Дальнейшие размышления темпорала прервал смиренный голос покорно ждущего указаний жреца:

  - Прости, Верховный. Но, кажется, я уже слишком долго задерживаю тебя? Мне необходимо идти...

  - Постой, - обсервер постарался не выдавать своего волнения. - Скажи мне, что удалось узнать о ближайшем окружении Филоты, в особенности о тех, кто истинно являются его этерами?

  - Личности только трёх из десяти были подтверждены найденными нами людьми. Остальных никто не знает и даже не в силах вспомнить. Но именно они попали в ближний круг балтасара по подозрительным протекциям, то ли Оливии, то ли персидских послов и так или иначе связаны с персидским купцом Нахтуаном и его халдейским выкормышом Белтасом.

  - Людям, которые опознали этеров доверять можно?!

  - Безусловно, Верховный. Их оказалось всего несколько человек, кого удалось разыскать в чужих землях в полной нищете и прозябании. Многие, попросту, непонятно, как и где, бесследно исчезли. Впрочем, как и эти теперь, уже никогда не способны будут произнести ни одного слова.

  "Орден стал весьма чисто работать, перестав оставлять в живых ни только прямых, но и третьестепенных свидетелей своих изысканий. Не давая тем самым возможности возникновения резонансу ФН (фактор нестабильности). Что тут скажешь - только, молодцы!".

  - Меня, почему - то смущает кое - что в твоем отчёте, - темпорал встав к собеседнику в пол оборота уже собирался уходить. Он наконец попытался уловить в своём настроении то, что эфирным холодком постоянно овевало его. - Ты можешь припомнить чётко всё то, что происходило в Дельфах, в святилище пифии? Заметил ли ты хоть какую - нибудь странность, или человека, не должного там находиться?

  - Всё происходило как всегда: и рабы -носильщики, и глашатый, и девушки - весталки. Никого лишнего. - Жрец опустил взгляд прищуренных глаз вновь вспоминая прошедшее. - Доверенный мне человек видел на склоне лишь единожды какого - то бродягу, заплутавшего в тумане. Он пробыл там недолго разведя огонь и согреваясь. Может то был потерявшийся пилигрим, или несчастный, искавший свою смерть, не знаю. И на том...всё. Разве что... Не могу сказать точно, но произошло нечто, может и обычное...

  Обсервер напряженно ждал ответа, теряющегося в своих воспоминаниях жреца.

  - От долгого пребывания в лоне богов Сивилла явно была в навеянном полусне и совершенно слаба. И когда её вынесли на помост, к нам, и наступал момент прозвестия она вдруг изнемогла. Её поспешила поддержать одна из весталок...

  - Это как - то повлияла на сам смысл пророчества или был изменён порядок?..

  - О нет, Верховный! Просто, ты спросил о странностях...

  Человек, выдававший себя за покровителя Храма и высшего ментора жреческого Ордена, облизал сохнущие губы. Приняв на себя будто бы вернувшуюся холодность и невозмутимость, он наконец повернулся в направлении Сфинкса.

  - Не беспокойся, всё так и должно быть, - он сделал несколько шагов по засыпанной песком дороге. Через плечо он отрывисто кинул: - И не забудь передать Знающим мои наставления.

  "Необходимо будет теперь посетить ещё и храм Исиды - Инанны, опросить всех этих святош, чтоб иметь более чёткую картину произошедшего. Совершенно непонятные личности не могут просто так возникать из ниоткуда и шататься по святым склонам, в тот самый момент, когда к оракулу прибывает делегация из самого Атлантия. Что - то уж слишком нестабильной становиться именно эта точка Потока...".

  * * *

  Странное, волнующее чувство чего - то упущенного, крайне важного и постоянно ускользающего из внимания, охватывало Эда всё более. Сидя в гостевой ложе он с усилием старался придавать себе невозмутимость согласующуюся с образом халдейского пророка Белтаса, возложенной на него рабочей группой эффекторов. Находящийся рядом Леон, прекрасно отыгрывал свою роль его покровителя, перса Нахтуана. Забавляясь с одной из служанок балтасара, посланной для услады назойливого гостя, Годар забористо хохотал и веселился, ведя себя тем самым, весьма эксцентрично и вызывающе для своего не столь значительного статуса торговца среднего достатка. Чем, впрочем, подтверждал его, человека чванливого, импульсивного и несдержанного, кичащегося непосредственной дружбой с самим Филотой II, поймав, якобы, удачу за хвост, а значит, тем самым и нагло возомнив о себе, что может позволять себе весьма многие вольности. Но, почему - то, именно девичий смех и не давал покоя Эдварду. Уж слишком всё произошедшее полчаса назад заставляло вспоминать все нюансы, прокручивая в памяти ситуацию раз за разом .

  Он сейчас не старался мешать Леону своими разглагольствованиями по поводу навеянных подозрений исполнять проходящий сценарий. К тому же, столь долгая беседа двух гостей между собой, в которой Эд попытался бы высказать свои опасения и сделать короткие выкладки определённых догадок, вызвали бы совершенно ненужные кривотолки и подозрительные перешёптывания гостей, которые мигом бы дошли до ушей балтасара. Тем более, что разговор вёлся бы, пусть и полушёпотом, но на солинге (всеобщий язык современного общества Земли и внеземных колоний в космосе), звучащий совершенно по - варварски, для окружения государя. Стоило ли срывать столь долго налаживаемую операцию...

  Подхватив липкую сладость с подноса, Эд отсутствующим взглядом осматривал панораму амфитеатра, рокочущего словно морской прибой. Наступающий момент начала Интерференции, который был отслежен и перепроверен, оговорён и отрепетирован не единожды, ожидался всей группой с тяжким напряжением, словно долгожданного избавления от зубной боли, заставлял считать буквально минуты. Именно в этот момент Эд вдруг замер, так и не надеясь почувствовать вкус кушанья. Он обернулся, пытаясь увидеть самого Филоту, находящегося чуть выше, восседавшим на своём троне рядом со своей новой фавориткой, молодой, шестнадцатилетней Федрой. Совсем ещё детское личико, залитое здоровым румянцем и девственной неиспорченной красотой искажала гримаса страха и слабо скрываемого отвращения. Не стоило большого труда понять, чем для молоденькой любовницы, закончится сегодняшний день с грубым и престарелым мужчиной, вся сила которого сводилась к унижениям и жестокости. И только Олифия, мать Александра, которая с честью выдерживала многие вспышки своего бывшего мужа, оставалась не сломленной и надменной, видимо прекрасно зная, как можно было справиться с Филотой.