– Я сошла с ума?

– С каким из моих «я» ты говоришь?

Дикий хохот вылупился в моем животе и со скоростью молнии вылетел наружу через горло. Я хохотала так, что упала бы, если бы не опиралась на Боженку. Она, как всегда, просто продолжала поддерживать меня и ждала, когда мой псих закончится.

– Нас никто не видит? – спросила я, пытаясь перейти на нормальную речь.

– Какая разница? – уклончиво произнесла Божена.

– Да, в самом деле. В мире ведь, кроме нас, никого нет.

Я успокоилась, сняла очки и вытерла слезы.

– О-хо-хо, – выдохнула я, проведя руками по лицу. – Божена, нельзя так, честно. Я так двинусь. Надо что-то менять. У меня уже глюки пошли.

– А как менять?

– Да не знаю я. Но знаю, что зрение тут не при чем. Что за прикол жить, как я?

– Аля, успокойся.

– Не хочу!

Я почувствовала на запястье захват сестры.

– Давай не здесь, – предупредила она. – Дома выговоришься.

Дернувшись, я вырвалась. Я была слишком возбуждена.

– Алька! – строго сказала Женя, пытаясь меня поймать. Но это не так просто, как она думала. В своем лесу я единственная фея. Скоростная и неуловимая.

– Ну что ты делаешь? – произнесла Божена, оставаясь на месте.

Было поздно. Как говорится, Малику понесло.

– Ха! – победоносно закричала я, пятясь куда-то назад. – Я могу сама ходить!

– Можешь, можешь, – поспешила успокоить меня сестра. – Угомонись, я тебя очень прошу!

– Зачем?!

Я снова сорвала с себя очки и подставила обнаженные глаза вечернему небу. Ветер играл с моими распущенными волосами, подгоняя прохладный воздух к горячему телу. Заходящее солнце нежно поцеловало меня на прощанье, наполнив сладострастным томлением. Я кружилась, вскинув руки к небесам, я смеялась и плакала, высматривая наверху прячущегося от меня Творца, чтобы призвать его к ответу. Я так много сделала для него! Выстояла и выжила! Где моя награда?

– Я буду жить! – орала я на всю планету, двигаясь по дороге в сторону немыслимыми траекториями. – Я хочу летать!

– Алекса!

– Дайте мне крылья!

Не к тому человеку обращалась Боженка. Алексы больше не было. Я стала Маликой. Я должна вести за собой других!

– Это мой мир! – кричала я, сжимая и разжимая кулаки. – И только мой!

Малика высвободилась окончательно. Белый, ослепительный, щемящий свет окутал Вселенную. Роскошные крылья с белоснежными перьями расправились за моей спиной, издавая божественный свист. Я вздохнула полной грудью и оторвалась от земли. Мне было плевать, что под моими ногами должен находиться все тот же пыльный асфальт. Меня здесь вообще не было. Не хочу.

Я слышала крик сестры, но не собиралась спускаться. Что ждет меня внизу?! Куда мне бежать?! Бегемот был тысячу раз прав. Из Темноты можно только улететь.

Мысли из головы – выстроились в цепочку! Настроение – встать рядом! Сейчас вы пройдете капитальный учет. В моем лесу мне не нужно гнилья и сорняков! Светлое беру с собой, остальное к черту. Я улетаю.

Малика полетела вверх. Быстрее, выше! Крылья неторопливо хлопали за спиной. Им незачем нервничать – они исправно несут меня куда нужно. Еще, дорогие мои. Чуть выше к небесам. Вот и первое облако. Я же вроде помнила, что облаков не было. Но тут все возможно.

И еще тут, наверху, шел снег. Огромные снежинки разной формы и размера проносились мимо, рассыпаясь на множество мелких, а затем и на невидимую пыльцу, которая оседала на перьях крыльев, переливаясь при свете волшебного сияния. Небо светилось непередаваемой красотой. Трудно было представить себе что-то столь же прекрасное.

А вот и первая остановка.

На приличной высоте, на пушистом облаке, напоминавшем огромное кресло, сидел Метрошка. Примерно моих размеров – конечно, в высоту, так как толщина его не уступала самому облаку. В лапах бегемота была ивовая удочка, с конца которой свисала бесконечно длинная лиана. Он болтал ногами и задумчиво поглядывал вниз, то и дело приоткрывая огромную пасть и захлопывая ее снова. Зрелище было еще то.

Малика присела рядом, изящно сложив крылья.

– Привет! – сказала она.

– Это все, что ты можешь сказать? – бегемот неодобрительно покосился. – Просто «привет»?

– С привета обычно начинают.

– Ну да, ну да. Я и забыл. Вы всегда начинаете с привета, полагая, что того, что достаточно для начала, будет хватать и для конца. Потому вам так часто и приходится прощаться.

Малика сложила руки и набрала в ладони огромную горсть облачного пуха.

– Не злись на меня, – ласково сказала она, вытянула красивые губы трубочкой и выдула пух на Метрошку. – Я тут новенькая. Расскажи мне, что делать дальше.

– Странная просьба, – ответил Метатрон, отмахиваясь от пуха. – Странно слышать ее от той, кто уже умеет летать.

– Но я прилетела к тебе.

– Значит, было какое-то желание?

Малика подумала.

– Я могу загадать только одно? – спросила она.

– Если правильно загадать одно желание, то второе не понадобится.

– Дай мне зеркало.

Бегемот схватил неуклюжей лапой барабан удочки и с треском принялся наматывать лиану. Когда он закончил, на ее конце висело небольшое зеркало в искусно сделанной деревянной раме.

– Раз ты хочешь именно этого… – буркнул он, кое-как отвязывая лиану и передавая подарок.

Малика провела по обратной стороне зеркала кончиками чувственных пальцев.

– Что ты делаешь? – спросил Метрошка, снова спуская лиану вниз.

– Привычка, – ответила Малика. – Я изучаю предметы на ощупь.

Бегемот снова хмыкнул что-то неопределенное.

– Ты не посмотришь на свое отражение? – спросил он.

– Я не для себя просила, – ответила Малика.

– А для кого же?

– Для людей.

Метрошка заулыбался, показывая отдельно стоящие кирпичики зубов. Улыбка у него была шире, чем рука Малики от локтя до кончиков пальцев.

– Это было хорошее желание, – крякнул он. – Я думал, ты хочешь для себя.

– Очень хочу, – призналась Малика, любуясь красивой рамой подарка. – Но пока не стану.

– Почему?

– Теперь я знаю, что есть вещи важнее этого.

Бегемот просвистел какую-то задорную мелодию. Ни слуха, ни голоса у него не было, но старался он от души.

– Тогда ты заслужила право взглянуть, – сказал он. – Переверни его.

Малика осторожно перевернула зеркало и всмотрелась в отражение.

– Но здесь ничего не видно, – пожаловалась она. – Я не отражаюсь.

– Конечно, – подтвердил Метатрон. – Зеркала всегда показывают, кто ты есть.

– И кто же я есть?

– То, что ты видишь в отражении.

– Здесь меня нет.

– Здесь то, что ты из себя представляешь. Как всегда.

Малика покрутила зеркало в разные стороны. Ничего не изменилось.

– Значит, я ничего из себя не представляю? – спросила она. – Меня нет?

– Ты есть. Но никто пока не знает, кто ты. У тебя есть крылья, однако ты еще нигде не была. Только тот, у кого есть свой образ, будет отображаться в зеркале.

Девушка с крыльями продолжала смотреть на зеркало, которое медленно покрывалось снежинками.

– Откуда здесь снег? – спросила она.

– Это не снег, – ответил бегемот. – Посмотри внимательнее.

Малика подняла глаза. Снежинки покрыли ее ресницы.

– Это небесный пух, – объяснил Метатрон. – Он обволакивает все вокруг. Когда пушинки летят в одну сторону, образуется свет. Если они притягиваются, и их много, то получается облако. Мы как раз сидим на таком. Облако света.

Протянув руку, Малика поймала несколько «снежинок» на ладонь. И улыбнулась.

– Почему они никогда не долетают до земли? – спросила она, отпуская пушинки на волю.

– Они долетают. Но люди их не замечают. Они слишком поглощены поисками своего отражения, не зная, что, пока их мир наполнен Темнотой, зеркало ничего показывать не может. Многие ищут свет, но лишь единицы могут создавать его и освещать дорогу другим.

– Так значит… – Малика задумалась на мгновение. – Чтобы мне увидеть свет, я должна породить его сама?