– Ничего страшного, мы привыкли, часто путешествуем. И вообще… – Я понизила голос и наклонилась к хозяйке. – Ему часто кошмары снятся, и в другую комнату неудобно бежать, чтобы успокоить. Поэтому я всегда рядом. И мне проще, и ему спокойнее.

Женщина жалостливо посмотрела на Филю, который, не обращая ни на что внимания, увлеченно поглощал еду. И куда в него столько лезет? Ума не приложу.

– Бедняжечка. А знаешь что? Дам-ка я тебе травку специальную, сестра моя собирала, она по травам великая мастерица. Будешь заваривать ему каждый день перед сном, и через пару недель кошмары как рукой снимет. Сейчас, где же она у меня?

Женщина встала и стала рыться в комоде, а я хихикнула в кулак. Ну что, Филимон, попробуй теперь меня не слушаться. Живо успокой-травой напою.

– На-ка, держи. – Хозяйка протянула мне небольшой мешочек. – Четверть чайной ложки на стакан кипятка. Запомнила? – Я кивнула. – Вот и славно. Кушайте, пейте сколько угодно, досыта. Путь вам предстоит неблизкий, но племянник мой отвезет. Федя, готовь машину. Да зонт не забудь, на дворе льет.

Опять дождь. Ненавижу, бр-р-р.

В общем, примерно через полчаса мы были готовы трогаться в путь. Федя сел за руль странной тарантайки: кабина небольшая, а колеса огромные. Сразу фильм «Няньки» вспомнился. Наверное, весело будет ехать.

Да уж, ехать и вправду было весело. Небольших ухабов не ощущалось, а вот когда встречались побольше, машина переваливалась через них, и я ощущала себя как на качелях. Вверх-вниз, туда-обратно, только ни капельки не приятно. Но дареный конь и все такое. Тетка Федора взяла с нас такую мизерную сумму, что жаловаться было грех.

И вот, наконец, мы прибыли. Федор вытащил из своей тарантайки наши чемоданы и поставил их… Да прямо посередине поля плавно перетекающего в болото и поставил.

– Вы это… если что, назад возвращайтесь, – бодро прокричал Федор и быстро умчался, чтобы поспеть к теткиному обеду. А вот мы и не факт, что пообедаем и вообще сегодня поедим.

В общем, стояли мы посреди чего-то, что и дорогой-то назвать было стыдно. Дождь лил не переставая, под ногами сплошное месиво, впереди в трех метрах ничего не видно. Стоим, как два тополя на Плющихе, любуемся. Было бы чем.

– Ну, мать, это мы с тобой попали так попали.

– Ага, сама вижу, что не в рай. Ну что, потопали?

– Скорее, похлюпали. Какой там номер дома у бабки?

– Так тринадцатый же, как у любой порядочной ведьмы.

– А почему у нас квартира не тринадцатая? – спросил Филя, вытягивая ноги из липкой грязи и с трудом переставляя их. Мне приходилось не легче. А ведь еще чемоданы!

– Наверное, потому, что я ведьма не порядочная. Иди уже, и без того тошно.

– Ничего, прорвемся. И не такое бывало.

В этом он прав, бывали времена и похуже. Так что закусим удила и вперед, к светлому будущему. Если, конечно, солнце таки выглянет и станет посветлее.

Солнце не выглянуло, но хотя бы перестало противно лить. Я плотнее запахнула куртку – июнь на дворе, а тут почти зима: мокрища, холодища. Надо было пальто брать. Или шубу.

Слово за слово, добрались мы кое-как до тринадцатого дома. Ну как дома – название одно. Домик не домик, так, хибарка. Забор когда-то был, но теперь только пара гнилых деревянных зубчиков косо посматривали в сторону такого же полуразвалившегося сарая. А хуже всего, что прямо за стенкой было болото, в которое домик постепенно скатывался.

– У меня даже слов нет приличных, – растерянно пробормотал Филя, осторожно подбираясь к домишке поближе. – Только неприличные, да и те не факт, что подойдут к… этому. – Он обвел рукой наши владения. – Да уж, удружила Серафима. Знатный подарочек. Только выкинуть.

– Да ладно тебе, Филя, приведем домик в порядок, огородик организуем, все пучком будет.

Фамильяр только фыркнул в ответ.

– Давай-ка лучше в дом зайдем, дождь этот надоел уже, сил нет.

– Ага, думаешь, внутри лучше будет? Ты посмотри, какие щели, крыльцо так вообще на ладан дышит, боюсь, развалится под нами.

– А ты не наступай, а перепрыгни.

Филя закатил глаза, но послушался. Прыгнул со всей дури через ступеньки. Доски под его весом так жалобно заскрипели, что подумала: ну вот и все, сейчас домик обрушится, и поминай как звали. Но нет, выдержал. Сразу видно, ведьминская постройка, это вам не в тапки гадить.

Дверь оказалась не заперта. Да и зачем? Брать-то нечего. Но магическая защита все-таки стояла, хоть и ослабла. Затащила чемодан и осмотрелась. Настоящий деревенский дом, и не скажешь, что ведьма жила. Чисто, уютно… было когда-то. Сейчас слой грязи и пыли лежал на всем, листья сухие валялись, шишки какие-то. М-да, красота неописуемая. И Филя прав – щели что в стенах, что в крыше знатные. Но на полу сухо, вода не попала. Видно, заговоренный домик-то.

– Ну вот, – сказала, стягивая куртку, – а ты говорил, внутри не лучше. Еще как лучше. О. И кроватка есть. С периной! И подушки пуховые. Сто лет таких не видела.

Филя тем временем полез в погреб. Наверняка в поисках еды.

– О, смотри-ка, а бабка твоя запасливая была, – выглянул он из подпола. – Соленья, варенья, даже окорок есть. – Он вытащил на свет божий огромный кусок мяса, обнюхал его со всех сторон. – Не испортился. Это хорошо. Хлеба бы еще.

– Ой, да ладно, – вскочила я с кровати, которую уже успела опробовать. Мягко. Давно о такой мечтала. – Окорок можно и без хлеба поесть. Тащи соленья, есть хочу.

Словно соглашаясь, желудок забурчал. Ну ничего, сейчас я тебя накормлю, родимый.

Сели мы с Филей трапезничать. Он достал банку солений, кое-как открыл ее, нарезал перочинным ножом ломти окорока, и мы молча хрустели огурчиками и жевали вкусное мясо. А пока ели, вроде распогодилось, пора и за дело приниматься. Оттащила чемоданы в уголок, отправила Филю владения осмотреть. Почитай, почти гектар земли был у бабули. Надо же опись составить, все такое. А я пока уборкой займусь. О, и метла имеется.

Схватила ее и давай махать. Но та вдруг вырвалась из рук и встала как вкопанная, а потом сказала:

– Ты это, чего творишь?

– Так подметаю.

– Ишь ты! Подметает она. Я тебе что, веник какой дворовый? Я метла, да не простая, а самой бабки Ядвиги, или Яги, как ее тут все называли. Не для того тут стою, чтобы мной мусор мести.

– А для чего тогда?

Метла вздохнула обреченно.

– Ты ведьма?

– Да.

– И не знаешь, для чего метла?

– Знаю. Чтобы летать.

– Ну вот. Я для того, чтобы на мне летать.

– Так давай полетаем, – захлопала я в ладоши. – У меня никогда еще не было своей метлы.

– И не будет! – осадила меня метелка. – У каждой ведьмы метла своя, специально для нее сделанная. Я вот для Ядвиги сотворена. Так что закатай губу обратно, на мне ты летать не будешь, и точка!

– Ах так? Ну погоди, веник ты березовый! Раз не могу на тебе летать, значит, буду использовать по прямому назначению.

Схватила метлу крепко-крепко и принялась мести снова. Та вырывалась и так, и этак, таскала меня по всему домику, но я не выпускала из рук упрямицу. Вот еще, какой-то деревяшке с ветками сдаться. Не на ту напали!

– Что у вас тут за пыль столбом? Апхчи!

– Будь здоров! – сказали мы с метлой одновременно. – У нас тут это… небольшое недоразумение, – ответила я, а метла решила промолчать.

– Да я вижу, – ухмыльнулся Филя. – Ох, девки, девки, стоит на секунду отвлечься, а они уже передрались.

– И ничего мы не передрались, просто не сошлись во мнениях.

– Ага, и в итоге грязь развели несусветную.

Огляделась. Батюшки светы, я ж прибраться хотела, а не вот это все. Весь мусор, что был на полу, теперь лежал везде: на кровати, на столе, на печке. И я вся была в пыли.

– Это все ты виновата! – прошипела метле.

– А что я? Я вообще тут ни при чем. Стою себе в уголке, никого не трогаю. А тут пришли, начали махать…

– Так, ну-ка, бабы, молчать! – гаркнул Филя. Я аж поперхнулась от такой наглости.