– Пустят.  Пойдём уже, а?

Приятели зашагали по аллее, идущей вдоль ботанического сада Университета к выходу,  свернули в сторону остановки. Несмотря на позднее время,  на территории было полно молодёжи.  Большие и малые компании кучковались у ларьков, прохаживались с деловым или праздным видом, радостно приветствовали друзей и знакомых.  Рядом с баром с романтическим названием "Горыныч» разгоряченные личности выясняли отношения,  а поближе к темным уголкам территории обнимались парочки, с разной степенью страсти и откровения.  Перешли мост и сели на автобус.   Всю дорогу Андрей старался отмалчиваться, жадно впитывая окружающую его действительность.  Город был узнаваемым, но одновременно каким-то чужим.  Хорошо, что Санёк балагурил за двоих,  в цветах и красках излагая интересную историю о том, как его сокурсник напился, и  вместо  электрички сел в поезд дальнего следования,  очнулся уже в Удмуртии.

– Прикинь, просыпается утром без денег, с больной головой и говорят вокруг не по-русски.

– Кто это рассказывал? –  Андрей очнулся от размышлений.

– Да Тимоха Сальников, ты его знаешь.

– Врёт, наверное, как его без билета пустили в фирменный.

– Может и гонит,  есть за ним такой грешок.  Но складно гонит,  прямо романы сочиняет.

– Талантливый парниша, да, – согласился Андрей.

– Тебя что,  прям до хаты довести? – спросил Сашка,  когда они вышли на остановке «Генерала Жгутова".

– Если тебе несложно, –  повторил Андрей .

– Да ладно,  если бы я жил на другом конце города, а не через дом. Пошли, терпила, ты наш, –  Санёк по-дружески обнял его за плечи и повернул в сторону панельной двенадцатиэтажки.

Уже совсем стемнело , фонари на проспекте горели , хорошо если один из пяти.  В мутном свете одного из них сидели на корточках и дымили несколько молодых людей примерно их возраста. Когда приятели приблизились, взгляды курильщиков скрестились на них. Первая мысль у Андрея была –  обойти угрюмых граждан стороной, но Сашка уверенно вел прямо. Один из курящих выкрикнул визгливо:

– Андрюшка,  дай сигаретку!

– Не курю, –  брякнул Андрей раньше, чем успел сообразить, что тот Андрей, в теле которого он сейчас пребывает,  вполне себе курящий, и вопрошающий субъект прекрасно об этом осведомлён.  Реакция превзошла все его ожидания.

" Ах ты сука!" –  задавший вопрос пацан шарахнул пустой бутылкой об асфальт, и с этой «розочкой"  бросился на Андрея. Ноги приросли к асфальту,  сердце  сначала остановилось,  а потом заколотилось лихорадочно. Мозг отказывался осознавать происходящее, но тело, которое он невольно присвоил,  сработало самостоятельно.  Отклонившись в  последний момент,  Андрей поставил нападающему подножку, и тот звучно впечатался  в асфальт, чуть не рассадив лицо об собственное стекло. Через мгновение Санёк прыгнул на него сверху и начал месить кулаками. Андрей обернулся на остальных курильщиков, но те сидели по-прежнему индифферентно, неспешно затягиваясь.

– Всё, хорош, – остановил сам себя Санёк, поднимаясь с поверженного противника, – надеюсь, на этот раз надолго запомнит. Пошли, Андрюха.

– Слушай, –  выдал очередную «здравую» мысль Андрей, – может, полицию вызвать.

– Кого?! Полицию Майами, блядь!  Ну ты выдал,  Андрюха! –  Санек оглушительно захохотал, – они, может, этого психа и приняли бы,  не посмотрев на справку из дурки.

Андрей мысленно обругал себя. Следить, следить за языком а лучше помалкивать. Лифт был грязен и тускл, половина кнопок как будто сгрызли мыши.  Нажав на  пятый этаж,  Санёк напомнил:

– Давай, кореш, похавай и отдыхай,  чтобы завтра  бодрячком быть.  Жду звонка по диско.

– Спасибо Сань, – Андрей ощутил благодарность, –  спасибо за помощь, –  он в сердцах сжал ладонь друга, – я обязательно позвоню.

– Ну и клешня у тебя, как тиски.  Давай, до завтра,  я готовлюсь и причипуриваюсь. Заходить не буду,  твоя собака меня не очень любит.

"Точно, собака, дядя много о ней рассказывал  – чёрная, как ночь, овчарка,  страшная для чужих и необычайно преданная своим. Вот, новое испытание,  как она встретит меня, как воспримет? С одной стороны,  тело то есть запах, дядин,  а с другой –  собаки существа чувствительные.  Вздохнув, Андрей нажал кнопку звонка, раздался громкий лай. Здравствуй, отчий дом.

 "И всё-таки я болван! –  так самокритично подумал Андрей на следующее утро, вытянувшись на стареньком, но ещё крепком обширном диване.  Собаки опасался, а про мать не подумал!" Дядина, а в новых реалиях его мама –  Мария Геннадьевна,  вчера заставила его изрядно попотеть за ужином.  И не то чтобы она начала что-то подозревать, но расспрашивала подробно об учебе, друзьях и знакомых, известных ей, тренировке и здоровье. Андрей весь извертелся, придумывая ответы о вещах и событиях,  совершенно ему неизвестных и незнакомых. Он, конечно, попытался отделаться выражениями вроде «хорошо», "нормально" и "терпимо",  но это не всегда прокатывало, приходилось фантазировать, изо всех сил  следя за речью. Всё равно опростоволосился, конечно. Когда мать начала сетовать, что автобус утром приходит в разное время и непонятно, какое у него вообще расписание, он брякнул: «Так посмотри на телефоне, мама». Ощутив  недоуменный взгляд, быстро сказал, что пошутил и, не допив чай, нырнул к себе в комнату. Собака просочилась за ним.  Вот с ней как раз не возникло никаких проблем, как и с отцом. Последний пришёл с работы поздно и поддатый, поздоровался и лёг почивать, а Чернуха сначала взгромоздила свои лапы на плечи Андрея, радостно оскалившись и виляя хвостом,  а потом сидела на кухне, выпрашивая угощение и глядя умильно добрыми глазами. Разбудила Андрея она же, устроив сеанс умывания языком  – мол, хорош спать, веди меня на прогулку. Признаться честно, укладываясь отдыхать,  Андрей в тайне надеялся проснуться в своём, таком родном и  привычном мире.  Осознав, что надежды эти напрасны и придётся продолжать обживаться здесь, он не впал в отчаяние и не зарыдал, а воспринял этот факт как данность. Вообще, его даже несколько удивляло собственное относительное спокойствие, возможно, мозг просто отключил эмоции, чтобы не сойти с ума. "Итак, что мы имеем?  Живём  с родителями в двухкомнатной квартире на пятом этаже. В комнате, где  спят Андрей и  Чернуха, имеются диван, книжные полки и шкаф с одеждой. Письменный стол, два стула, кресло.  Хорошо, что никого, кроме них, дома сейчас нет,  можно не спеша всё обследовать, чтобы не удивлять потом родителей неожиданными вопросами и не натыкаться на мебель. Чернуха требовательно тявкнула,  пришлось прервать размышления и отправиться в ванную. Наскоро проделав все необходимые утреннее мероприятия и процедуры, Андрей оделся, прицепил Чернуху на поводок и замер озадаченно. Ключи. Есть ли у него ключи от дома, и если есть, то где? На столе нет. Карманы брюк? Нет. Ага, в курточке.  Вообще, это опять его недоработка – необходимо срочно исследовать карманы, письменный стол, полки, вообще всё дядино личное пространство. Но это потом, сейчас на улицу.  Где дядя выгуливал свою питомицу, Андрей, естественно, не знал,  и решил положиться на Чернуху. Та тянула его вперед, как паровоз, с непривычки он даже выпустил поводок из рук, но быстро приноровился.  Никаких совочков – мешочков для собирания отходов жизнедеятельности четвероногих питомцев он нигде не заметил, значит борьба с животными не достигла ещё того накала, как в его время, как и борьба с курильщиками. Ну да, девяностые, "вольное время", как называл его дядя. Собака уверенно тянула его в сторону виднеющегося неподалеку леса. Перейдя через дорогу,  Андрей, поразмыслив, снял Чернуху с поводка – вокруг не было ни души, а собаке необходимо побегать. Тем более, что дядя упоминал, что та всегда подчинялось его голосу.  Неспешно шагая между деревьев, Андрей заметил поваленную сосну, расположился. "Итак, что мы имеем?"  В карманах сигареты, зажигалка, это понятно.  Во внутреннем обнаружились часы, очевидно, снял перед тренировкой вчера. Начало одиннадцатого, а во сколько мне на учёбу? Из дядиных баек он помнил, что тот учился во вторую смену, а вот во сколько она начинается?  Ладно, потом. Что тут у нас ещё?  Проездной, студенческий в обложке. Раскрыв билет, Андрей прочитал:  "Трофимов Андрей Валентинович, студент первого курса исторического факультета Уральского государственного университета".  Ага, за обложку было засунуто несколько купюр в десять тысяч рублей. Андрей замер сначала, а потом вспомнил что  году в 98-м, что ли, деньги деноминировали, убрав три лишних нолика. Всё равно сумма солидная,  учитывая, что размер стипендии дядя назвал в пятьдесят-сто рублей, точнее тысяч рублей за разные годы,  а пачка сигарет и бутылка пива стоили трешку. Что у нас тут ещё? Дыра в левом боковом кармане, надо зашить, непорядок. Хотя…Рука Андрея нащупала какие-то предметы в глубине: пачка презервативов и записная книжка, за обложкой которой обнаружилось еще несколько купюр, уже по сотке.  Ключи,  пачка жвачек,  носовой платок.  В олимпийке обнаружился нож-выкидуха. Всё.