В разных источниках мы нашли три разные истории о том, как он встретил свою жену Бесс. Полдюжины рассказов, отличающихся в ключевых моментах, рассказывают о встрече с поклонницей, которая могла привести или не привести к смерти Гудини. И есть множество теорий о том, как ему удавались некоторые из его самых смелых трюков.

Единственное, что бросается мне в глаза, – это тот факт, что Гудини работал в Мидуэй-Плезанс на Всемирной Выставке 1893 года. Он не был хедлайнером, просто одним из множества подростков-фокусников. В зависимости от того, какому источнику верить, он либо выступал в составе «Братьев Гудини», либо был уличным фокусником, переодетым индусским факиром. Один источник говорит, что он, вероятно, делал и то и другое, работая на улицах целый день, а затем выполняя свой фирменный трюк «Метаморфоза» в рамках выступления «Братьев Гудини» по вечерам.

Трей читает отрывок, на который я указываю, и отдает планшет обратно.

– Это может быть очередное совпадение, Кейт. Они правда случаются. Вспомни тот отрывок, который ты читала минуту назад о Гудини и этом Гарри Келларе. Почти такое же имя, что и у твоего отца, но здесь нет никакой связи. Просто они оба носят разные версии довольно распространенного имени. Как ты уже говорила, Выставка привлекла огромное количество артистов. Все, кто мог позволить себе поездку в Чикаго, отправились туда, потому что там у них было бы больше шансов заработать деньги в условиях жесткой экономики.

Я неохотно киваю. Он прав, но…

– А еще это была отличная приманка для тех, кто путешествовал с ключами ХРОНОСа, – спорю я. – В основном Кэтрин и Сол, но Кэтрин сказала, что там обучались еще несколько агентов ХРОНОСа, как в ее время, так и ранее. А еще ведь есть люди ХРОНОСа следующего поколения. Я тоже была там. Кирнан тоже был там. Как и его отец, и Пруденс, и Саймон. Я думаю, может быть, кто-то потерял ключ. Это самый логичный ответ на то, как он оказался в руках Гудини.

– Значит, Гудини нашел его? И он просто оказался одним из немногих людей на земле, кто унаследовал ген, позволяющий ему использовать его? Не знаю. Мне верится в это меньше, чем в то, что Гудини мог быть потомком одного из застрявших агентов ХРОНОСа. Или, может быть, кто-то из историков ошивался с мамой Гудини или его бабушкой и она стащила у него запасной ключ на память?

По-моему, это звучит безумно, но он прав. Это не более безумно, чем если бы кто-то потерял ключ на Всемирной Выставке, а Гудини просто случайно унаследовал ген, который позволил бы ему использовать его.

– У настоящих агентов ХРОНОСа не было запасных ключей, – говорю я. – Я помню, как Кэтрин вся искорежилась, узнав, что у меня было два ключа, когда мы застряли в гостиничном аду. Так что если кто-то и потерял запасной ключ, то это был один из их потомков.

Я отодвигаю поднос с остатками нашего ужина в сторону, чтобы поставить компьютеры на кофейный столик. Затем я кладу голову на плечо Трея. Уже почти два часа ночи, и недостаток сна бьет по нам.

– Думаю, что на самом деле не имеет значения, как и где Гудини получил ключ. Если только я не планирую вернуться и помешать ему получить его. А я не планирую. Было бы почти невозможно точно определить дату или место, особенно если он не нашел ключ на Выставке. Но я хочу проверить библиотеку Кэтрин, прежде чем делать что-то еще. Проверю, изменилось ли что-то во временных линиях.

– Значит, план Кирнана встретиться с ним в Истборне все еще имеет смысл, верно?

– Да, – признаю я, – но я ни на секунду не поверю, что Гудини отдаст ключ без боя. У этого парня есть телохранители, во множественном числе. Я не собираюсь ни в кого стрелять, чтобы забрать ключ, а Кирнан не будет присутствовать на встрече, так что…

– Почему не будет?

– Он говорит, что они его узнают. Что у нас будет больше шансов получить ключ, если я отправлюсь одна.

Трей вскидывает брови:

– Но ты ему не веришь.

Я пожимаю плечами:

– Возможно, Кирнан и прав. Он уже несколько недель вертелся у них перед носом. Сегодня вечером он носил какие-то дурацкие усы в качестве маскировки и прятался в дальней части театра, поэтому я думаю, что он пытается избегать людей Гудини, которые связывают меня с ним. Но… просто… – я испускаю долгий вздох разочарования. – Я не могу точно сказать, но что-то не так, Трей. Он теперь другой. Не просто взрослый, а… абсолютно другой.

– Значит, ты думаешь, Кирнан уже не тот? Думаете, это какая-то другая версия его, из какой-то другой временной линии, или?..

– Думаю, что это вполне возможно, но нет, я не считаю так. У него на лбу такой же шрам… то есть теперь он постарел и выцвел, но на том же месте. Дело скорее в том, что он изменился в характере.

Я пытаюсь придумать какой-то способ выразить это дипломатично, таким образом, чтобы не задеть чувства Трея, но я устала, и ничего такого не приходит в голову, поэтому я просто выпаливаю это:

– Он был влюблен в меня, Трей. Это было очевидно во всем, что он делал и говорил, в том, как он смотрел на меня. И хотя я рада, что он остыл, мне кажется, будто он просто не может находиться рядом со мной. Как будто он ненавидит меня.

Трей качает головой.

– Нет. Я не заметил ничего подобного. И на случай, если ты не заметила, я был очень внимателен, когда он был рядом. Я думаю, что более очевидным объяснением является то, что ему было неприятно видеть меня здесь, в Лондоне, с тобой. Может быть, он отталкивает тебя, чтобы не навредить еще больше.

Я обдумываю это, и на первый взгляд, Трей, возможно, прав. И все же я не могу избавиться от ощущения, что происходит что-то более значительное. Я просто надеюсь, что не то, о чем думает Джулия.

– Ладно, – говорит Трей, – достаточно о Кирнане. Когда вы встречаетесь с Джулией?

– Завтра утром. В девять часов вечера. – Мой голос очень ясно передает отсутствие энтузиазма.

– Я бы с удовольствием поехал с тобой, если бы не тот факт, что я буду где-то за Атлантикой, – говорит он. – Мой рейс вылетает в восемь тридцать, и даже с учетом разницы часовых поясов я все равно не приземлюсь раньше полудня.

– Ты не успеешь поспать. И даже если бы ты вернулся во времени, они дали мне только координаты. У меня нет физического адреса. Но я постараюсь сделать так, чтобы с этого момента ты был включен.

– А что насчет Тилсона?

– Я не знаю, будет ли он на собрании или нет. Все, что я знаю, это то, что у Джулии было его имя, а также имя Шарлейн, и она сказала, что втянула их в группу, чтобы я чувствовала себя в «безопасности и уюте».

– Нет. Мне было интересно узнать про образец. У тебя была возможность поговорить с Кэтрин и Коннором о том, чтобы передать его ему?

– Забыл? И у стен есть уши. Наши компьютеры тоже могут прослушиваться. Скоро нам придется прибегнуть к запискам.

– Жаль. Я видел твой почерк. – Я толкаю его локтем в ребра, и он смеется. – Просто… скажи Кэтрин и Коннору, что я не давлю на Тилсона. Я не давал ему никакой конкретной информации о том, что нам нужно. Я думаю, ему можно доверять… ну, ты ведь слышала его на барбекю… – Он качает головой, и я понимаю, что его беспокоит двойственная память.

– Да. А еще не слышала его… Давай просто постараемся не думать об этом.

– Я согласен. В любом случае, я хочу сказать, что если Тилсон работает с Джулией, и ты решишь, что не доверяешь ей…

– Что тогда? Мы поместим объявление в газете: «Требуется ученый для анализа опасного вещества. Киристам не беспокоить»? – Зевнув, я закрываю лицо руками и прижимаюсь к изгибу между его плечом и грудью, который, кажется, специально создан для моей головы. – Ты был прав, когда позвонил Тилсону. Он наш лучший вариант. И если он говорил тебе правду о нашей встрече в 1990-х годах, то я почти уверена, что жребий уже брошен.

Я проснулась несколько минут назад на диване в гостиничном номере Трея, с головой на подушке, а не на его груди. Должно быть, мы уснули прямо там, потому что кровать осталась нетронутой, если не считать пропавшей подушки. Я смутно помню, как он встал, но это все. К стакану с водой на кофейном столике была прислонена маленькая записка: