Он чувствовал это с возрастающей силой: последний круг приближался. Черное чудовище, застывшее в ледяном озере, открыло свою пасть. Он встал и пошел к этой дыре, уводящей в смерть. Нужно сделать несколько шагов. Всего несколько шагов к вечности. Так, как это сделал Феликс. "Раз", Бельтов приближался к краю крыши.

Шум, раздавшийся сзади, даже не отвлек его, просто небольшая помеха. "Два".

"Эй, послушай: Не двигайся, пожалуйста, хорошо? Остановись на секунду, я: я просто хочу тебе сказать:

"Три" Бельтов замер. Этого не должно быть, ведь он видел, что было на самом деле! В том пророческом сне все до последнего мига его гибели, он видел. Смеющегося истерическими взрывами Феликса Чудовище разорвало на части одним мощным движением своих щупалец. А затем Бельтов прыгнул в Него и увидел себя, идущего к краю. Летящего вниз:

"Никто не знает все кроме сотворившего все". Бельтов обернулся, Чудовище, пробирающееся в него что есть силы вцепилось в него, ВНИЗ! ВНИЗ! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!

"Там ничего интересного, поверь мне". На Бельтова смотрел высокий красивый человек в ослепительно белой одежде. Он стоял, скрестив руки и тихо улыбаясь спокойно наблюдал за Бельтовым.

Чудовище завыло, забилось в нем, запаниковало. Оно что-то кричало Бельтову, но стремительно уменьшалось в размерах и грозный его голос превращался в отвратительное визжание. Оно не выносило Того, кто вмешивался в его дела.

Ситуация изменялась так быстро, что Оно растерялось и отпустило Бельтова из своих лап. Миф о Его несокрушимости рассеивался как дым. Таял Его обман, лопались сети: жертва переставала быть жертвой. "Молодец. А теперь сделай то, что ты действительно хочешь сделать". И Бельтов понял его. Он повернулся опять к краю. Маленькая черная иконка валялась у него под ногами. Неуклюжий паук медленно полз по ней. "Получай, сволочь! Выполз? Так убирайся обратно в свой дерьмовый ад! ". И, выбрасывая Его из себя, он раздавил убегающего паука. "Шедевр? Вот тебе и твой шедевр! " И Бельтов, схватив паучий Лик, швырнул его вниз.

Голос, опустившийся до неразборчивого писка смолк. Бельтов был свободен. Кровь перестала течь.

"Я не знаю, Кто ты, но:. Спасибо тебе, ты спас меня. Ты: ". Но Бельтов не увидел того странного человека. Перед Бельтовым стоял маленький, сморщенный, в грязных отрепьях старик, испуганно глядящий на него.

"Да что ты, сынок, ты: молодец, молодой ведь, жить и жить еще. Не стоило, правда, туда-то... Спасибо, что послушал меня, старика. Я вот - видишь, хуже собаки, а живу. Нельзя так... ".

Бельтов узнал его: тот самый старик, который устроился в подъезде этого дома на ночлег. Этот жалкий человек выбрал именно этот дом. Бельтов знал почему: для него.

Они бросились друг другу навстречу: Бельтов рухнул и повис на его руках, внезапная слабость обрушилась на него. Не в силах сдерживаться, Бельтов зарыдал. Старик похлопал его по плечу (Все нормально) и тихо улыбнулся. Ведь он знал все с самого начала:

Мертвая кровь испарялась.

А Просопон ту понеру падал в тот подземный мир, где сотворил его тысячи лет назад гениальный самоубица.

Я УВОЖУ К ОТВЕРЖЕННЫМ СЕЛЕНЬЯМ, Я УВОЖУ СКВОЗЬ ВЕКОВЕЧНЫЙ СТОН, Я УВОЖУ К ПОГИБШИМ ПОКОЛЕНЬЯМ.

БЫЛ ПРАВДОЮ МОЙ ЗОДЧИЙ ВДОХНОВЛЕН: Я ВЫСШЕЙ СИЛОЙ, ПОЛНОТОЙ ВСЕЗНАНЬЯ И ПЕРВОЮ ЛЮБОВЬЮ СОТВОРЕН.

ДРЕВНЕЙ МЕНЯ ЛИШЬ ВЕЧНЫЕ СОЗДАНЬЯ, И С ВЕЧНОСТЬЮ ПРЕБУДУ НАРАВНЕ. ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ.

(Данте Алигьери. Божественная комедия, Ад 3; 1-9)