В начале XIX века Кристофер Батлер, писатель и профессор английского языка и литературы в Оксфордском колледже Крайст-черч, сравнил фланирование с методом трансценденции, закрепив присутствие романтизма в этом действии. В работе «Ранний модернизм: литература, музыка и живопись в Европе 1900-1916» Батлер пишет: «Современность города наиболее четко определяется деятельностью фланера-наблюдателя, цель которого – извлекать “вечное из преходящего” (1’eternel du transitoire) и видеть “поэтическое в историческом”» (poetique dans 1’historique). Литературный критик Вальтер Беньямин развил далее эту идею в своем собрании сочинений, известном как «Проект Аркады». В этих работах Беньямин рассматривает физическую среду в городе и ее воздействие на духовное состояние человека, уделяя особое внимание арочным туннелям, или аркадам, которые встречаются в Париже. «Проект Аркады», хотя и не законченный, стал новаторской работой, в которой рассматривалось, как человек и окружающая его среда влияют друг на друга.

В XX веке мы получили больше женских взглядов на концепцию фланера. В работе «Фланер, Человек-Хо-дячая реклама и Проститутка: Политика праздношатания» (The Flaneur, the Sandwichman and the Whole: The Politics of Loitering) Сьюзан Бак-Морс, американский философ и историк-интеллектуал, пишет: «Именно материальная культура города, а не психика обеспечивает общие коллективные пространства, где встречаются сознание и бессознательное, прошлое и настоящее». Бак-Морс намекает на то, что именно физическая архитектура пробуждает память как преднамеренно, так и непроизвольно, что поистине прекрасно.

За последние пару столетий мы медленно, но верно пришли к коллективному пониманию фланирования: оно связано со взаимодействием окружающей среды и субъекта, которое создает неповторимые моменты, вдохновляющие и вызывающие воспоминания и эмоции. Одного без другого не бывает.

Произведя краткий обзор истории фланирования, давайте разберем его эволюцию более подробно.

• Аристотель, который читал лекции, прогуливаясь со своими студентами.

• Чарльз Диккенс, который ежедневно отправлялся на прогулку, закончив писать, или когда ему не спалось.

• Генри Дэвид Торо, который черпал темы для своих произведений, исследуя окрестности во время прогулок.

• Людвиг ван Бетховен, который время

от времени заходил в океан, чтобы получить заряд энергии для дальнейшей работы.

• Оуэн Уилсон, который обнаружил машину времени в фильме «Полночь в Париже».

Обратили внимание на вопиющее отсутствие женских имен в этом списке? Я оставляю следующий пункт пустым, чтобы вы смогли своей рукой вписать имя вашей любимой женщины-фланера.

Лорен Элкин, американская писательница, живущая в Париже, – эксперт по фланированию. Ее книга «Фла-нерки: женщины гуляют по Парижу, Нью-Йорку, Токио, Вене и Лондону» (Flaneuse: Women Walk the City in Paris, New York, Tokyo, Venice and London) – это и глубокий взгляд на женщину-фланера, или «фланерку» (flaneuse), и путешествие по собственным приключениям Элкин по мегаполисам. Книга затрагивает также историю борьбы за гендерное равенство, существующей в социальной иерархии фланирования. В ее книге вы найдете кладезь выдающихся женщин, живущих так, как им хочется.

Прекрасный пример – Жорж Санд, часто упоминающаяся в книге. Санд была блестящей французской писательницей, менее известной под своим настоящим именем: Амандин Люсиль Аврора Дюпен. Ее творчество затрагивало темы свободы воли, протестов против безоговорочного согласия женщин подчиняться своим мужьям и ввело в литературу новую группу героев из рабочего класса. Она бросила вызов условностям, которые были связаны с определением понятия «фланер» в ее время.

В книге «Фланерки» Элкин также делится личными анекдотами того периода, когда она открывала для себя новые и старые города в качестве самопровозглашенного фланера. Например, разочаровывающая, по понятным причинам, сказка о времени, когда она переехала в Токио со своим бойфрендом, где он устроился на новую работу. Осторожно, спойлер: ведение дневника поможет преодолеть что угодно – особенно если переезд не удался, ты потерял любовь и учишься любить новое место, будучи без пары. Она рассматривает фланирование как адаптацию: когда другими глазами смотришь на знакомые и незнакомые места после каждого возвращения туда, в основном в связи с меняющимся составом любимых людей, близких и далеких в данный момент.

Если вам интересно углубиться в историю борьбы женщин-фланеров за то, чтобы их услышали, и увидеть современный взгляд на внутренний рост, который приносит фланирование, я очень рекомендую прочитать книгу Элкин.

Ну а пока пусть ответы на вопросы, которые я задала Элкин, помогут вам, прежде чем вы добудете ее книгу.

Что побудило вас погрузиться в изучение истории женщин-фланеров?

Когда я начала исследовать фигуру фланерки, то обнаружила, что это фигура довольно противоречивая – историки-феминисты не смогли прийти к единому мнению, существовала она на самом деле или нет, потому что женщины не имели ([и] до сих пор не имеют) права свободно бродить по улицам городов так, как это делали и делают мужчины. И все же была я – женщина, любившая гулять по улицам города. Поэтому я решила, что важно вышвырнуть в окно стандартные определения фланера и начать с нуля: в городах всегда жили женщины, и некоторых из них наверняка прогулки вдохновляли.

В чем, по-вашему, основная разница между фланированием женщины сегодня и 100 лет назад?

В городах на севере мира, таких как Париж или Нью-Йорк, у нас безусловно больше свободы самостоятельно появляться в публичных местах; сегодня женщина, курящая на улице, не вызывает удивления, но тогда все было иначе…

Как вы думаете, почему женщины были настолько исключены из сообщества фланеров в самом начале?

По многим причинам, это зависело от положения женщин, которых вы имеете в виду. Но возьмите, скажем, женский эквивалент фланера, симпатичного парня из среднего класса, любителя потусоваться и на досуге полюбоваться городом. Женщине среднего класса для выхода на улицу надо было иметь компанию. Если же она выходила одна, ее подозревали в низком моральном облике, и это становилось не только ее личным позором, но и позором для всей семьи. Считалось, что женщины должны находиться в помещении и нуждаться в защите, выходя во внешний мир. Борьба за обретение своего места на городских тротуарах была долгой, и она продолжается до сих пор.

Меня очень заинтересовала Аньес Варда[1], о которой вы упоминаете в своей книге. Что вас поразило в ее работе?

Варда – такой удивительный человек. Я сейчас как раз смотрю ее последний фильм «Варда глазами Аньес» и поражаюсь снова и снова тому, как она делала эти изумительные фильмы, просто глядя вокруг себя и проявляя интерес к тому, что она видела. От «Дагеротипов» про ее район в Париже до «Стены, Стены» о муралах в Лос-Анджелесе и «Сборщиков» о людях, которые приходят на рынок и «собирают» еду, выброшенную продавцами… Она привносит в свои фильмы эту эстетику наблюдения и следования за нитью, которую я считаю в высшей степени фланерским подходом к кинопроизводству. Я чувствую опустошение в связи с ее кончиной.