А началось всё с того, что я была по уши влюблена в Яна и таскалась за ним хвостиком примерно с того же дня, как научилась ходить. В своей привязанности к нему я вовсю демонстрировала подаренное природой упрямство и отмеренную с излишком глупость, ничуть не смущаясь того, что сам Ян относился ко мне… ну, совсем не так, как влюблённая девочка ожидает от мальчика.

Мне казалось, что вот это дружески-братское общение и его излишняя откровенность — вещи вполне нормальные, даже вполне себе положительные. Из друзей ведь получаются самые крепкие пары! А то, что мне было известно, кто и как именно из других девушек его привлекает — так это вообще высшая степень искренности между нами!

Тем не менее, встречаться мы всё равно начали. Но не задалось. Ну очень, очень сильно не задалось.

И когда я узнала, что Ян помолвлен с какой-то очень правильной и экономически выгодной девушкой, с которой они на тот момент вместе учились в Англии, то очень сильно расстроилась. И очень сильно разозлилась — когда он предложил мне провести вместе его последние свободные зимние каникулы в Москве.

Конечно же, я послала его нахер, пожелала ему подцепить венерический букет, а его будущей жене — завести себе сразу трёх любовников (с большим членом, ловкими руками и длинным языком).

Но всё это — мысленно. А вслух сказала что-то вроде «Круто, давай» и села гуглить самые маленькие камеры для скрытой видеосъёмки.

За две «прощальные» недели с Яном я наснимала много интересного. Начиная от наших постельных утех и кадров того, как он нюхает кокаин, и заканчивая его пьяно-наркотическими рассуждениями о том, в каком месте и виде он видел и будущую жену, и её чопорную семью. Уверена, все они были просто в восторге, получив эту видеозапись в подарок под конец рождественских праздников.

Я тоже была в восторге от самой себя, пока не взглянула на всё сотворённое без одержимой жажды мести. Тогда-то поняла, какую несусветную дурость сотворила. Помолвку Яна, конечно же, расторгли, но он оказался только рад этому и даже благодарен мне за то, что избавила его от перспективы остепениться и ходить по струнке перед семьей своей жены.

А у меня мороз шёл по коже все эти годы, стоило лишь подумать, что когда-нибудь это видео может всплыть в самый неподходящий момент.

Конечно же, самый неподходящий момент наступил именно сейчас.

К счастью, дальше презентация рекламы шла как по маслу. Самый лояльный директор в мире пел соловьём, расписывая все преимущества именно придуманного нами концепта, и мне оставалось только изредка поддакивать и отвечать на предсказуемые, скучные и короткие вопросы заказчиков. А из-за того, что мысли мои были очень далеко — чуть больше, чем за семьсот километров, около живущего в Питере Яна, то и поведение моё стало образцово-приличным, скромным и, без сомнения, радующим начальство.

— Это что вообще было?! — зашипело на меня то самое начальство, как только официальная часть презентации подошла к концу и можно было начинать расходиться из конференц-зала.

В другое время я бы, конечно, с удовольствием с ним пообщалась (на самом деле нет), но в тот момент только стремглав вылетела в коридор в поисках максимально уединённого закутка, уже крепко сжимая в ладони телефон с набранным нужным мне номером.

— Слууушаю, — протянул по обыкновению Ян, ответив сразу после первого гудка, словно специально сидел и ждал моего звонка.

— Вот и слушай. Я тебя из-под земли достану и превращу твою жизнь в ад, придурок!

— Я что, опять забыл поздравить тебя с днём рождения, Натусик?

— Он в апреле! А сейчас сентябрь! — рявкнула я, но про себя отметила, что оказалась совершенно права, решив, что присланный им тогда подарок и цветы лишь показатель отличной работы его помощницы. — Почему на моей рабочей почте ссылка на наше видео?

— Какое видео? — лениво отозвался он и, по-видимому осознав смысл моих слов, испуганно уточнил: — То самое видео?! Наташа, ты говоришь про то видео? Ты понимаешь, что будет, если оно вдруг окажется у журналистов?

Судя по панике в его голосе и мгновенно появившимся почти визгливым ноткам, можно было смело откидывать изначальную версию о причастности Яна к пришедшему мне «сюрпризу». С одной стороны, это радовало: каким бы козлом я его не считала, но таких гадостей всё равно не ждала, а в рамки крайне неудачной шутки подобное уже не укладывалось.

Но с другой стороны, если видео оказалось в чужих руках, то у нас назревают очень и очень большие проблемы.

— Так, давай сразу пропустим этот цыплячий писк про то, кто твой папа и как тебе от него попадёт, — ехидно заметила я и тут же хищно улыбнулась, — реши эту проблему. Срочно! Иначе в следующий раз я позвоню уже лично твоему отцу.

Когда-то я очень хотела замуж за Яна. Лет так в пятнадцать, наверное. И для этого были две причины: его папа и его мама. Таких потрясающих людей ещё поискать нужно, оттого особенно обидно, что этому говнюку от рождения выпал джек-пот.

Не могу сказать, что я сохранила отличные и тёплые дружеские отношения со свёкрами своей мечты, но в любой ситуации, когда у Яна вдруг сносило крышу, я сразу звонила им. Или они — мне. В зависимости от того, где он находился в тот момент и что делал.

Этакий коллективный тотальный контроль над тридцатилетним избалованным дитятей.

— Ну не надо, Натусь! — жалобно протянул он, и в динамике что-то громко зашебуршало. — Сейчас мы со всем разберёмся, обещаю! Расскажи подробно, что произошло.

— Ты что, собрался записывать? — наконец распознав в странном шорохе звук перелистываемой бумаги, я еле сдержала смешок.

— У меня плохая память, ты же знаешь.

По данным социологических опросов, проведённых среди людей от двадцати пяти до сорока лет, их круг общения на шестьдесят семь процентов состоит из знакомых, приобретённых во время обучения в школе или институте, на двадцать два — на месте текущей или прошлой работы, шесть процентов приходится на людей с общими интересами или хобби, а пять — на прочих, не подходящих под предложенные категории.

Вот Ян для меня как раз и был наглядным примером того, кто не подходил под стандартные категории. Потому что продолжать общаться с ним после всего, что происходило между нами в прошлом, казалось по меньшей мере странным.

Впрочем, к странностям в своей жизни мне не привыкать. А от Яна до сих пор не удалось отвыкнуть, хоть прежде любовные, а потом крепкие дружеские связи между нами давно истончились до тонких ниточек приятельских отношений, поддерживать которые не имело никакого смысла, но и бросить — не получалось.

— Наташа, что произошло? — подскочил ко мне Антон — само очарование — Романович, стоило лишь вернуться обратно в зал, где после утомительной презентации для наших заказчиков был организован фуршет. Умаялись они, бедненькие, целый час выслушивать наши разносторонние и настойчивые попытки им понравиться! — На тебе совсем лица нет!

— Во-первых, всё ещё Наталья Леонидовна, — с самой убийственно-милой улыбкой из своего арсенала отчеканила я. — А во-вторых, лицо на мне и оно так же прекрасно, как раньше. Только что в зеркале проверяла.

— Я правильно понимаю, что как-то объяснять произошедшее в начале презентации ВЫ, Наталья Леонидовна, — с нажимом произнёс вмиг нахмурившийся трижды-отшитый-за-утро-начальник, — не намерены?

— Ой, да что там объяснять. Просто вы тыкать не умеете!

— Это прозвучало двусмысленно и даже обидно.

— Именно на такой эффект я и рассчитывала, — почему-то моя честность не вызвала у него радости, и лицо приобрело точь-в-точь такой же вид, как у меня при первом взгляде на налоговую декларацию.

Впрочем, моя радость тоже длилась недолго. Наверное, чуть больше получаса, в течение которых Миловидов обхаживал заказчиков своим милым видом и врождённым даром забалтывать любого, от которого я пока что ловко прикрывалась щитом сарказма. Но стоило мне лишь потерять бдительность, как он оказался тут как тут, и как назло — снова с широкой улыбкой и мягкой поволокой в глазах.