И народ повалил в ее арт-салон. Но Наташа была здравомыслящей женщиной, она понимала, что рано или поздно ажиотаж спадет, и поток покупателей вернется к прежнему уровню. Стало ясно, что необходимо постоянно напоминать о себе. Деньги на рекламу ей было тратить жалко, поэтому она стала искать тех, кто бы ее пропиарил за какую-нибудь услугу. Что-то, видимо, в этот момент переклинило у нее в голове, потому что на людей она стала смотреть через призму «чем ты можешь быть мне полезен». Сначала это касалось только раскрутки салона, потом это стало ее общим вектором в коммуникации с социумом.
Напористость и целеустремленность Наташи принесли свои плоды – ее арт-салон стал известным. Особой популярностью пользовались украшения, которые приносили половину дохода. Глядя на продажи, с которых она имела лишь процент, она задумалась над созданием собственной коллекции. Концептуально ей представлялось это, как украшения с необычно ограненными крупными камнями. Круглые, квадратные, овальные – это же так скучно. Камни должны быть неправильной формы, с хаотично разбросанными гранями, в таких же причудливых оправах. Сама идея таких необычных камней существовала только в ее воображении, так что она даже не могла объяснить, что же ей нужно. Она встречалась с ювелирами, рассказывала, пробовала рисовать на бумажке примитивные эскизы, объясняла на пальцах. Они кивали головой в знак понимания, но приносили совсем не то, что она ожидала. Тогда Наташа решила, что делать их будет сама, и для этого пошла на курсы огранки цветных камней.
Она думала, что достаточно просто понять, как это делается, а дальше она уже сама будет сидеть и креативить. Но все оказалось не так просто. Сначала требовалось изучить азы – что такое площадка, рундист, калетта, павильон, как правильно его собрать, чтобы камень сверкал, какой должна быть по высоте калетта по отношению к павильону для разных видов огранки, с какой алмазной пастой на планшайбе полировать кварц, а с какой турмалин, как избежать разгранки и множество других нюансов. Для этого надо было просидеть не один месяц за ограночным станком и сделать не один десяток камней стандартной огранки, чтобы иметь определенный навык для изготовления фантазийных камней. Кавалерийский наскок под девизом «быстренько изучить все за пару недель» не удался, и пыл Наташи быстро угас, она бросила курсы. Хотя один бонус от этой затеи она все же получила – нашла себе нового мужа.
Несмотря на широкий круг общения, личная жизнь у Наташи в столице не складывалась. Вроде бы все было при ней – она следила за фигурой, регулярно посещала фитнес-центр и косметолога, имела довольно привлекательную внешность – густые волосы, ясные светлые глаза, правильные брови и нос. Да и налет провинциальности давно уже стерся, пропал говор, и одеваться со вкусом она научилась. Но вот взгляд, холодный и цепкий, невозможно было спрятать ни за каким искусным макияжем. Это мужчин отпугивало. Если и случались редкие романы, то они быстро заканчивались. Мужчинам рядом с Наташей было неуютно и холодно.
Андрей Копылов был ее преподавателем. Экстерьерный мужчина, ничего не скажешь. В юности он занимался легкой атлетикой и, несмотря на то, что работа у него была сидячая, каким-то неведомым образом сумел сохранить подтянутость и спортивную походку. К тому же он обладал очень привлекательной внешностью – тонкие, правильные черты совсем не портили его, не делали женоподобным. А темные карие глаза в сочетании со светлыми волосами придавали лицу оригинальность. Неудивительно, что она обратила на него внимание. Для Наташи это была любовь с первого взгляда. Что Андрей испытывал к Наташе было загадкой, пожалуй, даже для нее. Кто кому сделал предложение, история умалчивает, но брак в итоге состоялся. Прожив с Андреем некоторое время, Наташа поняла, что за красивым фасадом скрываются не самые симпатичные для нее качества. Он был бережлив до скаредности, радовался, если кто-то отдавал что-то старое, ненужное или сломанное. Можно ведь и починить, покрасить, зато не надо покупать. Если семья собиралась на отдых, он всегда настаивал на варианте «палатка на пляже – туалет в кустах», потому что не надо было тратиться на гостиницу, а отдыхать надо было там, куда можно доехать на машине. Билеты на самолет – это непозволительная роскошь. Наташа пыталась его убеждать, что деньги есть и надо именно отдыхать, а не бороться с бытовыми неудобствами и лишениями. Но Андрей был фантастически упрям, никакие аргументы, даже то, что за все платит Наташа, его не убеждали. Не сказать, чтобы он был принципиален в вопросе денег и считал, что отдыхать надо по средствам. Дорогие подарки от жены он получал охотно и воспринимал их, как должное.
А еще он собирал «гробовые» – деньги на свои похороны. Копить он их начал как только ему перевалило за тридцать. Аккуратно складывал деньги в конвертик и прятал ото всех в пакет со старыми фотографиями, но периодически вытаскивал и любовно пересчитывал. Наташа пробовала подсмеиваться: «Ты копишь на похороны в Кремлевской стене?» Шуток он не понимал. Нельзя было сказать, что у Андрея не было никаких положительных качеств и достоинств. Он был аккуратен и чистоплотен, с удовольствием занимался домашним хозяйством и ходил в магазин за продуктами. А еще был всегда ровен, спокоен, доброжелателен и хорошо относился к Оле. Короче, прикрывал тылы. Почему этот брак продолжал существовать, не известно. Они были такими разными.
Наташа была неоднозначной женщиной. С одной стороны, ее целеустремленность, предприимчивость и энергия не могли не внушать уважения, но, с другой стороны, ее потребительское отношение к окружающим отталкивало. Даже на себе Кира иногда ловина ее оценивающий взгляд: «Как бы мне тебя поюзать?». Но, несмотря на это, ей было очень жалко Наташу.
Кира опустилась на диван в каком-то оцепенении. Мысли путались, наползали друг на друга. Было очень жалко и Наташу, и Олю. А еще было страшно, потому что вдруг стало ясно, что смерть, убийство, они рядом, а не где-то там – в телевизоре или интернете, и могут коснуться любого, кто тебе дорог и близок. Она пыталась разобраться в своих эмоциях, найти какой-то якорь, чтобы успокоиться. Как человек адекватный, Кира была в курсе, что и она, и все, кто ее окружают, рано или поздно умрут. Но это случится когда-нибудь потом, в глубокой старости, но не здесь и не сейчас. И, тем более, не насильственно и не трагично.
Звонить Кириллу не хотелось. Начни она говорить, обязательно расплачется. А он всегда такой спокойный, веселый, уравновешенный, просто не способен рассуждать ни о чем неприятном, мрачном. Если что-то иногда и расстраивает его, то недолго. Достаточно десяти минут, чтобы он вернулся к своим базовым настройкам. Удивительное качество – он умеет стряхивать с себя негатив, как собака воду после купания. На любые пессимистические рассуждения у него тут же включается рефлекторная глухота. Такой человек, при всех его достоинствах, жилеткой быть не мог.
Чтобы как-то отвлечься, Кира, усилием воли оторвав себя от дивана, поплелась обратно на кухню сделать чай. В коридоре со вчерашнего дня так и осталась лежать книга, подаренная Кузьмичом. Она взяла ее, покрутила в руках и захватила с собой. Налив чай и устроившись на одном из стульев, Кира стала бездумно перелистывать страницы. Маркетри – искусство инкрустации мебели ценными породами дерева. Теперь стало ясно, к чему был этот подарок. Она поступала в прошлом году в архитектурный институт, но провалилась. Ей так хотелось стать архитектором-дизайнером, но приемная комиссия срезала ее в творческом конкурсе на живописи. Это было неприятно, и даже обидно, но отказываться от своих планов Кира не собиралась. На следующий год она обязательно попробует поступить снова.
Большой раздел книги был посвящен стилю ар нуво. Кира не очень внимательно вчитывалась в текст. Фамилии Галле, Пруве, Шарпанье убаюкивали. А вот иллюстрации были замечательные. Изысканные плавные линии контуров, причудливо изогнутые элементы декора, растительные орнаменты из шпона ценных пород дерева придавали прочной и надежной мебели видимость хрупкости и легкости. Она листала одну страницу за другой, нигде надолго не задерживалась. Но один декоратор, дизайнер и проектировщик мебели привлек ее внимание – Луи Мажорель. Ему в книге был посвящена большая глава, которая сопровождалась не только фотографиями его работ, но и снимком его дома, который во всем мире известен, как Вилла Джика. Она и раньше видела это здание и даже находила его в одном из номеров старого журнала L’Illustration, но тогда он произвел на нее какое-то тягостное впечатление – мрачное здание с нависающим верхним этажом и обилием печных труб скорее наводило мысль о готике, нежели о модерне. Но теперь она его увидела иначе, и он завладел ее вниманием, настолько он был необычным. Изучая изображение, Кира невольно отвлеклась от тягостных мыслей и успокоилась.
