Экскурсия по городу началась с холма над Парком Эдуарда VII. Хотя для длинной дорожки, засаженной квадратиками из кустиков самшита это слишком гордое название. Ну, вообще-то это личное дело лиссабонцев. Главное, что вид с этой точки крайне удачный – весь город у твоих ног, видно даже порт.
Гид, хрупкая улыбчивая женщина, которая приехала из России в Португалию лет двадцать назад махала руками в разные стороны и показывала, где расположены основные достопримечательности города.
Оказалось, что прямо по курсу, вниз от парка – центральные улицы Лиссабона, являющиеся самыми молодыми достопримечательностями. Им всего двести пятьдесят лет.
Слева – самая старая часть города, которая отпраздновала полуторатысячилетний юбилей – район Алфама и кафедральный собор Се.
Как поняла Вера из объяснений, «Се» это предлог, употребляемых в португальском перед словом кафедральный собор. И португальцы, чтобы не напрягаться, само слово не произносят, говорят по-простому «Се». Поэтому все кафедральные соборы в Португалии называют «Се».
Справа – богатейший район Иеронимов – средненький братец пятисот лет от роду.
Стоя над городом, Вера понимала, что обойти его на своих двоих нереально, вернее можно, но за неделю не меньше. Казалось, что весь Лиссабон – это одни горы и пригорки. Первых больше. А улочки, которыми являются эти горки, такие узкие, что половина машин, ездящих по российским дорогам, туда элементарно не въедет.
– Лиссабон – это тот город, который не просто можно, а нужно, осматривать на общественном транспорте, – поведала гид. – Вернее на его части, потому что это тоже достопримечательность. Хотя правильнее достопримечательности – дребезжащие трамвайчики, носящиеся из района в район, и фаникулер Санта-Жусто.
После этого гид пригласила путешественников в автобус чтобы ехать осматривать район Иеронимов или по-простому Белем.
– Позвольте, я приехал в тур класса люкс, – выдал зять тети Juicy Couture. Он присоединился к своей семье уже в Лиссабоне, где до этого был три дня по делам. – Почему здесь кроме моей семьи присутствуют еще люди и почему мы должны ехать на автобусе, а не на автомобиле?
– Он вообще-то прав, – поддержала мужчину солидная дама в таких драгоценностях, как будто собиралась на вечерний прием. Я оплачивала тур класса Люкс. Почему нас 10 человек? Что-то многовато.
У Веры в голове крутился только один вопрос: если у них у всех в руках конверты от той же фирмы, что и у нее, то как так получилось, что она единственная здесь, кто заранее знал, сколько будет народу. Ведь даже на сайте было написано: «групповой тур». К тому же в Верином понимании тур класса люкс – это индивидуальный, а к названию, которое заявила фирма, надо все-таки относиться с пониманием – каждый с ума сходит по-своему. Судя по всему, Верино мнение разделяли только Аркадий с Аней – они поблагодарили гида, после чего Аркадий сказал:
– На сайте фирмы было указано, что тур групповой. Давайте не будем терять время и поедем на экскурсию. Мы достаточно заплатили за эту поездку, чтобы не воровать время у самих себя.
Спорить было все равно бесполезно, к тому же оказалось, что по сторонам смотреть значительно интереснее – автобус спустился с холма и по центру Лиссабона двигался к морю, чтобы там повернуть и поехать в Белем. Хотя оказалось, что это не море, а устье реки. Об этому поведала гид, начав рассказ о городе, едва автобус тронулся.
– Вот центральная улица города – Проспект Свободы. Если идти от парка Эдуарда VII, проспект начинается около величественного монумента маркизу Помбалу. Коль скоро я его упомянула, расскажу немного о нем.
Маркиз Себастьян Жозе Помбал был не только фактически современником Петра Первого, но и Петром Первым для Португалии. Помбал пошел по дипломатическому ведомству и почти в сорок лет оказался послом Португалии в Лондоне. Эта экономически «продвинутая» страна произвела неизгладимое впечатление на маркиза, хотя он вряд ли тогда предполагал, что сможет испробовать английские реформы в родной стране. Из Лондона его перевели в Вену, откуда он уже прибыл обратно в Лиссабон. Почти сразу после возвращения король Жуан I с подачи матери сделал Помбала своим министром, а тот за короткое время прибрал к рукам все нити правления.
Звездный час для маркиза настал 1 ноября 1755 года, когда Лиссабон был стерт с лица земли мощнейшим землетрясением, после которого на него обрушилось цунами и пожар. Выдав фразу:
– Что же теперь? Мы похороним мертвецов и накормим живых, – маркиз взялся на ликвидацию последствий бедствия, раздав населению военные припасы, развернув повсюду полевые госпитали и временные палатки.
Он взялся за это настолько успешно, что городу удалось избежать эпидемий, а менее чем через год «в буднях великих строек» на месте дряхлеющего пошарпанного Лиссабона стала появляться одна из самых элегантных столиц того времени.
Власть Помбала возрастала, его реформы затронули все стороны жизни страны. Патриархальное католическое королевство стало превращаться в буржуазное государство. Как ни странно, но «лучшим людям страны» – высшей знати и духовенству, это не нравилось и число врагов маркиза росло.
Примерно через три года после землетрясения было совершено покушение на ко-роля Жуана I, организованное, как считалось, иезуитами. Король выжил, чего не скажешь о главных врагах маркиза – семействе Тавора и герцоге де Авейра, которые были в родстве с королевским домом. Они фактически без суда и следствия были казнены по подозрению в организации этого покушения.
Казнь была страшной и публичной. На ней заставили присутствовать дочь Жуана I – принцессу Марию, совсем еще ребенка. Эта сцена настолько подействовала на девочку, что она немножко «тронулась умом». Досталось и иезуитам – их изгнали из страны, а их имущество было конфисковано в пользу короны.
После смерти короля его наследницей стала Мария I Португальская, которая не простила маркизу, ставшему тогда уже герцогом Оэйраш, казни ее родственников. Он был смещен со всех постов и отправился в изгнание.
Но надо сказать, что время было благосклонно к Помбалу – Португалия до сих пор помнит и, судя по огромному количеству различных памятников, очень уважает министра, считая его одним из национальных героев.
Сама Мария правила не долго – она передала бразды правления своему сыну. Но ни он, ни его мать не могли противостоять силам, которые отправил Наполеон на покорение Португалии – все семейство бежало в Бразилию, где королева и умерла.
Самым известным памятником ее правления является, пожалуй, церковь Санта-Мария-да-Эштрела, которую еще называют «церковью сумасшедшей королевы». Ее построили во исполнение обета, который дала Мария Богу из-за желания родить сына. Церковь можно принять за огромный роскошный дворец, если бы не две колокольни и алтарный купол.
Еще пару слов по Помбале. Особенно ему досталось при строительстве Лисса-бона за ширину главных (до сих пор) проспектов города, одним из которых и является сегодняшний Проспект Свободы. Учитывая плотность движения транспорта тех времен, никто не понимал, зачем посередине города строить дорогу чуть ли не с шестиполосным движением.
– Знаете, – усмехнулась гид, – я из Москвы. И когда приехала сюда все время сравнивала Проспект свободны с Ленинградским проспектов в Москве. Несколько полос движения, потом тротуар с деревьями, потом еще шесть полос, опять променад, а потом опять проезжая часть.
Вера не знала на что смотреть – на сиреневое марево жакаранды, на изысканные здания или на тротуары. Потому что тротуары в Лиссабоне – это тоже отдельная песня и даже с припевом. Почти все они состоят из плиточек сантиметров 5 на 5, выложенных каким-нибудь цветочным орнаментом, да таким, что некоторые дворцы могли бы позавидовать.
Свободная Авиенда плавно переходит в Аугусту – проспект, который соединяет две красивейшие площади – Росиу и Коммерции. На первой во времена инквизиции сжигали на кострах еретиков, а теперь находится знаменитый подъёмник Санта-Жушта.
