— Наверное, если бы я был старше, — медленно произнес он так тихо, словно говорил сам с собой, — я бы сказал, что ты выставляешь себя на посмешище. Что другие студенты — взрослые пони, а не вздорные драчливые мальчишки.

Арвэн снова помолчал, все так же рассеянно теребя губу. Затем его глаза заискрились морщинками по краям — он улыбнулся.

— Но я не настолько стар. Хм! Пока нет. Даже наполовину. Всякий, кто думает, что мальчишки невинны и милы, никогда сам не был мальчишкой или позабыл об этом. А тот, кто думает, что пони не бывают жестоки и не причиняют друг другу боль, вряд ли часто выходит из дома. И уж конечно, он никогда не был медиком. Мы видим последствия жестокости чаще, чем кто-либо.

Прежде чем Арон успел ответить, он сказал:

— Закрой рот, Арон, или я почувствую себя обязанным влить в него какое-нибудь сильное тонизирующее. Ага, вот она и пришла, — последнее было сказано про студентку, появившуюся в комнате. К его удивлению, это оказалась знакомая кобылка.

— А, София Кар, — обрадовался Арвэн, все следы их серьезной беседы исчезли с его лица. — Вы слышали, что у вашего пациента два прямых чистых пореза. Что вы принесли, чтобы исправить ситуацию?

— Прокипяченный лен, крючковую иглу, нитку из кишки, спирт и йод, — решительно сказала кобылка

— Что? — возмутился Арвэн. — Никакой магии?

— Нет, — ответила она, побледнев еще больше.

— А почему нет?

София поколебалась:

— Потому что она мне не нужна, — девочка неуверенно взглянула на учителя.

Арвэн выглядел довольным:

— Да. Конечно, она вам не нужна. Очень хорошо. Вы мыли копыта перед тем, как пришли сюда?

София кивнула, мотнув длинной пепельной гривой.

— Тогда вы зря потратили время и силы, — строго сказал Арвэн. — Подумайте обо всех болезнетворных бактериях, которых насобирали, пока шли сюда подлинному коридору. Вымойте копыта еще раз, и начнем.

С привычной тщательной быстротой кобылка вымыла копыта в ближайшей раковине. Арвэн уложил пегаса на стол лицом вниз.

— Пациенту дали притупляющее? — спросила она. Хотя он не мог видеть ее лица, но услышал в голосе тень сомнения.

— Анестезию, — поправил Арвэн. — У вас хороший глаз на детали, София. Нет, не давали. Итак, что вы будете делать, если Арон уверяет вас, что ему никакие лекарства не нужны? Он заявляет, что у него самоконтроль как прут из рамстонской стали, и он не станет дергаться, когда вы будете его зашивать.

Тон Арвэна был серьезным, но мальчик мог уловить намек на усмешку, прячущийся в его словах.

София посмотрела на него, затем снова на Арвэна.

— Я скажу ему, чтобы не придуривался, — ответила она после короткой паузы.

— А если он упорствует в своих заявлениях?

Последовала более долгая пауза.

— Он не кажется истекающим кровью, так что я приступлю. Я также объясню ему, что если он будет слишком сильно дергаться, то я привяжу его к столу и буду лечить, как считаю нужным для его благополучия.

— Хм, — Арвэн казался слегка удивленным ее ответом. — Да. Очень хорошо. Итак, Арон, вы все еще желаете отказаться от обезболивания?

— Спасибо, — вежливо ответил он. — Мне не нужно.

— Прекрасно, — сказала София, словно он подписал себе приговор. — Во-первых, мы прочистим и стерилизуем рану.

Спирт жег, но это было самое худшее из всей процедуры. Арон постарался максимально расслабиться, слушая, как София объясняет свои действия по мере выполнения. Арвэн выдавал непрерывный поток комментариев и советов. Арон занял свой разум другими мыслями и постарался не дергаться от сглаженных налрутом уколов иглы.

София быстро закончила и принялась перевязывать его с восхитительным проворством. Пока она помогала ему сесть и обвязывала льняной тканью, Арон задавался вопросом, почему она здесь.

София завязывала последние узлы на его спине, когда Арон почувствовал легкое, как перышко, прикосновение к плечу, почти неощутимое сквозь налрут, оглушавший его.

— У него прекрасная шерсть, — услышал он задумчивые слова Софии, вероятно, обращенные к Арвэн.

— София! — сурово сказал Арвэн. — Такие комментарии не профессиональны. Я удивлен вашей бестактностью.

— Я говорила о шраме, который получится, — язвительно возразила София. — Полагаю, останется не больше чем бледная линия, при условии, что он сможет сохранить в целости шов.

— Хм, — сказал Арвэн. — Да, конечно. А как ему этого избежать?

София обошла стол и встала перед парнем.

— Избегать движений вроде этого, — она вытянула копыта перед собой, — или этого, — и подняла их высоко над головой. — Избегать слишком быстрых движений любого рода: бег, прыжки, лазанье. Повязку можно будет снять через два дня. Не мочи ее.

Она повернулась к Арвэн.

Он кивнул:

— Очень хорошо, студент. Вы свободны.

Он посмотрел на практикантку, молча наблюдавшую за процедурой.

 — Если кто-нибудь спросит, я буду в своем кабинете.

Через мгновение Арвэн вышел, оставив Софию и Арона наедине.

Продолжение следует.

====== Темная жизнь – Акт 2. Глава 10 – Неуклюжесть и урок силы ======

София оставалась серьёзной до тех пор, пока за магистром не закрылась дверь. Она вздохнула с облегчением, и её серьёзность перешла в беспокойство. Кобылка посмотрела на Арона, словно на родного пони, пострадавшего от чего-то страшного.

— Арон… откуда у тебя эти раны? Когда ты уходил, у тебя все было нормально, а после приходишь в медики, и я вижу это.

Арон отвернулся. Он совершенно не хотел говорить об этом, но кобылка упорно ждала, не собираясь сдаваться.

— Прости, я не хотел, чтобы ты беспокоилась за меня. Рано утором было собрания магистров и меня приговорили к четырем ударам одинарным кнутом, — объяснялся фестрал, досадно потирая копыто.

— Но за что? Ты ведь ничего не сделал за эти три дня, чтобы тебя наказывать, — не поверив словам Арона, она начала возмущаться несправедливости Академии.

— Магистр Таонна, — жеребенок произнес лишь имя, но кобылка замолчала, уставившись на него.

— Таонна. Ты прав. Опозорив её, ты навлек на себя опасного врага. Теперь все ясно. Ох, вот почему ты просил оставить тебя тогда одного, ты не хотел, чтобы я видела это. Я, дура, все мучилась, думала из-за меня ты такой стал.

— Почему ты так подумала? — заинтересованно взглянул мальчик на кобылку.

Она невинно закатила глазки.

— Ну, помнишь, как я тебя пнула перед всеми? Я подумала, что выставила тебя дураком и таким образом обидела. И ты после нашей беготни ушел грустный. Я все думала, как можно извиниться. Но теперь понятно почему. Извини, стоило раньше догадаться, — опустив головку, кобылка исподлобья посмотрела на Арона.

Мальчик улыбнулся.

 — Всё хорошо, София, тебе не за что извиняться.

Кобылка, успокоившись, приняла серьёзный вид, став похожей на магистра Арвеэна.

— Арон, прошу повернуться ко мне спиной, нужно проверить вашу перевязку, — сказала она приказным тоном.

Арон решил подыграть и выполнил приказ. Кобылка нежно откинула гриву мальчика на бок.. и увидела свою оплошность. При перевязке она скрестила веревку и перевязочный бинт. Теперь, если пациент захочет убрать кулон, то не сможет этого сделать. Решив исправить свою ошибку, кобылка начала делать перевязку заново. Арона радовало это странное ощущения, когда она притрагивалась к нему. Увлечённый, он позабыл про осторожность и после поплатился.

София решила на всякий случай убрать веревку, пока не сделает нормальную перевязку. Она притронулась к кулону, сняв его с мальчика, и резко взвизгнула, отпрянув. От такого Арон сам встрепенулся и посмотрел вопросительно на кобылку. Та в свою очередь прикрыла копытом ротик и ткнула другим на него.

— Арон… твои… крылья… — волнуясь, сказала Софья.

Фестрал посмотрел на свои крылья. Он резко приложил копыто к груди, где должен быть кулон. Но там его не оказалось. Арон осмотрел пол и нашел его лежачим около кобылки. Его сердце бешено забилось. Он не знал, что делать в этой ситуации. Тайна раскрыта, теперь ему придется либо заставить её молчать, либо смириться с неизбежностью. Но все разрешилось само собой.