Второй месяц моего сомнительного предприятия близился к концу, и вместе c накоплениями иссякала и моя вера в самого себя. Когда я только открывал этот офис, мой единственный друг говорил мне, что идея обречена на провал, а месяц спустя я выставлю себя на посмешище перед всеми деловыми гильдиями города. Но после того как меня с треском выкинули с предыдущей работы, обвинив во всевозможных бедствиях, посыпавшихся на компанию как из рога изобилия, я меньше всего волновался о репутации. В глазах гильдий я был всего лишь мелкой сошкой. Прошло два месяца, а успехи мои даже не позволяли мне претендовать на статус «бельма на глазу» моих многочисленных, не многим удачливее меня, конкурентов.

– Ты никогда не был в этом бизнесе! – громогласно заявлял мой друг Сàпфир, вцепившись обеими руками в и без того истерзанные подлокотники старого кресла. – У тебя нет опыта подобных дел? Ты накупил все эти игрушки, твои микрофоны, скрытые камеры, датчики, это всё «тфу» и растереть! Это ничто! Ты обрекаешь себя на тяжкую юдоль!

Я же отмахивался, как мог, от этого нескончаемого потока пессимизма, но, когда Сàпфир замолкал, стоило мне зажмуриться и досчитать до пяти, я оказывался в такой невыносимой тишине, что отголоски сказанного начинали вновь рождаться вокруг моего сознания. В такие минуты я отмахивался от всяких сторонних мыслей и стремительно погружался хоть в какую-то работу, уповая на занятость как на спасение.

Детективное бюро имени меня, разумеется, ни красивая вывеска, ни объявления на интернет-страницах городских порталов, не добавили моему делу клиентской лояльности. Совсем без клиентов, надо сказать, я тоже не сидел, однако работа, подворачивающаяся мне, носила совсем не тот характер, который я ожидал. В двери моего офиса робко стучались женщины, возрастной категории от срока и старше, старательно подобравшие наряд для прихода ко мне. Они одевались так, чтобы на пути сюда, и в особенности вблизи моего офиса, их не смогли бы узнать знакомые, для них это было важно.

Эти женщины, обращающиеся ко мне, едва ли знали друг друга, поскольку, к своей собственной чести, я могу добавить – я не принял ни один из принесённых ими заказов, но их просьбы столь мало отличались одна от другой, что без зазрения совести эти просьбы я мог сравнивать с яичной скорлупой, бывает разных оттенков, фактура тоже не вполне одинаковая, однако принципиальных отличий нет.

Все они просили меня упасть «незримым ухом», или «бесшумным глазом» на хвост их неверных мужей, дабы спустя те несколько дней, в течение которых дамы собирались оплачивать мою работу, я мог собрать достаточно компрометирующих сведений, чтобы «мерзавец» не отвертелся от праведного гнева своих оскорблённых «Юнон».1

Работа не выглядела сложной, а некоторые дамы были готовы обещать солидный гонорар, я, тем не менее, отказывался, предпочитая не опускаться до подобной деятельности. Как ни странно, но я с самого начала установил довольно высокую планку собственной компетенции, полагая, что каждое предлагаемое задание будет тщательно измеряться моим собственным, понятным мне одному «Прокрустовым ложем».

Даже самые вежливые формы отказа, не вдаваясь в подробности того, что стало их причинами, провоцировали молниеподобные взгляды и не менее обжигающие мысли, рождающиеся в головах моих посетительниц. Я же находил в себе силы не держать на них обиды, клиент, как водится, превыше всего.

Пару раз в клиентском кресле оказывались женщины значительно моложе той возрастной группы, которая составляла костяк первой категории. Этим было не больше тридцати-пяти, сорока лет. Они все выглядели не только привлекательно, но и довольно богато. Такие особы приходили ко мне с еще более непотребными миссиями. Дело в том, что их мужья точно не были «неверными», и даже напротив, в «упёртой верности» этих супругов сомневаться совсем не приходилось. Но вот дамы были заинтересованы как раз в том, чтобы я смог подтолкнуть их мужей к этакому adultere2 и затем раздобыть доказательства этому злодеянию.

После изложения этих планов, мне становилось понятным, какие именно цели дамы преследовали, и моя «репутация» буквально съёживалась до размеров иссушённого зерна, как только я представлял себя вовлечённым в подобное.

Я отказывался, выслушивая постепенно растущие размеры гонорара, и даже смел давать этим дамам совет, но это как раз были излишне. Они в моих советах нуждались меньше всего, о чем незамедлительно сообщали мне в самой привольной форме.

– Что, еще одна профурсетка вылила на тебя ушат дерьма? – Сàпфир появлялся откуда ни возьмись, не упуская возможности ткнуть меня в это «дерьмо», сколь бы фигуральным оно не было. – Я тебе говорил, дело твоё – дрянь! Ничего хорошего из этого не выйдет!

Я игнорировал его, как мог, так мне советовали люди с опытом…и знаниями.

Я уже собирался гасить свет настольной лампы и покидать офис, отметив на настенном календаре еще один ничтожный день, когда порог моего офиса переступила женщина, одетая в деловой костюм, и всем своим видом заявляющая о непринадлежности ни к первой категории моих «клиенток», ни тем более ко второй.

– Добрый вечер! – приветствовал я её, предлагая присесть с противоположной стороны моего рабочего стола. – Что вас привело к нам…

Я осёкся, употребив плюральную форму местоимения, покосившись на старый платяной шкаф в углу, я убедился, что Сàпфир испарился по крайней мере из зоны моей видимости.

Сжимая в руке ремень дорогой, стильной, кожаной сумочки, женщина ответила:

– Я здесь из-за моего мужа…

Если бы только эта женщина была наделена навыками филиппинских хиллеров3, она бы несомненно ощутила с какой силой всколыхнулось моё сердце, когда я только заподозрил, что сейчас услышу уже хорошо знакомую «песню».

– Мой муж, он пропал, понимаете… Исчез…бесследно…

От сердца отлегло, по крайней мере это уже что-то новое.

– Вы хотите сказать, что ваш муж исчез, не поставив ни вас, никого либо еще, в известность? – мой вопрос не блистал оригинальностью, тем не менее, он был призван внести ясность сразу же, на «первых парах».

– Это случилось два с лишним дня назад… – сглотнув, преодолевая нерешительность и борясь с неловкостью, женщина пояснила. – Он был дома, когда я пришла. Занимался своими делами, ничего необычного, знаете, как многие мужчины…

В этот момент, вспоминая всё то, что я уже услышал от недовольных своими мужьями жён, я в очередной раз был рад, что моя клиентка не обладала навыками чтения мыслей.

– Я спросила его, что он будет на ужин, это была пятница, и по пятницам мы ужинаем исключительно дома.

– Ох уж эти старые-добрые семейные ценности! – с некоторой долей артистичности я вздохнул, еще не до конца поняв, насколько это было уместным. Женщина лишь посмотрела на меня, недолго, затем продолжила говорить.

– Он сказал, что по пятницам нет ничего лучше лазаньи.

– Стало быть лазанья… – с этими словами, сказанными скорее для себя самого, я сделал необходимые записи в блокнот, так я поступаю всякий раз, когда дело доходит до чего-либо важного. Женщина же лишь смерила меня взглядом, но ничего не сказала по поводу моих записей.

– Я спорить не стала, сама была голодна, в тот день на работе творился такой «дурдом», такая неразбериха, что не получилось даже на обед выбраться.

И вновь, уловив эту подробность, я принялся записывать в блокнот некоторые детали.

– Неразбериха…на работе…дурдом…