— Эй, не смотри, ещё не готово! — старший из рыжих поспешно накрыл рукой не слишком удачно нарисованное дерево.

— Мать валарья. И что это такое? — уже готовый рассмеяться, Амрод ткнул пальцем на странную корягу, чьи ветви выглядывали из-под ладони близнеца.

— Это устойчивое выражение, — обиженно буркнул Амрас и увидел, как брови брата поползли ещё выше. Тогда он добавил, дёрнув уголком губ. — «Мать валарья» - это устойчивое выражение. У тебя. А тут должна быть ива.

Младший заливисто рассмеялся, на что старший лишь развёл руками:

— Я что, виноват, если рисую хуже тебя? Дай у тебя посмотрю, что ты там шедеврального изобразил?

Питьо с готовностью протянул листок: волнами шла гладь воды, шумела листва, Анар переливался в небе золотом лучей.

— Ух ты! Пробуем?

— Давай, — встав друг напротив друга, Амбаруссар насупились и, глядя друг другу в глаза, положили ладони на карту.

Время пошло. Кровь стучала в висках. Тэльво старался изо всех сил. Так, что, кажется, трещали извилины, ровно до того момента, пока не услышал смех близнеца.

— Эй, это ты над чем так усиленно думаешь?! — обиженно воскликнул Тэлуфинвэ.

— О еде, — честно признался близнец.

— Отговорки не принимаются! До ужина ещё далеко! Быстро думать про источник!

Амбаруссар только успели вздохнуть, как

… вокруг стало очень-очень холодно - настолько, что Тэльво не сразу понял, что ещё и мокро. Бешено колотя по воде руками, он рванул вверх, к свету, за глотком воздуха. И почти сразу рядом всплыл брат.

— Питьо, мордорать твою за ногу! Это что вообще, — Амрас с гневом выплюнул ледяную воду и закашлялся. — Такое?!

— Устойчивое выражение! — огрызнулся близнец.

— А ты бережок подрисовывать, ядрёна балрогова вошь, не пробовал?!

— Как будто ты подумал! И что теперь делать?

— К берегу грести, — пробурчал Тэльво. — Кто последний, тот - мокрая курица!

Наперегонки доплыв до берега, они не стали выяснять, кто из них первым коснулся рукой низких ветвей ивы, а сломя голову бросились к Форменосу. Стылый осенний ветер подгонял их весьма неплохо, и вскоре братья вихрем ворвались в свои покои, на ходу судорожно стаскивая с себя заледеневшие коркой рубашки. Раздевшись догола, спрыгнули в тёплую чашу купели. Чуть погодя Тэльво всё-таки вылез из воды и сбегал в комнату за кувшином мирувора.

— Эт-то в-в-вино?

— Эт-то не в-вино, это м-м-м-мёд-д!

— Т-так в-вино ил-ли м-мёд?

— Это ал…ал…ал-ле-гория…

— Так в-вино, м-мёд или аллегор-р-рия?! — воскликнул Питьо.

— Пей, а там разберёмся!

— Там ещё где-то у меня лембас завалялся… вчерашний, — пробормотал близнец, возвращая кувшин Тэльво.

— Торонья, — Амбарусса в ответ хихикнул. — У нас он рискует быть не только вчерашним, но и завтрашним!

— Ну был же где-то… — растерянно пробормотал брат.

— Так иди поищи, — откинувшись на мраморный бортик купели и наматывая на палец длинную рыжую прядь, Тэльво сквозь приоткрытую дверь купальни наблюдал, как брат углубился в недра прикроватной тумбочки. Он изо всех сил старался не рассмеяться, но тут Питьо обернулся и хмуро поинтересовался:

— Что, слопал?

— А ты как думал?

Младший закатил глаза:

— О Эру, бабушка, спаси меня от этого злого, неблагодарного существа! Оно - прекрасный брат, но иногда мне очень хочется придушить его собственными руками!

— Это ты что, для брата лембас пожалел? Тогда прощай навек, — Тэльво картинно ушёл под воду.

— Так я тебе и поверил, — фыркнул младший, с интересом считая, на сколько хватит у брата запаса воздуха.

Примерно на сотне он метнулся в купальню и потянулся к кувшину, как тут же на его руке сомкнулись пальцы Амбарусса. Оба весело расхохотались, когда Питьо кувыркнулся к брату в воду, и вылезли из купели.

Одевшись в сухое, вернулись к прерванному занятию и лишь осанвэ матери, позвавшей на ужин, заставило их отвлечься. Общими усилиями был создан второй экземпляр, на этот раз с кусочком каменистого берега. Не говоря ни слова, Тэлуфинвэ вышел из покоев, а когда вернулся, за ним тащился по полу объёмистый рюкзак.

— Это что и зачем?.. — поинтересовался у него Питьяфинвэ. — Ты решил сразу после ужина отправиться в поход?

— Это…я решил подготовиться. Вдруг нас ещё куда-нибудь закинет?

— Во время семейного ужина? — переспросил брат. — И зачем тебе эти тяжеленные сапоги?..

— А вдруг там грязь?

— А палатка?!

— А вдруг там дождь?!

— А лук?!

— А вдруг там враги?!

— Какого валарауко мы хотим попасть в это страшное место?! — стараясь остаться серьёзным, фыркнул Амбарусса.

— А ты тоже хорош! Зачем ты сейчас думаешь, что надо бы прихватить мой портрет?!

— Да мне он нужен для сравнения, чтоб опознать палатку в сапогах как тебя!

На миг повисло молчание, а потом стены башни, казалось, вздрогнули от громкого дикого хохота, и близнецы, в конце концов оставив тяжеленный рюкзак в коридоре, наперегонки рванули на кухню.

========== Дела земные и небесные ==========

Комментарий к Дела земные и небесные

https://www.youtube.com/watch?v=VxeyLpNRIOA АрктидА - Светило посреди планет

Ариэн в последний раз блаженно вздохнула и закрыла глаза, удобно устроившись на груди Тилиона. Лунный капитан одной рукой приобнял майэ, а пальцами другой осторожно, очень медленно провёл по лбу любимой, с улыбкой убирая длинные спутавшиеся пряди, продолжавшие светиться в полумраке номера. Майа только сейчас заметил, что после нескольких часов, проведённых в жарких объятиях Солнышка, подарившего ему не только ласку, но и обжигающе-горячие поцелуи, повсюду на бледном теле Рогатого остались темнеть пятна ожогов. В пылу страсти Тилион не обратил на это ни малейшего внимания и лишь теперь почувствовал, как покраснела и саднит кожа. Лунный капитан с нежностью прикоснулся пересохшими губами к румяной щеке Ариэн, и майэ сквозь сон крепче прижалась к любимому. В номере безраздельно царили сумерки: неужели тот странный туман проник к ним в комнату через окно? Сильный сладковатый запах черемухи исподволь убаюкивал человеческую фану звездоплавателей. «Черемуха? Осенью? Откуда она тут взялась? Она не должна цвести сейчас» — было последним, о чем успел подумать Тилион, начиная проваливаться в тенета жаркого и душного сна.

Призрачная мгла накрепко усыпила разомлевших от любовных утех майар: её струи молочно-белым водопадом хлынули через подоконник, безбрежным морем заплескались на полу, добрались до кровати и свились в очертания едва зримой паутины, а из тьмы, чёрными островами возникшей по углам спальни, вынырнули большие мохнатые пауки и стали обматывать своими сетями заснувших в человеческом облике капитанов.

По улицам окутанного предрассветным туманом городка медленно проехали несколько машин с тёмными тонированными стёклами. Они остановились у отеля, и из них резво выскочили бойцы отряда особого назначения. Люди с оружием в руках в мгновение ока оцепили здание. Администратор согласно кивнул командиру спецназовцев, как только увидел в его руке корочку удостоверения сотрудника Интерпола, и безропотно выдал запасные ключи от номера, который сняли Ариэн с Тилионом.

Операция по захвату особо опасных преступников закончилась так же быстро, как началась. Усыпляющий газ всегда действовал безотказно, и тела спящих, крепко связанных майар вынесли из отеля и, не особо церемонясь с захваченными врасплох воздухоплавателями, быстро погрузили в багажники…

***

Вскоре Эонвэ стал сожалеть, что не спросил у владыки о сроках своего дежурства. На орбите дни пролетали крайне быстро и незаметно, а единственной сменой обстановки служил запланированный переход с корабля на корабль, о котором майа заранее предупреждала “умная” техника. Несколько раз крылатый порывался отправить сообщение Сулимо, но в последний момент всё-таки не решался беспокоить владыку Арды. Ему не хотелось подставлять под удар Стихий своих друзей: пусть впервые отдохнут вдвоём от бесконечных полётов в Висте. Если первые сутки Эонвэ был в восхищении от красот бескрайних звёздных просторов, то к концу первой недели майа безразлично скользил по ним мутным от недосыпа взглядом. Бесконечные смены протекали без каких-либо происшествий, но каждый раз при полете над Валинором крылатый пристально смотрел вниз, в надежде наконец-то увидеть жаркое пламя проснувшейся Ариэн…