========== Фэанаро. Форменоссэ ==========

Ада - отец (синд.)

Аран - король (кв.)

Атар атаринья - дедушка (кв.)

Древние камни в сердце веру словам хранят

Среди веков так бесславно забыты.

С ними шли на врага —

И эхом вторили в такт сердца

И упавших друзей от копья

Закрывали крылом перебитым.

Однажды прозревший не примерит цепей,

Обреченный летать с верой в сердце священной,

Мятежный изгой среди сомна безликих теней,

Вам путь предначертан иной:

Клятвы слова пронести сквозь закат!

И сгорая дотла, вновь все, как один,

Мечтали и верили: мы победим!

(Catharsis — «Мы победим»)

Ночь. Яркая вспышка. Тёмные камни ожили. Вверх, как по венам стали подниматься струи схожего с расплавленным золотом огня. Чем выше проникал этот поток, тем быстрее исчезали трещины и проломы в стенах древней цитадели. Давно погасшие светильники сбрасывали с себя оковы вековечного сна и вновь начинали гореть тёплым ровным пламенем.

— Здравствуй, это я, — Фэанаро отнял ладони от крепостной стены, выдохнул и с гордо поднятой головой вошёл во врата Форменоса.

Звуки его шагов по ярко освещенному двору вернулись эхом от стен цитадели, наполнив пространство тихим гулом, похожим на одобрительное бормотание. Хозяин с замиранием сердца осмотрелся по сторонам - камни под его ногами монотонно вибрировали, даря ощущение песни просыпающейся от долгого сна крепости. Всё, как прежде, и всё иное. Вроде бы нолдор только вчера покинули свой родной дом, но это было не так: Пламенный Дух чувствовал всеми частицами своей возрождённой хроа, насколько древней стала его твердыня. Сколько ураганов пронеслось над этими камнями, сколько ливней хлестало по этим стенам, пытаясь до основания разрушить, заставить исчезнуть с лица Арды оплот непокорных эльфов.

Когда они уходили отсюда в Исход, над Аманом висела такая же непроглядная тьма, и хоть полуразрушенная крепость зияла ранами, нанесёнными паучихой и тёмным вала, Форменоссэ продолжал оставаться источником света. Тогда нолдор казалось, что рассвет больше не наступит, и холодно было не только из-за уничтоженных Древ, но и от того, что в душах перворожденных копилась обида и негодование на хозяев Арды. Фэанаро вспомнил, как удивился, что валар потребовали разбить сильмариллы, как будто намеренно выставляя на показ свою беспомощность против Мелькора. Великие и всемогущие владыки мира не смогли сами восстановить уничтоженные Древа? О Эру, зачем Арде такие хозяева? Пламенный в раздумьях присел на край колодца, и как наяву вновь увидел великолепный фонтан, когда-то располагавшийся на этом месте. Воспоминания нахлынули с новой силой, и эльф не заметил, как со стороны Таникветиль подул резкий холодный ветер, заставивший его спутников переглянуться и побыстрее завести уставших лошадей в конюшню. На ночном небе не было видно ладьи Тилиона, да и само звёздное полотно подёрнулось вуалью надвигающейся грозы. Гул крепости перерос в смех и громкие голоса близнецов: перед глазами возникла картина носившихся по двору Амбаруссар, у одного из которых на плечах сидел маленький Тьелпе, а большой пёс с лаем скакал вокруг них. Со стороны кузниц доносились звуки ударов молота, а из левад - пофыркивание и ржание лошадей.

Внезапный порыв ветра развеял возникшую иллюзию.

— Фэанаро!

— Что? — Пламенный нахмурился, глядя, как с почерневших небес во двор цитадели спускается крылатый глашатай Манвэ.

— Вот ты где! — Эонвэ попытался изобразить улыбку. — Мы тебя обыскались.

— И что вам надо от меня в этот раз? — эльф спрыгнул с края колодца и шагнул навстречу приземлившемуся посланнику.

— А ты сильно изменился с тех пор, как я тебя отвёз к Эстэ, — разглядывая столь быстро повзрослевшего эльфа, глашатай мысленно транслировал картинку Манвэ.

— Ещё вспомни, как ты совсем недавно мне подгузники менял, — хмыкнул Пламенный Лорд.

— Что менял? Подгу…? — удивился крылатый.

— Пелёнки мокрые. Неужели ты не бываешь в Эндорэ, у эдайн? — громко расхохотался нолдо.

— Эм… бываю. Но очень редко, — Эонвэ растерялся, обрывая осанвэ с владыкой. — Погоди, а при чём тут люди и пелёнки?

Маэглин хотел выйти из конюшни, но Эол придержал его за плечо, и они остались наблюдать за разговором из-за чуть приоткрытой створки дверей.

— Ладно, потом про эдайн. Или ты прилетел, чтобы поговорить о моём детстве на Таникветиль?

— Фэанаро, ты должен вернуться в чертоги Властелина Арды! — торжественно изрёк Эонвэ.

— Зачем это?

— Такова его воля!

— Ему надо, пусть сам и спустится с небес на землю, — пожал плечами Пламенный.

— Фэанаро, ты смеешь ослушаться приказа Владыки Манвэ Сулимо? — сжав пальцами рукоять клинка, крылатый не мог поверить столь дерзким речам недавно возрождённого эльфа.

— Можешь так и передать своему хозяину. Извини, я устал и хочу отдохнуть. До встречи! — нолдо демонстративно отвернулся от глашатая и неторопливо пошёл к крыльцу главной башни.

— Постой! — Эонвэ не успел и руки протянуть, чтобы остановить наглого мальчишку, как сильный порыв ветра вдруг подбросил его вверх. Посланник раскрыл крылья, но они мгновенно оказались прижатыми к его телу. Горячий воздушный поток вознёс пытающего освободиться майа над широким, вымощенным светлым камнем двором цитадели и только на высоте крыши одной из башен позволил расправить крылья. Глашатай попытался вернуться в Форменос, однако невидимая стена с силой отбросила его назад. Эол усмехнулся, глядя на тщетные попытки майа преодолеть внезапно возникшую преграду.

— Ада, ты смог зачаровать крылья посланника? — выйдя из конюшни, Маэглин восхищенно взглянул на отца.

— Я лишь помог Форменоссэ вышвырнуть непрошеного гостя, — зло сверкнул глазами Эол, и на его скулах заиграли желваки. — Мой новый меч будет лучше отнятого этим…

***

— Это ты придумал создать защитный купол? — поинтересовался Фэанаро, глядя в окно на бушующую непогоду.

— Нет, аран, мы с лордом Келебримбором не делали этого, — отрицательно покачал головой чародей, вместе с сыном заходя в помещение кухни.

— Тогда кто?

— Думаю, это сотворили твои сыновья, — Эол бросил связку хвороста к очагу, а Маэглин стал осторожно переливать принесённую воду из вёдер в кувшины.

— Мои дети? Почему ты так решил? — Пламенный Дух отвернулся от окна и широкими шагами прошёлся по кухне.

— Видел, как они вернулись из чертогов Владыки Судеб, лорд Куруфинвэ.

— Ты видел моих сыновей?

— Да, аран.

— Будьте как дома, а мне надо пройтись, — Фэанаро почти бегом выбежал из кухни. Провёл рукой по стене. Дети вернулись. Они были тут.

Крепость откликнулась хозяину чуть слышным звоном витражей. Были. Ушли. Но почему? Почему не остались в Форменосе? Что или кто заставил их вновь покинуть дом? По ногам потянуло сквозняком. Цитадель не знала причину и винила в их уходе себя.

Эльф поднялся по лестнице выше, вновь прикоснулся ладонью к стене. Всё хорошо. Они вернутся, родная. В темноте ночи вспыхнули светильники, мгновенно осветив огромную гостиную. Вон там, на каминной полке стояла всегда открытая шкатулка с сильмариллами. Фэанаро показалось, что он видит их чистый, переливающийся свет, который так завораживал валар. Эльф шагнул к креслу у камина, вызывая из памяти образ любившего сидеть там отца. Изо всех сил вцепился пальцами в высокую спинку, внезапно увидев Нолдорана, но неподвижно лежащего на ложе, куда перенесли его внуки после боя с Морготом. НЕТ! ОТЕЦ!

***

— Сын! — возвращавшийся из Круга Судеб Финвэ застыл в седле и остекленевшими глазами уставился в пространство перед собой.

— Отец? С тобой всё в порядке? — обернулся к нему Нолофинвэ, почувствовав боль и смятение Нолдорана.

— Атар атаринья? — услышав крик побледневшего деда, внуки попытались окружить его, но конь под Финвэ заложил уши и рванул вперёд.

========== Фэанаро. Дома ==========