, простите, что приходится Вас беспокоить, но дело щепетильное. Не хотелось бы посвящать посторонних. – витиевато начал Кирилл, одарив Златкиса милейшей улыбкой интеллигента в восьмом поколении.
– Ах, оставьте церемонии, – в тон ему ответил ему Златкис. – Раз пришли, значит, надо. Рассказывайте, не стесняйтесь. Щепетильные дела я люблю.
– К нам случайно попала копия одного документа, и, возможно, она сможет нам кое-что понять. Но прочитать мы ее не в состоянии, – Кирилл протянул Евгению Витальевичу бумагу.
Тот взял ее и на какое-то время замолчал, изучая. Несмотря на то, что Златкис сидел против света, Кира заметила, как у него слегла дернулись вверх брови. Кирилл тоже заметил, что пауза немного затянулась и, как ему показалось, не из-за того, что текст вызвал трудности. Было в ней что-то другое. Как будто человек что-то обдумывает. Его размышления на эту тему прервало появление жены Евгения Витальевича. Сопровождало ее облако удушающе приторного парфюма. Сначала Кирилл решил, что это его невестка, судя по разнице в возрасте. Но женщина небрежно опустилась на подлокотник дивана и поцеловала его в висок.
– Познакомьтесь, моя жена Марго, – представил ее гостям Златкис.
– Добрый день! –вежливо проговорила Кира. Хорошие манеры дались ей с трудом, и было отчего. – Я Кира.
Марго производила яркое впечатление, особенно в этой обстановке. В свободной, яркой блузке с этническим орнаментом, шароварах и босиком. Образ довершали разноцветные татуировки, которые были видны везде, где тело не прикрывала одежда. Двигалась она вальяжно, лениво, как будто слегка пританцовывая. «Как папуас на приеме у английской королевы» – мелькнуло у Кирилла сравнение. Но он встал, не моргнув глазом, отвесил глубокий поклон и опустился на место. Он просто не мог поздороваться, как нормальные люди. Обязательно надо привлечь к себе внимание и произвести впечатление.
– Павлин, – буркнула себе под нос Кира.
– Добрый день, – ответила небрежно Марго, взглянула на гостей как-то пренебрежительно и холодно и тут же потеряла к ним интерес. – Что там у тебя такое?
Она склонилась к бумаге и постаралась разобрать написанное.
– Ничего, дорогая, интересного, – Евгений Витальевич сложил лист, положил его на стол и накрыл ладонью. – Ты, кажется, собиралась куда-то ехать?
– Да, – сморщив от неудовольствия нос, ответила Марго и нехотя удалилась своей ленивой походкой.
– Прошу простить, женское любопытство непобедимо, – невозмутимо отреагировал на происшедшее Златкис. – Что касается бумаги, то она на португальском. Это экспертное заключение оценки стоимости камня.
– Какого камня? – хором спросили брат с сестрой.
– Мне трудно судить. Это какой-то минерал, кажется, изумруд, сырье для производства ювелирных камней. Тут его вес, размер, еще какие-то параметры. В технических характеристиках я не силен. Судя по стоимости, он очень ценный – здесь написано триста тысяч долларов.
