– Догадаться нетрудно. Очевидно, воры нашли недалеко от железнодорожных путей укромное место: выкопать на морозе достаточно глубокую яму просто немыслимо! Они спрятали украденное золото, а ненужных свидетелей убрали. Но у меня вопрос, господин Агасфер: вы упоминаете показания чинов личного конвоя, которые видели подводы и погрузку. Но почему они не вмешались?
– Наверное, потому, что передвижение по станции офицеров конвоя было заблокировано партизанами. А ящики с золотом были в последних вагонах этого поезда. И вот вам еще один ориентир для поисков: показания офицеров конвоя были в Иркутске запротоколированы. А сами офицеры большей частью попали за решетку. Их тоже можно найти, Осама-сан! Найти и уточнить детали той наглой экспроприации. Я не удивлюсь, если выяснится, что допрошенные колчаковцы рассказали не все! И что они знают имена тех есаулов – но решили оставить их, как говорится для себя…
– То есть отсидят свое, выйдут из тюрьмы, найдут есаулов и «попросят» поделиться?
– Я не исключаю этого, господин генерал. Упомяну также кражу золота часовыми в период, когда эшелон был под совместным присмотром чешских легионеров и русских охранников. Когда взорванные за упомянутой станцией Зима пути сумели починить и эшелон двинулся дальше, все вагоны были заново опломбированы. Но уже на станции Тыреть – а это примерно 80 верст от Зимы – обнаружилось, что пломбы сорваны или повреждены! И из четвертого опломбированного вагона исчезло 13 ящиков с золотом. Это 45,5 пудов. Замечу кстати, что в декабре, когда чехи сдали адмирала эсеровскому политцентру Иркутска, а те передали его большевикам, в том же, четвертом вагоне, была обнаружена еще одна недостача: в 19 ящиках вместо золотых слитков оказались камни и кирпичи. Это еще 66,5 пудов. Логика подсказывает, что пропажа и подмена произошли одновременно или с минимальным временным разрывом. Скорее всего, чешская охрана сговорилась с русскими часовыми, и на полустанках, во время остановок, похитители заранее начали собирать камни для подмены. Однако в зимнее время, под снегом, это было, видимо, не так просто. Так что последние 13 ящиков были, полагаю, просто украдены: воры не нашли близ железной дороги достаточно кирпичей.
– Какие, по-вашему, шансы разыскать эту сотню с лишним пудов?
– Думаю, что не слишком большие. Золото, скорее всего, было поделено между чехами и русскими. Чехи нынче уехали во Владивосток, с намерением попасть на родину, а вот русские воры… Насколько я знаю из газет, хотя имена часовых были известны, расследование этой кражи так и не было произведено. Почему? Второй вопрос: куда конвойные могли спрятать украденное золото во время движения эшелона? По сундучкам? Но их наверняка обыскали. Выскочить на полустанке и выкопать норку, чтобы немного погодя вернуться? Летом – возможно. Но не зимой! Ответ на третий вопрос очевиден: воры давным-давно разъехались, и искать их бесполезно.
Осама-старший встал, прошелся по гостиничному номеру, налил себе и Бергу бренди и уселся со своим стаканом прямо напротив Агасфера, колени в колени.
– Столько было золота, – пробормотал он. – И все рассеялось как дым…
– Ну, почему же все? – возразил Агасфер. – Есть еще по крайней мере три точки поиска. Это Холмушинские пещеры в районе соляных копей – примерно в 70 верстах не доезжая Иркутска. Я слышал, кстати говоря, о Холмушинских пещерах. Это известняковые скалы с массой ходов внутрь и весьма большими пещерами или пустотами. Они практически не обследованы. Причем заметьте, Осама-сан, эти пещеры находятся максимум в полуверсте от линии железной дороги. Там исчезло около сотни ящиков – 350 пудов! Куш солидный…
– Согласен. Но если вы правы, то местные жители после прохода поездов могли найти спрятанное золото. Была зима, снег, на котором остались следы людей, черт возьми!
– Могли, – кивнул Берг. – Но местные жители, насколько я сумел выяснить из архивных материалов, боятся и близко подходить к тем пещерам из-за каких-то страшных местных легенд…
– Что ж… Тогда это уже верный след! И количество спрятанного там золота впечатляет! Страшные легенды? Откуда бы колчаковской солдатне знать страшилки о пещерах? Да если бы воры и знали про какие-то легенды… Не думаю, что они стали бы обращать на них внимание. У вас все, Берг?
– Есть еще и золото атамана Калмыкова, – задумчиво добавил Агасфер. – Причем совсем близко, во Владивостоке!
– Золото Калмыкова? – нахмурился генерал Осама. – Вы имеете в виду те 38 пудов ценного металла, которые этот негодяй изъял из Хабаровского отделения Государственного банка? Но ведь это золото Калмыков захватил с собой, когда бежал из Владивостока в Китай.
– Блажен, кто верует, – улыбнулся Берг. – Это золото в ваших информационных материалах вовсе не упоминается, генерал, – и совершенно напрасно. По моим сведениям, 26 пудов драгоценного металла, умыкнутого у Американского Красного Креста, остались во Владивостоке. Это 12–13 ящиков…
– Я слышал об этом, – кивнул Осама. – Но это «тухлый след», Берг! Китайские власти клянутся, что при атамане не было никакого золотого груза. Золото он мог закопать либо по дороге из Хабаровска в Приморье, либо по пути к китайской границе, либо на территории Поднебесной – взяли-то банду там не сразу… Вы улыбаетесь, Берг? Неужели вы хотите сказать, что Гиринский губернатор обманул и нас, и американцев? И просто-напросто присвоил это золото?! Но вы не можете этого знать!
– Про губернатора китайской провинции Гирин ничего плохого сказать не могу, генерал. Как и про начальника Жандармского управления генерала Бао Гуйцина. По итогам проведенного мной месяц назад небольшого расследования выходит, что дюжина ящиков с американским золотом осталась во Владивостоке. И они не закопаны, а находятся в надежном месте, под охраной японских вооруженных сил… Разумеется, эту информацию следует проверить и уточнить…
– Что вы несете, Агасфер? – Осама вскочил на ноги. – Японским военным властям ничего не известно ни о каких ящиках! И о каком небольшом расследовании вы говорите?
– Сначала отвечу на ваш второй вопрос: расследование проводилось мной по просьбе представителя Американского Красного Креста. Эта организация весьма расстроена потерей золота и не очень поверила заверениям китайских властей о том, что у Калмыкова при себе ничего не оказалось. Мои люди побеседовали с членами банды атамана, которые сидят в Гиринской тюрьме. А я навел справки у банкиров: никаких крупных вкладов в последнее время в шанхайские банки не помещалось. А теперь на ваш первый вопрос: генералу Ямаде[22] о ящиках с золотом, надеюсь, и вправду ничего не известно. А вот полковнику Суги…
– Прекратите интриговать, Берг! – едва не сорвался на визг генерал. – Выкладывайте все, что вам известно! Я не позволю облыжно обвинять полковника Суги, зятя самого министра!
– А я никого и не обвиняю, Осама-сан, – запротестовал Агасфер. – Я говорю о результатах предварительного расследования. Чтобы окончательно прояснить этот щекотливый вопрос, нужно кое-что уточнить во Владивостоке. И если хотите, я могу закончить это дело.
– Н-не знаю, Берг, не знаю, – Осама вытер платком взмокший лоб. – С одной стороны, вы почти никогда не ошибаетесь в своих выводах. А с другой… Вы хоть представляете себе уровень международного скандала, который разразится в Токио и Вашингтоне, если ваши предположения имеют под сбой основу?! Боже мой… А что вы сказали представителю Американского Красного Креста, кстати?
– Что у меня спросили, то и сказал, генерал. Передо мной была поставлена задача узнать – не прилипло ли к рукам китайских чиновников американское золотишко? Я ответил отрицательно.
– Что ж, спасибо и на этом! – Осама успокоился.
– Если хотите, я могу поискать для вас это золото… Приморье – это не Россия, туда я еще соглашусь поехать. Вы позволите, генерал? – Агасфер кивнул на бутылку.
– О-о, разумеется, разумеется, господин Берг! Простите, я, видимо, плохой хозяин, – генерал щедро налил бренди, добавил льда и протянул стакан Агасферу. – И коль скоро вы заговорили о России, то…
