- Мне только хотелось узнать, почему, - я запнулся, - почему ты...

  - Ушла? - Повернувшись Виола вскинула голову и с каким - то надрывом и притворной улыбкой продолжила: - Неужели ты так тогда ничего и не понял? Я хотела... - она вдруг замолчала. Затем собравшись тут же продолжила: - Я боялась, что у нас будет ребёнок. Такой же как ты, со всеми этими... странностями. А я не желаю этого, понимаешь?! Не - хо - чу! - громко произнесла Виола. - Мне нужен нормальный...

  Я молчал тягостно ожидая, что она скажет дальше.

  - Кто?! - наконец вырвалось у меня.

  Она не ответила. Только закрыв лицо руками и успокоившись тихо проговорила:

  - Вот как сегодня.

  С непониманием и сомнением я смотрел на неё:

  - Что, сегодня?

  - Я видела тебя. Может быть во сне, а может быть... И не я одна. А то, что у нас в лагере два информационных корда вышла из строя виной тому...

  - Прекрати, мы только что прибыли к вам всего час назад и никак...- я осёкся понимая, что зря оправдываюсь.

  - Не знаю. Просто то, что было тогда... Впрочем, прости, но мне совершенно не хочется этого вспоминать. Давай останемся на этом, что есть.

  - Хорошо, - подчинился я. - Тогда показывай, что тут у вас.

  И мы продолжили спуск.

  А что же у нас оставалось общего? Память о прошедших чувствах, разочарование о потраченном времени и невыполненных надеждах или горечь утраты, только у меня любимой, а у неё, получеловека - полу-непонятно-кто, диспера с особыми пугающими странностями способного ощущать незримое для других и находиться сразу в нескольких реалиях будущего, но совершенно не выбирать его, а только следовать. Кто в таком случае решал за меня выведя в такой болевой сегмент времени, где Виолетта решала уйти? Почему были отметены другие, лучшие на мой взгляд альтернативы? И как пробиться к тому, чтоб попадать лишь в зачётное для себя грядущее?

  Быть солярием и постараться смириться с этой ношей недоличности, некой переходной формы от обычного человека к человеку новой генерации, воспринимающего космос и весь Экстерр, как свой родной дом. Вот что, наверное, необходимо было понять мне сейчас.

  Направляясь вслед за Виолой я вдруг с сомнением начинал задумываться о том, какое именно будущее мне привиделось в тот самый момент, когда мы втиснутые в узкие пилот - ложементы "Волны" грохнулись на Марс. И был ли Северцев единственным свидетелем моего "разделения"? А как же претензии Виолы и упоминание о неполадках в инфо - кордах "Барсума"? Обо всём этом я мог только сожалеть и продолжать страшиться самого себя...

  ... Вот так, совершенно нежданно пролетел мой выходной, наполненный ожившими воспоминаниями и потрясениями, которые никак не желали оканчиваться.".

  Человек в бело - голубой форме медицинской службы озадаченно погладил затылок и встал из глубокого кресла. Возникшие после рассказа вопросы не давали четко сосредоточится на чём - то определённом, ставя с каждым разом всё новые задачи.

  - Ладно, - протяжно произнёс ведущий. - Так что же произошло на самом деле?

  Громко вдохнув Ковач задумчиво поднял к потолку глаза, а после как - то быстро оживился. Не ожидая разрешения он вытащил сигарету методично разминая её пальцами.

  - Дело всё в том, - он облегчённо выпустил сизую струю дыма, - что ещё на начальном этапе изучения феротерра Марса выдвигались теории о искусственном происхождении его спутников, а в особенности Фобоса. Это пытались доказывать, как расчётами орбиты самого спутника и предположительных траекторий поведения пустотелых объектов рядом со сверхмассами, так и исследованиями на поверхности Фобоса.

  Собеседник скучающе смотрел на Уильяма наслаждающегося то ли процессом курения, то ли собственным славословием.

  - Институт ксенологических исследований несколько лет назад начал детальное изучение этого занимательного объекта. На его поверхности был обнаружен весьма примечательный артефакт - каменная колонна треугольного сечения высотой чуть более ста метров. Ну и как само собой разумеющееся, руководство ИКИ не могло пройти мимо такого странного образования с примечательно идеальной формы. Высадив там свой десант, мы установили первичную базу и стали изучать.

  - Долго? - человек подойдя к столу взял стакан воды и сделал глоток.

  - Относительно. - Докуривая сигарету Ковач немного оживился. - Если смотреть в разрезе изучения и исследовании Системы, то весьма... Хотя, - он повернулся к собеседнику, - восемь лет, это долго?!

  - Послушайте, Уильям, нас интересует совсем не то, о чём вы сейчас говорите.

  - Но это имеет же непосредственное отношение к делу, - совершенно откровенно перебил собеседника Ковач. - Вы всё сразу поймёте после моих объяснений. Так вот, - продолжил он, - попытка раскопок и первичного осмотра не была возможна из- за непонятного воздействия особого излучения проявляющегося в радиусе пятидесяти километров вокруг Обелиска. Это так условно был назван нами объект. Но по некоторым расчётам, сделанным нашими специалистами, вектор направления с особой периодичностью осевого вращения Фобоса совпадал с определённой местностью на поверхности самого Марса. Прецессия в 21 градус указывала на Ацидалийскую равнину, а конкретней, район известный как Кидония.

  - Занятно, - мужчина вернулся обратно и сел в кресло. - Вам видимо импонирует амплуа лектора - весьма любите долгие истории.

  - Вполне возможно, - удовлетворённо кивнул Ковач. - Я прекрасно понимаю ваш сарказм и нетерпение, но осталось совсем немного. - Он выпустил облако сизого дыма и опустив голову и взялся за подбородок. - Обозначив локальные точки на планете, мы начали проводить там планомерные раскопки, стараясь хоть этим компенсировать наше бессилие на спутнике. Да, определённые подвижки были, интересные находки. Но особо потрясающего, дельного никак не появлялось. Оставалась лишь надежда на особый случай или сумасшедшую удачу, а может быть и какое - нибудь чудо. И это не заставило себя ждать: на восемьдесят второй Сол раскопок были найдены некоторые сегменты полированного камня с оригинальной резьбой и графикой, которые должны были составлять некую правильную геометрическую форму. Что именно это было я с особой ясностью сказать не берусь. Скорее всего что - то сродни сложной технической конструкции. И очень походило на то, что это могли оказаться некоторые составные части уже знакомого нам Обелиска.