— Чтоб я больше не слышал от тебя о кольцах! — мгновенно обернувшись к сыну, Искусник сурово сдвинул брови, а Тьелпе лишь пожал плечами в ответ и светло улыбнулся:
— Как скажешь, атаринья. Но заметь, идея весьма и весьма не плохая.
— Замысел хорош, но ты слышал слова Нолдорана.
— Конечно, — коротко кивнув, Келебримбор быстро преодолел расстояние, оставшееся до башни. — Пора спать.
========== Ариэн и Тилион ==========
Комментарий к Ариэн и Тилион
https://www.youtube.com/watch?v=oG5Yfjd6QmI Виконт - Нужно проснуться!
Глава написана совместно с Сильдаэлу Феанориан
Я видел сон о тёмных днях, и свет
Не мог найти к людским сердцам дорогу
И вдруг, проснувшись, я нашёл ответ
Что я не сплю, и в этот сумрак
Сон пришёл за мной.
И этот сон открыл мне свой секрет,
Добавив в чашу горсть любви и крови.
Он рассказал о том, что больше нет
Отпора злу и человек
Забыл, что он герой.
Нет! Наша мощь не ушла никуда!
Боль, яркий свет, кровь и вода,
Ветер и гром святы всегда
В наших сердцах.
Нет! Наша мощь - стихия огня.
Молнии бьют в спину врага.
Мы не умрём, мы навсегда!
Нужно проснуться!
(С.Сокол - Нужно проснуться)
Счастливая дева в красном платье беззаботно гуляла по огромному лавандовому полю, как вдруг откуда-то потянуло сладким ароматом черёмухи. Ариэн ускорила шаги, пытаясь покинуть отчего-то ставшее неуютным место. Сзади стал нарастать шум, схожий по силе с грохотом горной лавины. Майэ оглянулась: на неё надвигалось громко скрежетавшее чудовище. Попыталась взлететь, но какие-то липкие тенета крепко удерживали её на земле, среди сиренево-синих цветов. Оставалось только бежать, бежать прочь от неумолимо приближавшегося стального монстра, пожиравшего на своём пути соцветия лаванды. Тилион! Не спи! Нам нужно домой! Сердце небесного капитана бешено колотилось, ноги как будто одеревенели - грохочущая махина всё ближе. Её тень накрыла Ариэн: майэ вскрикнула и очнулась… от мертвящего сияния блёклых кварцевых ламп было больше серо, чем светло. Кафель бликовал грязно-зелёным, болотным цветом, и от идеально чистой плитки тянуло сквозняком. Мониторы поблёскивали тускло, словно всё ещё высчитывали что-то, гоняя туда и сюда колонки цифр, но в какой-то ленивой дрёме, готовые в любой момент сбиться, начав повторяться и заикаться. Вентиляционный шкаф гудел с перебоями, время от времени давая понять, что он, как и всё вокруг, вот-вот зевнёт в последний раз и прекратит работать. Вокруг сновали люди, чьи лица больше напоминали восковые маски.
Тело на пластмассовом щите, задвинутом под стеклянный купол, наполовину облепленный надписями про огнеопасность содержимого, тихо светило в полумраке, но казалось ярче всего, что ещё находилось в тёмной лаборатории. Длинные волосы рассыпались вокруг головы солнечным ореолом, как будто Ариэн прилегла только что, грациозным движением руки вытянув пряди из-под спины, но сейчас её ладонь безвольно покоилась на мерно вздымавшейся груди. Хроа было мягко и живо - от трепетания ресниц, шевеления уголка едва разомкнутых губ и до самых кончиков пальцев - но спало: тихо, как спят по ночам цветы, с нетерпением ожидая восхода.
Проснувшись, дева внезапно осознала, как устала фэа, замученная монотонным однообразием одинаково блёклых дней, смотря на унылую карусель: не было ни цвета неба, ни чистой акварели облаков, несущих освежающий дождь, только душный, приторный запах черёмухи. Им напивалась и пропитывалась душа до тошноты, до обессиленного одурения. Майэ не понимала и устала не понимать и не видеть выхода. Ей уже не было ни страшно - от возвращения в долгий сон, затянувший на недели, ни больно или неудобно - от одинаковой, каменно застывшей позы своего временного дома. Она просто плыла по течению седой реки безвременья, покачиваясь на волнах такого же серого, безмолвного моря - затухающая, как слишком старый, доживающий своё светильник. Пойманное живое солнце под колпаком бездушных автоматов…
Ариэн очнулась от пронзительной сирены, от грохота отлетевшей в сторону двери, отбившей две плитки железной ручкой, мотнулась назад, словно ей дали пощёчину. Вверх взлетел десяток рук, хотя было уже слишком поздно чему-то сопротивляться: длинная рычащая очередь уложила половину призраков жуткой комнаты, и внутрь напористой волной с грубыми окриками, запахом пороха и дыма хлынул чёрный поток крепких армейских тел. Воздух прорезали вспышки дымовых шайб, дышать стало горько и сухо, под потолком с хрустом растрескалась и погасла лампа - и в темноте по стенам сломя голову побежали блики красных и синих огней проблесковых маяков. Помещение лаборатории наполнилось гамом, звоном бьющегося, ломающегося оборудования, невнятными воплями и резкими приказами.
Ресницы взлетели, и дева отпрянула прочь от стекла, к задней пластмассовой стенке своего колпака. На купол прямо перед глазами густо плеснулась кровь, и с глухим стуком отлетел веер чьих-то выбитых зубов. Руки дёрнулись вперёд, но нашли лишь твёрдость гранита и холод льда, под которыми вдруг стало невозможно тяжело дышать. Словно пущенный бьющимся зеркалом солнечный блик, майэ бездумно метнулась вперёд, ударяя руками в стену своей тюрьмы.
Удар! По стеклу поползли трещины.
Второй. Сетка стала мельче и шире.
Ещё один. Сверху полетела мелкая колкая крошка.
«Тилион!!! Где ты, любимый?»
Разум был как будто обмакнут в мазут - прикосновение к фэа лунного капитана было ещё страшнее, чем эта буря.
Последний удар, и Ариэн бросилась вперёд, чуть не упала, успев в последний миг схватиться за поданную ей руку. Не было ни единой мысли - её не смогли родить ни острые треугольники света, обтекавшие тело, ни горечь в лёгких, ни голоса - твёрдые, уверенные, но говорящие что-то непонятное. Страх погнал вперёд, прочь от бойни, и дева отважно ступила босыми ногами на битое стекло.
— Осторожно! Не волнуйтесь, леди! — плечи окутало немного колкое тепло.
— Где Тилион?
— Тальон? Никак не могу знать, - дева почувствовала, что её подняли на руки, куда-то понесли. Голова, соскальзывая с жёсткого плеча, мотнулась в сторону - солдата опалила волна жара от тела солнечной майэ. Стала острее, снова ударила в темя резкая боль, родившаяся в тот миг, когда её сознание коснулось фэа возлюбленного.
Где она и где он?
Качание влево-вправо.
Что случилось сейчас и что произошло недавно?
Она не чувствует себя и не чувствует его.
— Мы доставим вас к генералу, — Ариэн рассеянно, тяжко кивнула.
Под ногами солдата, спешащего к выходу, хрустели стёкла, ещё недавно бывшие лабораторным оборудованием. Глухо хряснули под армейским ботинком костяшки пальцев на руке неподвижно лежавшего человека в забрызганном кровью халате…
***
— Ариэн! Ариэн, прошу тебя, очнись! Открой глаза, моё солнышко! Что с тобой?! Ариэн…
Тилион закашлялся, прижав ладонь к губам. Проклятый туман делал лёгкие тугими, словно кузнечный мех, и дышать в нём было трудно. Воздуха отчаянно не хватало, а крик вытянул последний глоток. То ли от промозглой сырости, то ли уже от злых бессильных слёз лицо стало влажным. Майа коснулся лбом ледяного камня, который мгновение назад обнимал, уговаривая подняться на ноги. О Эру, какой глупец… снова повёлся на безыскусно слепленный морок. Тот, кто держал его здесь, слишком хорошо знал слабость небесного капитана.
Сначала был лес. Там, в серой, колючей и прямой, как натыканные палки траве, он пришёл в себя. Или просто, как сейчас, встал, передохнув. По колючим кустам стлалось что-то тягучее, как паутина, и поначалу майа показалось, что, стоит ему поднять руку - и он просто сбросит душное одеяло, и проснётся в объятиях… чьих? Он засыпал, ощущая жаркие прикосновения её рук… Где, почему, он не должен спать, сейчас ночь, нужно лететь! Ариэн! Её имя блеснуло лучом, взрезав остриём клинка чёрный саван окружавшего его безвременья, и Тилион ощутил всем телом, всем своим существом нечто схожее по крепости с гранитом. Заметавшись, как пойманный в каменную ловушку зверь, он в негодовании бросился на ледяную стену.
