— Все расы гордые народы, они призирают друг друга по мелочам. Никто не понимает, что нужно объединиться, найти точку соприкосновения разногласий. Стать одним народом, помогать и оберегать. Нет, все упёрлись в свои традиции и прошлое. Сосед готов перегрызть глотку соседу, друг предать брата ради своей правды. — Тут он понял, что перешёл черту дозволенного. — Давай не будем затрагивать эту тему. Боюсь, если нас услышат, это может привести к непоправимым последствиям.

Дальше мы шли с ним молча до небольшого сарая. Арахнид прошёл мимо множества дверей, на которых висели амбарные замки. Провёл руками по каждому по пути, заставляя тех дёрнуться, издав глухой стук. Это не прошло мимо провожатого, он строго взглянул на меня. Мне пришлось состроить невинную улыбку, говоря ему: «Ничего не могу с собой поделать». Он с осуждением покачал головой, но ничего не сказал. Уже выйдя за сарай, я уловил взглядом ещё одно строение, только из камня. Двухэтажное с треугольной крышей, из красного кирпича. Всего у него было по четыре двери с каждой стороны. Значит это более презентабельные кельи для тех, кто доказал свою полезность.

Сопровождающий остановился у самой крайней двери, провёл по ней своим когтём, она со скрипом сотен кошек отворилась. Когда последний раз смазывали петли, нельзя так обращаться со своим хозяйством. Первый вошёл Арахмед, а затем я последовал за ним. Мы оказались в роскошных апартаментах, тут была двухспальная кровать с матрасом, набитый перьями, а не соломой. Шкаф для сменной одежды, послушников и пустой ячейкой для своей личной. В краю комнаты стояла ванна с ширмой, а также раковина с мылом. Ещё имелся пишущий стол со всеми канцелярскими принадлежностями. Не келья, а настоящая сказка для послушников церкви, если бы я относился к ним. Для меня всё это было обыденным, я видел куда богаче комнаты, где из настоящего золота целая ванна, и человек принимает молочные процедуры. Причём молоко не от коровы, а из редкого животного — грозовой овцы. Я плохо помню какой эффект оно дает, но поговаривают, испив его, твой резервуар эфира вырастает в разы.

— Тут ты проведёшь ночь, а затем при первых лучах солнца мы проведём твоё испытание. — Я ещё раз огляделся по сторонам. Подошёл к кровати и сел на неё.

— Ты обещал ответить на мои вопросы, если я пойду за тобой. — Арахмед согласно кивнул. — Тогда скажи, что за испытание меня ждёт? Почему решил это сделать завтра, а не сегодня?

— Испытание на титул Амереон, для его проведения нужно присутствие трёх святых. Они прибудут только завтра утром…

— Как Хранителю получилось сделать меня Амереоном, если это могут только святые?

— Хранитель тоже святой, защищающий кристалл Сердце матери. Ему дозволено нарекать своих последователей Амереонами, но лишь с согласия остальных святых. Он нарушил этот закон, насильно вовлекая тебя в святую войну веры. Теперь, когда он более не властен над тобой, ты пройдёшь инициацию как положено. Если ты справишься с этим, тебе откроется новый источник силы.

— Если проиграю?

— Тогда просто лишишься звания Амереон, отлучишься от церкви и его благ, — сообщил мне Арахнид, уже собравшись покинуть меня. Значит у меня исчерпался лимит вопросов. Нет, так дела не делаются, нужно успеть задать последний вопрос, пока он тут.

— Расскажи мне, кто такие Амереоны на самом деле? Я слышал легенду от шоггона, что они воины церкви, против которых никто не может выстоять. Только когда меня одарили этим титулом, я не почувствовал себя непобедимым.

Арахнид нахмурился, недовольно посмотрел на меня. Либо я задал щепетильный вопрос, или ему что-то не понравилось во мне, нужно было промолчать в этот раз. Ну ладно, если задал, пускай отвечает на него, интересно, с чем в будущем мне придётся столкнуться.

— Значит Хранитель не только нарушил правило, но и закон семи святых. Создал пустышку для своих целей… — он на мгновение замолчал снова, активируя свои золотые глаза. — Он лишь оставил метку, а частицу Праматери оставил себе. Это позор для нашей церкви. Я должен как можно быстрее обговорить это со своими братьями, — на этой ноте он быстрым шагом покинул меня, закрыв дверь.

Мда… не думал я, что всё будет так серьёзно. Из всего его слов я подчеркнул для себя важную информацию. После инициации Амереонов награждают какой-то частицей Праматери. Что это такое и с чем её едят я не знал. Но интуиция подсказывала заполучить эту силу любой ценой, даже если потребуется стать слугой. Перспектива становиться рабом не очень меня впечатляла, но это мелочь по сравнению с новой силой. Вот только вопрос, какая это сила будет и чем она выражена. Если это окажется обычный артефакт, которым награждают каждого Амереона, то нет. Я сразу откажусь и сниму с себя все обязательства. Ладно, наступит завтра, будь что будет. Я не раздевшись лёг в постель. Интересно, как там поживает Рексанта, не сожрали ли её жители этого места. С этими мыслями я потихоньку заснул, уходя в мир сновидений.

***

— Как ты мог оставить меня там одну, лысожопый кожаный мешок мяса?! Я не прошу тебя за это! — вопила во весь голос Рексанта, хлопая со всей хорьковой силой мне по щекам. У неё не было как у человека физической силы, её удары были как мягкие ласковые прикосновения. Мне приятно, а вот ей нет, она злилась не в силах вынести мою улыбку. Когда она не смогла меня разбудить, перешла на более острые меры. Вот тут мне пришлось проснуться. Вонзённые острые клыки в ногу не самое приятное пробуждение. Я вскочил, поднял ногу, Рексанта продолжала висеть на ней, вцепившись мёртвой хваткой. За окном оставалась глухая ночь.

— Ты, шашлык на палочке, хочешь оказаться моим ужином? — пригрозил ей в попытке оторвать её от моей ноги.

— Пхол хахер, ях техе не охпуху, — непонятно проговорила она с набитым ртом.

Я смог собрать непонятные глухие фразы, опыт в этом у меня имелся в прошлом. Значит Рексанта просто не хочет отпускать. Ладно, я хотел по-хорошему, значит будем по-плохому. Хватаю её за шкирку, другой рукой затыкаю ей нос. Посмотрим сколько ей хватит воздуха. Не прошло десяти секунд как она стала брыкаться, а затем отпустила меня. Тут бы всё, но Рексанта снова попыталась меня цапнуть уже за руку. С усмешкой я успел одёрнуть и, удерживая за загривок, повернул её лицом к себе.

— Ну, пушистая жопка, как это всё понимать? — с лица не убирал самодовольную улыбку.

— Это я должна сказать эти слова. Как это понимать, ты ушёл, оставил меня одну в незнакомом мне месте. Меня заперли в здании, я пыталась достучаться, но меня не слышали. Хорошо, что у меня есть навыки по взлому дверей. Выбравшись, я металась по всем зданиям, выискивая тебя. Меня чуть два раза не сожрали шоггоны. Видите ли, я показалась им очень заманчивой на завтрак. Если бы я не была фамильяром Амереона, меня растерзали на части. Это всё твоя вина, глупый человек.

— О! Ты признаешь меня своим хозяином, я так польщен. Может я даже передумаю тебя готовить, пушистая жопка. Только интересно, кто давал тебе право пользоваться моим именем без моего спроса? Ладно, я сегодня добрый и закрою глаза на это, — продолжал глумиться над спутницей.

Мне было приятно наблюдать за ней, как с каждой секундой она свирепеет. Шёрстка становится дыбом, глазки сузила, начинает скалиться и шипеть, сучка волосатая. Ещё немного — Рексанта взорвется у меня в руках и будет крушить всё на своём пути. Тяжело выдохнул, повернул её к себе спиной и обнял как плюшевую игрушку.

— Ты что делаешь… — возмутилась она, растерявшись.

— Давай поспим ещё немного, я очень устал и не хочу спорить с тобой. Утром меня ждёт серьёзное испытание, от которого будет зависеть моё дальнейшее пребывание в этом мире… Спасибо, что ты решила найти меня я это ценю, — затем меня снова силой забрали сновидения.

Рексанта, оказавшаяся у меня в объятиях, никак не могла выйти из ступора. Злость пропала мигом, за ней пришла смущение и непонимание. Мордочка покраснела, тело дрожало, а затем она просто взорвалась:

— Да сколько же это может продолжаться! — но я этого не слышал.