Ее пальцы пробежали по неровной коже на шее. Даже темная магия, которая превратила ее в волчицу, не смогла полностью исцелить те увечья. Уверенность Эмили лишь росла.

Некоторые раны она носила не на коже, они навеки остались в ее душе.

Нет. Ее брат не мог выжить после нападения Найджела Фитцроя, которое она же и спланировала. А Никодим скорее погибнет сам, чем обратит Себастьяна в вампира. Риск, что ее брат просто-напросто сойдет с ума, был слишком велик, особенно учитывая случившееся с их родителями, не говоря уже о перемирии, заключенном Падшими с Братством. Если ее дядя приведет нового вампира в город, не спросив перед этим разрешения у Луки, грянет война.

Никодим не мог рисковать новой войной. Этот урок он усвоил еще в далеком прошлом. Урок, который однажды сделал его слабым. Предсказуемым. Наполнил страхами. Какая жалость, однако, что ее дяде еще лишь предстоит усвоить величайший жизненный урок из всех: существо, не имеющее страхов, есть существо, способное на все.

Какое-то движение привлекло внимание Эмили на верхнем этаже здания напротив. Темно-синие бархатные портьеры раздвинулись, и в окне появилась фигура, которая была Эмили знакома.

Одетта Вальмонт.

Злость пробудилась в душе Эмили, сдавив ее грудь ледяными клешнями. Она вдохнула воздух, наполненный ароматом жасмина, чтобы немного успокоиться. Какая удача – заполучить такого верного вампира, как Одетта, в качестве одного из своих доверенных лиц. Как бы это помогло успокоить ее смертные страхи, если бы подобный непобедимый бессмертный был рядом, чтобы защитить ее.

Вероятно, если бы у Эмили была опекунша вроде Одетты Вальмонт, ничего этого не случилось бы. Ей бы не пришлось рисковать жизнью ради спасения своего маленького брата из огня. Она бы не оказалась в ловушке пламени в тот день. Ей бы не пришлось предавать свою семью, данную ей от рождения, ради другой семьи, которую она выбрала после смерти.

Себастьян не заслуживал подобной верности. Он не сделал ничего, чтобы заслужить этого, разве что родился под счастливой звездой.

На протяжении почти десяти лет младший брат Эмили воспринимал защиту и верность Одетты как нечто само собой разумеющееся, как нечто само собой разумеющееся воспринимал он и служащих ему многочисленных вампиров. У Бастьяна было все, чего когда-либо желала для себя Эмили: верность; лучшее образование, какое только можно купить за деньги; полное светлых обещаний будущее. Шанс управлять королевством своего дяди, хотя он никогда даже не изъявлял подобного желания.

Что ж, все это выглядит вполне логично. Ибо Себастьян никогда и не заслуживал всего этого. Глупец, который умудрился вылететь из академии Вест-Пойнт из-за своего раздутого самомнения.

Эмили ни за что бы не упустила подобную возможность. Она бы встала во главе всех их, если бы только получила шанс. Однако это место никогда не предназначалась ей. Оно предназначалось любимому сыночку. Все всегда предназначалось Бастьяну. И в конце концов даже ее собственная жизнь оказалась отдана за него.

Больше десяти лет Эмили держалась на расстоянии. Наблюдала и ждала, чтобы узнать, кем станет ее повзрослевший младший брат. Путешествуя по миру, она внимательно читала все отчеты, которые отправлял ей Лука, и они лишь разжигали ее злость. Усиливали ее зависть.

Себастьяну предназначалось унаследовать все то, что Эмили презирала в своем дяде. Ему было уготовано стать мужчиной, которого больше всего и прежде всего волновали бы лишь деньги и влияние, который тем временем воспринимает как должное свою семью и миллионы возможностей, доступные ему.

Эмили нахмурилась, наблюдая, как миленькая фигура Одетты двигается по роскошному залу. Темные локоны девушки повернулись к окну, и показалось печальное личико. Обеспокоенное чем-то.

Улыбка расцвела в уголках губ Эмили.

Она с радостью подставит свое плечо этой очаровательной пиявке, чтобы та на нем поплакала. С удовольствием выслушает все ее тревоги и страхи. Вытрет загрустившие глазки. А потом разорвет ее лебединую шею.

В следующий миг всем известный наемный убийца Львиных чертогов показался в поле зрения Эмили, прямо за плечом Одетты.

Радость Эмили тут же растворилась. Шин Джейяк ее беспокоил. Расследование Луки помогло связаться с помощником на Крите, который заглянул в архивы греческого Братства, откуда выяснилось, что наемник представляет серьезную угрозу для них всех. Он был ловок в обращении со всеми видами кинжалов и мечей, а также знал бесчисленное множество способов убийств даже без оружия, мог отнять жизнь голыми руками. Уже три разные стаи оборотней пытались избавиться от Джея, в итоге погибли все до единого, а этот убийца каждый раз бесследно исчезал. Если Джей узнает, что в убийстве Бастьяна была замешана Эмили или что Братство предоставило ей укрытие, никакое перемирие не спасет их от гнева этого вампира.

Эмили продолжала наблюдать за Одеттой и Джеем, а зависть тем временем продолжала прожигать ей желудок. Наконец она заставила себя расправить плечи и размять шею.

Зависть – это малодушно, – мелочная эмоция. Сильные не сдаются в ее объятия.

Они идут в бой.

Эмили еще раз осмотрела все три этажа здания, как делала на протяжении всей последней недели, не обнаружив никаких признаков присутствия Бастьяна. И ни намека на безрассудного новорожденного вампира, разгуливающего по комнатам «Жака». Никаких тел, от которых приходится избавляться под покровом ночи. Никаких свидетельств, что там, в темных углах, поджидают бессмертные, готовые обучить Бастьяна своим бездушным урокам кровопролития.

Если ее брат и впрямь восстал из мертвых, он бы уже проскользнул во мраке. В ту же ночь две недели назад, когда произошел инцидент в соборе, Эмили расставила своих оборотней-часовых по всем углам улицы рядом с парфюмерным салоном Валерии Генри, ибо это было единственным местом во всей Луизиане, где Бастьян мог бы заполучить для себя fetiche, талисман, созданный защищать его от дневного света.

Однако даже духа ее брата не появлялось возле этого салона.

Все говорило Эмили о том, что ее план сработал: у дяди больше нет живого преемника, которому можно передать свое наследство. Он был уничтожен руками его же племянницы, которую дядя бросил когда-то умирать.

Но тогда почему же Никодим не передал останки Себастьяна для захоронения в их семейном склепе? И почему Эмили до сих пор переживает?

Если Лука узнает, что она натворила, он скажет, что ей не о чем волноваться. Ее верный любовник скажет, что дядя достаточно умен и не стал бы нарушать мирное соглашение. Однако Эмили не могла рассказать Луке. Пока что не могла. Вероятно, он согласился бы, что ей давно следовало отомстить за свою трагическую смерть, однако он не одобрит ее методы. И наверняка разозлится из-за того, что она провоцирует Падших спустя десять лет перемирия и ставит под угрозу безопасность Братства.

В любом случае, что сделано, то сделано. И хотя у Никодима много недостатков, он никогда не изменял своим извращенным принципам. Он ведь наблюдал, как умирала она, и даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти племянницу. Когда мать Эмили, Феломена, бросилась под солнце, он не спас ее от смерти и после не оплакивал ее.

Эмили хотелось верить, что Никодим не обратил Себастьяна в вампира.

Однако для ее брата делались исключения и прежде.

И пока Эмили не увидит своими глазами могилу Бастьяна под палящим солнцем Нового Орлеана, пока она не убедится, что он лежит под надгробным камнем и тело его гниет внутри, она не сможет отпустить свое беспокойство.

Завтра ночью она вернется. И послезавтра тоже.

Пока не узнает ответа на свой вопрос.

Картина, представшая перед Одеттой, была жизнерадостной.

Три юные девушки стояли за окном магазина, а свет заходящего солнца наполнял все вокруг. Приглушенный смех наполнял пространство, смешиваясь с шорохами распаковываемых посылок, коричневая бумага летела во все углы еще не приведенного в порядок нового помещения. Иногда среди этой суеты и суматохи показывался щенок корги, который, звонко тявкая, дергал оберточные ленты, пытался жевать выброшенную бумагу, а потом подкидывал ее в воздух и радостно повизгивал.