Дома ждал Васька, которому было безразлично, что никакого нормированного рабочего дня быть не может для думающего ученого, как и нет понятия выходных. Все оповещения касались северной плотины, споры о методах и решении проблемы он почти и не слушал, смотрел поверх голов на демонстрационный экран, не возразив докладчикам, закрыл обсуждение отказом.

«Главный конструктор… Главный конструктор». Да это же сын Ненаглядной! И он догадался о причине отказа. Что ему понадобилось, почему трещотку из новостей заклинило на его должности: «Обязательно к прочтению!» Академик с легким раздражением оторвался от размышлений, открыл шифрованный канал связи. А Доктор упрекал его в отсутствии эмоций. А он просто перестал удивляться.

– Главный конструктор поднял в воздух эскадрилью спасателей, не оповещая иные службы, охрану городка оставил без прикрытия. Какие будут указания?

– С кем имею честь?

Вопрос привел в замешательство, послышалось сопение.

– Кто на связи?

– Охранник.

– И что вы охраняете? Взлетную площадку?

– Нет, я город охраняю.

– Каким образом вы охраняете город? Кто вы? Химик, биолог, генетик, технарь?

– Нет же, я охранник, отслеживаю перемещения всех служб, техники. Прошел сигнал на мониторе, что взлетели, а заявку не подавали.

– Кому подаются заявки?

– Главному конструктору подаются заявки на вылет спасателей. Я их фиксирую, передаю в информбюро.

– Тогда я не понимаю, почему меня отрывают от дела? И зачем вы передаете в информбюро?

– Так положено, оповещать службу новостей с разрешения вышестоящих, чтобы не сеять панику.

– А вы не можете дифференцировать ситуацию?

– Не могу, не имею права, я же не специалист. Просто охранник.

– Очень интересно, что у вас нет специализации. А начальник у вас имеет ученую степень?

– Я и есть начальник, и охранник. Я тоже старожил и знаю порядок. Так что же делать? Объявить тревогу или полную готовность?

– Объяви аврал, чтобы все работали в институте, а не по домам. Так что, старожил, и поисковики на Север улетели?

– Нет, Академик, на Север ушел наблюдатель, остальные на Юг – эвакуаторы, зоологи, почвенники. Говорю же, полностью эскадрилья снялась с места.

– Главный конструктор с ними, значит, не надо паники, оповещения запрещаю. А кто вам такие инструкции дал?

– Господин директор.

– У нас есть господин? И даже директор?

– Был же… Я просто старожил, поэтому решил сначала вас спросить. Вы же распорядились забрать ферму. Как знали, что чем-нибудь накроет, не чумой, так другим, не тогда, так сейчас. Жаль Ненаглядную, она для всех была ненаглядной, кто помнит.

– Так ты деревенский? Почему в охране, тебе прямая дорога на агрокафедру. Иди домой, считай, что сдал дела, оповещение давно на автоматике искусственного разума. Назначаю тебя экспертом. А мы-то монархов мучаем, чтобы вспомнили вкус настоящего хлеба, овощей.

– Я и так дома работаю, а с кафедры меня поперли, сказали, что нет соответствующего образования. А я весь от земли, от сохи, меня учить не надо, как хлеб сеять, как испечь.

– Сплошной формализм, а не наука… Стоит ли удивляться обрушению цивилизации?

– Да, Академик, формализма больше, чем науки, неужели вам, городским, этого не было видно? Любой мужик это шкурой чувствовал, что нельзя так насиловать природу. Земля рождает хлеб, она дает жизнь всем существам. Металл ржавеет. Золото не родит детей. Мы должны любить всё живое.

– Послушай, мужик, а где ты живешь? Могу я тебя увидеть?

– Приезжай, пожалуйста. Мы у старых ворот живем, увидишь сторожку КПП, проходи через нее. Мы землю-то расчистили, сад-огород развели за оградой, жена пирожков напечет.

– Как так?! За оградой? И не страшно было начинать?

– А чего страшиться-то? Жизни? Что ж мы ее не видели, что ли? Будем рады, приезжай, Академик. Давно я хотел поговорить с умным человеком. Поэтому и вышел на экстренную связь. Приезжай, вон кошки умываются, гостей ждут.

– Какой маршруткой к вам лететь?

– Да никакой, пешком иди, не бойся. К нам никогда никто не прилетал, здесь даже малой посадки нет.

Академик спустился в наземный гараж института, сел за руль автомобиля утилизаторов, не объясняя ничего, приказал открыть ворота и следом отправить по всем улицам просто уборочные машины, без химобработки.

Сын выпрыгнул из тихолета, коротко обнялись, он протянул пакет, предложив быстрей переодеться.

– Мам, сначала, как юбку, продень через себя, потом сам костюм, а с бахилами я помогу, когда будешь готова.

– Сынок, там перекуси с дороги, я стол накрыла, сынок, – она радостно защебетала. Милли и Макс вышли из хижины, кошка Удача выскочила следом, она сразу запрыгнула на плечо, узнала, соскучилась.

– Какой стол, мам? Эвакуация уже началась, – он ответил, удивленно осматриваясь. Под раскидистым деревом бревнышки были, он присел, увидел чипсы, похрустел. Милли подошла к нему и каркающим «мау-мар-мар-мау» обругала его, а кот терся у ног, просясь на колени…

– Что Милли говорит, мам?

– Она ругается, спрашивает, где ты был, непослушный ребенок? А что ты так торопишь, я думала, ты погостишь. Что это за юбка? Не держится совсем.

– Это дезинфектор, грубо говоря, ее потом на ДНК-тестирование отдадим. Что так долго, мам? Что ты говорила о диких зверях? Где они?

– Вокруг, ты не делай резких движений, им это не понравится. Посидим, поговорим, они привыкнут. А где команда твоя?

– Тоже вокруг, вокруг острова, в воздухе, в реке. Сканируют, пробы берут, клетки сгружают, скоро подгонят.

Маман вышла из хижины изумленная, хвосты потянулись за ней, она присела на другое бревно.

– Какие клетки, сын? Для транспортировки? А ты препарат привез? Немного успокоительного и всё обойдется без стресса для них.

– Да, вот, разведи, сама прикормишь?

– Сама попробую и потом прикормлю… Значит, меня проверять будут… Это понятно. А вот ферма? Она цела?

– Нет… Ожидается, что северный поток смоет и мегаполис, и нашу дачу, и этот остров окажется ниже предполагаемого уровня воды. Надо начинать, мам…

– Погоди, почему нас не искали? Если у нас нет дома, куда ты хочешь нас эвакуировать?

– Странные вопросы, когда так мало времени… Домой, в институт. Хочешь, поговори с батей, с другом…

– Домой? В каменные джунгли или в зоопарк? Там нет земли, зелени, детки не выживут… Они родились на свободе, привыкли к охоте, природа здесь живая, пойми.

– Я все понимаю, мне уже докладывают, что с восточной стороны непроходимый лес. Совсем диким, не знаю, кто там у тебя есть, оставим плавучий переход… хочешь воздушный навесной мост от берега до берега, спасательные плоты, еще что-нибудь придумаем. Мы улетим, здесь еще останутся спасатели, они уже базируются на безопасной стороне, обнаружена флора и фауна, свойственная данной геологической эпохе. Но оставлять вас там опасно, мы еще не знаем кто и что там, возможно, есть и люди-звери. Сама понимаешь, что можно ждать от безграмотных… Поэтому, даже не проси. Где твои дикуши?

– Попрятались… Сколько на сборы?

– Два часа – это предел. Начинаем прикорм. В полете уже будем решать с Академиком, где вам разместиться на первое время. В таежном центре уже выходят из изоляции, расширяют владения, и мы можем попробовать.

Маман со слезами на глазах посвистела Нору, она вышла с волчьей тропы, Щенок чуть не сбил с ног от радости. Она присела у логова, Черныш, Белка, Стрелка радостно лизали ладони в прикормке, Акела понюхала и хрипло рыкнула на нее, она ждала потомство… Щенок лизнул любимую, но получил лапой по морде.

Она посвистела, приглашая на прогулку, Нора, Щенок и повзрослевшие волчата потрусили за ней. Она поставила миску, они жадно вылизали лакомство. Когда большие клетки были погружены, она вернулась к Акеле со шприцем снотворного. Взгляд старого немощного зверя был страшен, она бы предпочла гибель вместо утраты свободы. Ее поместили в одну клетку с любимым. А бобры рано утром ушли всем семейством. На разлапистой макушке сосны передрались две белки и годовалая сиамочка. Никто не мог взять верх. Сетка накрыла макушку дерева, подрезав под ней ствол, тихолет опустил на поляну добычу, драка прекратилась лишь тогда, когда уколы подействовали.