Он не заметил в толпе никого из магистров, кроме Таонны. Она стояла около столба, в своем самодовольстве похожая на змею. Копыта Таонна сложила перед собой, позволив черную магистерскую мантии свободно свисать по сторонам. Когда она поймала его взгляд, ее рот изогнулся в победной ухмылке, которая, Арон знал, предназначалась ему.
Ответил мальчик лишь широкой уверенной улыбкой, а затем отвернулся, словно он не имел к ней никакого отношения.
Потом Арон оказался у столба и услышал, как кто-то что-то зачитывает, но слова были для него только призрачным жужжанием. Он снял жилет и положил его на спинку каменной скамьи у подножия столба. Тот, кто зачитывал, обратился к Арону.
— Тебе не обязательно снимать жилет. Он немного защитит от боли.
— Я не собираюсь его портить, — ответил мальчик.
Читающий бросил на него странный взгляд, затем пожал плечами и пропустил веревку через кольцо наверху.
— Давай копыта.
Арон бесстрастно посмотрел на него.
— Вам не стоит беспокоиться, что я убегу, — спокойным голосом произнес мальчик.
— Это чтобы ты не упал, если потеряешь сознание.
Арон смерил его жестким взглядом.
— Если я потеряю сознание, можете делать, что хотите, — твердо сказал фестрал. — До этого, я привязан не буду.
Что-то в его голосе заставило жеребца остановиться. Он не стал спорить, а Арон, тем временем, залез на каменную скамью под столбом, вытянулся, чтобы достать до железного кольца, и крепко просунув ухватился за него обеими копытами. Оно было гладкое и холодное, и это его странно успокоило. Он сосредоточился на кольце, погружаясь в «каменное сердце». Но его не оставили в покое. Тот, кто читал приговор, взял крылья и закрепил их на животе, не давая пострадать. Арон не стал ничего говорить, он продолжал погружаться в «каменное сердце»
Мальчик услышал, как пони отодвигаются от основания столба. Потом толпа утихла. Не слышалось ни звука, кроме тихого свиста и щелчка кнута, проверяемого за его спиной. С большим облегчением он узнал, что его выпорют одинарным кнутом, потому что в городе он видел ужасное кровавое месиво, в которое может превратить жеребячью спину шестихвостая плетка.
Внезапно тишина стала еще глубже. Затем, прежде чем он успел подготовиться, раздался более резкий щелчок, чем предыдущий. На его спине загорелась полоса тусклого красного огня.
Арон стиснул зубы. Но это было не так плохо, как он предполагал. Даже с предпринятыми им предосторожностями, пегас ожидал более острой, лютой боли.
Затем пришел второй удар. Его треск был громче, но Арон услышал больше телом, чем ушами. Он почувствовал странную слабину в спине и задержал дыхание, понимая, что кожа разорвана и идет кровь. Все на секунду стало красным, и он прислонился к грубому просмоленному дереву столба.
Третий удар пришел раньше, чем Арон успел приготовиться. Он лизнул левое плечо и разорвал почти всю спину до левого бедра. Арон стиснул зубы, не желая издать хоть какой-нибудь звук. Глаза он держал открытыми, и мир перед ним почернел по краям на мгновение, прежде чем вернуться к прежней яркости.
Затем, не обращая внимания на жжение в спине, он поставил ноги на скамью и убрал копыта с кольца. Подскочил юноша, словно ожидая, что его придется подхватить. Арон бросил на того уничтожающий взгляд, и он отпрянул. Пегас подхватил жилет, аккуратно повесил на шею и покинул двор, не оглядываясь на притихшую толпу вокруг.
В глубинах медики.
— Могло быть хуже, это точно, — осматривал его магистра Арвэн, он сегодня, как никогда, был серьезный. — Однако я-то надеялся, что тебя просто слегка побьют. Но тут тебя отделали серьезно.
Арон сидел на краю длинного стола в глубине медики. Арвэн мягко ощупывал его спину, продолжая болтать:
— Но, как я уже говорил, могло быть хуже. Два разреза, и идут они — просто нельзя лучше. Чистые, неглубокие и прямые. Если будешь делать все, что я скажу, у тебя не останется ничего, кроме гладких серебристых шрамов, чтобы хвастать храбростью перед дамами.
Он встал рядом и восторженно поднял белые брови над круглыми ободками очков. Выражение его лица вызвало у фестрала улыбку.
Арвэн повернулся к юноше, стоявшему около двери.
— Иди и вызови следующего практиканта в списке. Скажи только, что надо принести все необходимое для обработки прямого неглубокого разреза.
Юноша повернулся и убежал, его шаги затихли в отдалении.
— Ты послужишь прекрасным практическим пособием для одного из моих практикантов. Ты даже знаком с ней, — жизнерадостно сообщил Арвэн. — Разрез у тебя хороший и прямой, с небольшой вероятностью осложнений, но это уже не по твоей вине. — Он потыкал кончиком копыта в его грудь и цокнул языком. — Одни кости и немного упаковки. Для нашей работы проще, когда больше мясца. Но, — пожал он плечами, подняв их к самым ушам, — не всегда все идеально.
Арвэн посмотрел на него, словно ожидая ответа. Арон серьезно кивнул.
Это, казалось, его удовлетворило, и улыбка с прищуром возвратилась. Он повернулся и открыл шкаф, стоящий у одной из стен.
— Дай мне всего минутку, и я успокою жжение, которое идет у тебя по всей спине.
Он звякнул бутылочками, роясь на полках.
— Все в порядке, магистр Арвэн, — стоически ответствовал Арон. — Вы можете зашивать меня прямо так.
Он молча отошел от шкафа и подошел к нему. Глянул пристально ему в глаз. Потом поднял копыто и оттянул одно веко.
— Посмотри вверх, — сказал он врачебным тоном.
Нахмурившись от того, что увидел, Арвэн взял его копыта, сильно нажал на кончик и внимательно наблюдал секунду-другую. Его хмурость усугубилась, когда он, придвинувшись, взял его за подбородок, открыл рот и понюхал.
— Тенназин? — спросил он и сам себе ответил: Нет, конечно, налрут. Я, наверное, старею, раз не заметил раньше. Это также объясняет, почему ты не залил кровью весь мой красивый чистый стол, — он сурово посмотрел на него. — Сколько?
Арон не видел смысла сопротивляться.
— Четыре листа.
Арвэн помолчал немного, затем посмотрел на пегаса. Через секунду он снял очки и яростно протер их. Водрузив их обратно, магистр посмотрел ему прямо в глаза:
— Нет ничего удивительного в том, что мальчик, боящийся порки, накачивается перед ней лекарствами, — он внимательно посмотрел на Арона. — Но почему если он так боится, то снимает жилетку перед поркой? — Арвэн снова нахмурился: ты мне это объяснишь. Если ты лгал раньше, признайся, и все будет хорошо. Я знаю, как мальчишки любят сочинять дурацкие сказки.
Его глаза поблескивали за стеклами очков.
— Но если ты сейчас солжешь, то ни я, ни кто-либо из моих ребят не будут зашивать тебя. Мне не лгут, — он скрестил копыта на груди. — Ну. Объясняй. Я не понимаю, что происходит. А этого я не люблю больше всего на свете.
Последнее спасение — правда.
— Я учился у разных пони, они рассказывали, какие травы можно есть, и что помогает, — объяснил он. — Когда мне пришлось жить на улицах города, я лечил себя сам, — он указал на копыто, где было рубец. — Сегодня я не надел жилет, потому что у меня он всего один.
— А налрут? — спросил Арвэн.
Он вздохнул.
— Я не вписываюсь в общие рамки, сэр. Я младше всех, и пони думают, что мне здесь не место. Я многих огорчил тем, что так быстро попал в студенты. И я умудрился настроить против себя магистра Таонну. Эти студенты и Таонна с друзьями — все они наблюдают за мной, ожидая малейшего признака слабости, — Арон перевел дух.
— Я принял налрут, потому что не хотел потерять сознание. Мне нужно было показать им, что они не могут причинить мне боль. Насколько я знаю, лучший способ оставаться в безопасности — это заставить врагов думать, что они не могут причинить тебе боль.
Все сказанное звучало довольно неуклюже, но было правдой. Арон ответил магистру медицины вызывающим взглядом.
Наступило долгое молчание. Арвэн смотрел на мальчика. Его глаза немного сузились за очками, словно он пытался что-то разглядеть внутри него. Потом он снова потер верхнюю губу копытом.
